Любовь, как оправдание (СИ)
Больше книг Вы можете скачать на сайте —
— Павел. Подожди.
К ее удивлению Громов сидел на ступеньке, положив локти на согнутые колени. Алиса замерла. Таким он никогда не был, злился — да, мог показать, кто главный, был властный и до бешенства самоуверенный, но трогательно-обиженным — нет.
— Я почти расквитался с одним человеком, когда мы с тобой встретились. Остались детали и для этого нужна была твоя сестра. Как и многие женщины, она оказалась жадной и эгоистичной сукой, пожелавшей меня, в качестве симпатичного приложения. Мы с ней подписали договор, указали, что кроме сделки у нас не будет ничего общего, а знакомство с родными одно из условий Евы, моя же семья ничего о ней не знала. Зато мои родители все знают о тебе. Можешь не верить, но в то утро, я сказал матери, что женюсь, признался в любви к самой удивительной девушке и обещал привести ее в дом. Позже, я каждый приезжал к тебе, сидел в машине и смотрел на окна твоей квартиры, приходил в больницу. Я мог быть рядом с тобой, но был тем из-за кого ты плакала и поэтому не приближался. А знаешь, когда я почувствовал себя настоящим ничтожеством? Когда твой друг прокричал, что это из-за меня ты стала убийцей. Сейчас мне легко, видеть Алекса и понимать, что на тебе не лежит чужой грех и ты оказалась намного сильнее, в одиночку справляясь со всем, это хорошо. Спасибо тебе.
Громов поднялся, развернулся и посмотрел на Алису подозрительно блестящими глазами.
— Я хочу, чтобы вы остались здесь, но не буду удерживать. Просто обещай, что больше не станешь убегать.
Девушка была потрясена его исповедью. Столько эмоций захватило ее, выбивая почву из-под ног. Во многом можно продолжать придираться, но и на многие вещи начинаешь смотреть по-другому, когда слышишь иную версию.
— Обещаю.
Павел поднял руку и прижал ладонь к щеке Алисы, прошелся пальцами по скуле, задержался на подбородке, немного надавил нижнюю губу, чувствуя, какая она теплая.
— Иди.
"А ты?" ей так и хотелось крикнуть вслед и этот вопрос был бы слишком личным, поэтому Алиса промолчала. Она ушла, долго сидела в комнате и ждала его. Громов в ту ночь не вернулся, как можно дальше оставаясь от Алисы.
16.
Генеральный директор, красивый молодой мужчина в возрасте тридцати пяти лет, сидел на полу своего кабинета и выстраивал стратегию по поимке отъявленных головорезов, относящихся к племени индейцев. Дикий Запад. Разбросанные игрушки завораживали и давали волю воображению, их было так много, что пройти по ковру и не наступить на какую либо, почти не возможно. Еще нужно построить надежный форт, провести безопасно мирных жителей в другой город за провизией, через густой лес и отбить атаку наемников. Поставленные шерифом Алексом задачи, добросовестно выполнял его помощник Вольф. Почему именно Вольф, а не, например Гром, исходя из его фамилии, или Дикий Пес, как часто называют отважный мужчин в Техасе, никто не знал, но Вольф звучало однозначно круче.
— Старая лошадь упала в каньон, пора пристрелить ее, будь не ладен этот мир.
Павел почти перестал удивляться воображению и выражениям сына. Неделя общения с ребенком на многие вещи помогла ему взглянуть с многочисленных других углов и по-иному смотреть на вещи. В один из вечеров, Алекс, спросил, почему Павел грустит, на что пришлось ответить половину правды. Ссылаясь на не известного человека, Громов рассказал, что очень хочет помириться с одним человеком, но не может, они обижены друг на друга и почти не разговаривают. Ребенок выслушал его, удивился, как из-за такой мелочи, вообще, кто-то может переживать и предложил целых два варианта решения.
«Если ты хочешь с ним дружить, то поделись шоколадкой, а если нет, то врежь». Все. Такого "простого" решения мужчина не рассматривал в отношении Алисы, да и как ее ударит? Оставался шоколад.
— Лучше мы ее вытащим и отправим пастись на луг.
— Нет. Она снова упадет и дикие койоты ее съедят. Пристрелим. Никому не нужны старые клячи.
