Их невинный подарок (СИ)

– Зачем?
– Мы выезжаем через пять минут, пока не началась буря. К тому же, я планирую провести Новый год дома, а не в дороге. Поэтому, Карина, поторопись. Или поедешь с тем, что успеешь собрать.
Пять минут.
Я могла бы успеть. Сбежать вниз, найти маму, рассказать ей всё. Даже делаю первый шаг, но замираю. Мама не поможет, сейчас ей не до меня. Она всё повторяет, что я должна слушаться отчима. Он глава семьи, он заботится и лучше знает…
Меня потряхивает, разрывает отчаянием.
– Как вас зовут? – разворачиваюсь, сбрасывая вещи в сумку, которую ещё не успела разобрать до конца. – Я же должна знать…
– Ты должна слушаться, ничего более. Но… - мужчина, который помладше, усмехается. – Пусть я буду Ник.
– А я тогда Клаус, - второй, который зажимал меня, потирает подбородок с щетиной. – Три минуты, Карина.
– Это ведь ненастоящие имена, да? Они… Никлаус… Как новогоднее имя?
– Именно. Поверь, настоящие тебе знать рано.
Киваю, стараясь не вызывать злости. Но в душе прорастает маленькая надежда. Нам ведь ехать долго, может я смогу уговорить их? Мне нужно убедить отпустить меня, дать сбежать.
А после я разберусь, как быть…
Руки трясутся, когда я прячу телефон под ворох одежды. Главное, чтобы я могла позвонить, и никто не проверил. Не совсем понимаю, что буду делать и куда бежать…
Но что-нибудь придумаю.
Я не хочу к своим братьям, ни за что. За полтора года, что мама живет вместе с отчимом, они ни разу не приехали. Я слышала только рассказы. Отчим вечно хвалил их за жесткость и характер.
А тут…
Зачем я им? Я знаю, что Марк и Адам были против брака наших родителей, но ничего не говорили. И со мной знакомиться не хотели. А теперь вот вызвались… воспитывать.
Словно это не меня потащили в кровать, а я сама…
– Время вышло, красивая, - Клаус делает шаг ко мне, а я отшатываюсь. – Не переживай, пока приставать не буду.
– Пока? Ты не имел права!
– Ещё слово, и я поимею тебя.
Угроза настолько реальная, что меня прошибает. Прикусываю кончик языка, опускаю взгляд. Позволяю мужчине забрать мою сумку и ищу обувь под кроватью.
У меня не хватило времени переодеться, поэтому ухожу из дома в ботинках и длинном платье. Подхватываю длинное теплое пальто и шапку. Никто из работников даже не смотрит на меня, охрана показательно отворачивается.
А я ищу поддержку хоть у кого-то. Вот сейчас мама выйдет навстречу и спросит, что происходит. Или отчим проявит капельку милосердия и поможет мне, отменит наказание.
Но в лицо бьёт морозный воздух, пощипывая кожу, и никто меня не спасает. Клаус и Ник идут рядом со мной, зажимая по бокам. Словно я смогла бы сбежать.
– Я или ты? – Клаус потряхивает ключами в руках, кивая на машину. – Кто первый за рулем?
– Ты. Моя очередь посидеть рядом с девчонкой.
– Если вы меня хоть пальцем тронете, то мои братья…
Почему-то это вызывает смех у мужчин. Они смеются громко и раскатисто, заглушая мою угрозу. Мнусь на месте, рассматриваю их. Как можно быть настолько красивыми и жестокими одновременно?
Темные густые волосы, небольшая щетина. Ник и Клаус чем-то похожи, неуловимо. Хотя у Ника более острые скулы и квадратный подбородок, а Клаус кажется крупнее. Но всё равно похожи!
– Садись, красивая, - мужчина подталкивает меня в спину, открывает дверцу. – И давай без приключений. Если попробуешь сбежать…
– То что?
– То твои сводные братья, - снова этот смешок, пока я забираюсь на заднее сидение. – Дали нам полномочия. За побег наказать так, как захотим. Ты ведь не хочешь проверить нашу фантазию?
– Нет, - бурчу, дергая на себя ремень. Он, как назло, застряет и вызывает злость. – Не хочу.
– Дай сюда, - Ник ругается, сжимает мои пальцы. У него холодная кожа, ледяная просто. Отшатываюсь и бьюсь плечом о дверцу. – Не умеешь пользоваться? Ни манер, ни навыков.
– Да ты…
– За грубость тоже полагается наказание.
– Зря ты, а… Ник, предупреждаешь её. Пусть нарывается, потом будем наказывать в своё удовольствие. Ты ведь любишь провоцировать, правда, красивая?