Взяв фигуру шерифа с огромной блестящей звездой, Алекс поднес ее к лежащей на боку лошади.
— Пф-ф. Готово.
И толкнул. Кляча скатилась вниз каньона, точнее совершила прыжок с толстой книги уголовного кодекса РФ и замерла. Громов поджал губы.
— В тебе нет ни капли жалости Леха.
— Я Алекс.
Павел помотал головой.
— Нет, с сегодняшнего дня будешь Лехой. Заодно приобщу тебя к русской классике и сказкам. Будем смотреть наших богатырей.
— Сказки? Я что, похож на маленького засранца, которому на ночь читают разную фигню?!
Да, словарный запас пятилетнего ребенка тоже был отравлен разной фигней, совершенно не подходящими для его нежного возраста. Громов нахмурился и решил действовать иначе.
— Нет, ты очень взрослый парень, а взрослые никогда не произносят не красивые слова.
Пацан округлил глаза и встал на четвереньки, зыркнул светло-карими глазенками на Павла и оскалился. Эту улыбочку Громов давно приметил, поэтому знал, дальше последует нечто из ряда вон.
— Серье-е-езно?! «Твою мать, какого хрена здесь творится?!» Кстати, это сегодня сказал ты, когда разговаривал по телефону.
Соскочил на ноги и вскарабкался на огромный кожаный диван, залез на спинку, растянулся во весь рост, свесил голову вниз и завыл, растопырив пальцы. Он выл, как волк. Нет, как маленький одинокий волчонок, вгоняя отца в ступор своими выходками. Павел глубоко вздохнул и медленно выдохнул, радуясь, что скоро обеденный перерыв.
***
Алиса шла по коридору, когда услышала вой. На секунду ее охватила тревога, но, узнав голос сына, она улыбнулась. Ее ребенок воет только тогда, когда проголодается. Сегодня утром, пришлось всем троим покинуть квартиру и ехать в офис, до этого с Алексом оставалась Джена или мать Павла, но вчера вечером Джена улетела домой, пожелав Алисе счастья и примирения с отцом Алекса, а Громова старшего выписали из больницы. Анна Анатольевна предлагала забрать мальчика к себе, им с мужем было не достаточно пары встреч с внуком, намекала на свободный вечер, прогулку в кино или ужин в ресторане. Словом, все вокруг сводничали. Девушка и сама с каждым днем все чаще думала об этом. Жить рядом и каждый день видеться, сталкиваться взглядами, ловить себя на мыслях «а что, если, а вдруг» и по-новому смотреть на их прошлое и возможное будущее. Откровенных разговоров больше не было, их общение свелось к минимуму и в основном касалось сына. Как же трудно девушке порой давались показные равнодушия, все труднее стало прятать интерес в глазах и запрещать себе смотреть на Павла. Они стали другими, менялись и учились и заново привыкали к друг другу. В прошлом их чувства пострадали, любви были нанесены раны, но нынешние мужчина и женщина стали сильнее и, если кто-то из них постарается и действительно захочет все начать заново, то, возможно, они смогут создать новую, оберегаемую со всех сторон счастливую пару. Возможно.
Алиса улыбнулась растерянной секретарше.
— Добрый день. Я войду?
— Добрый. Мисс Эллис, мне не велено пускать никого. Павел Алексеевич сказал, что у него неотложные дела. Но…
Закатив глаза, Алиса покачала головой, когда из-за закрытой двери послышался очередной протяжный вой. Надежда вскочила на ноги и потянулась к кнопке выхова охраны.
— Не нужно. Этой мой сын.
Перехватив руку испуганной женщины, девушка отошла от стола и постучав, открыла дверь в кабинет генерального.
— Ого, какие у вас важные дела, Павел Алексеевич.
Громов продолжал сидеть на полу, положа руки с закатанными рукавами серой рубашки на колени, и смотрел на чудачества Лехи. Тот как раз пускал пузыри, страдальчески продолжая выть.
— Важнее некуда. Вы что-то хотели, мисс Эллис?
Он повернул к ней голову с растрепанными волосами, Павел сейчас сам был похож на проказливого мальчишку, черные глаза которого хитро и нагло осматривали стоящие рядом стройные ноги. Алиса сегодня выбрала тмно-синее платье до колен и оно прекрасно на ней смотрелось, надо понимать, Громов оценил наряд.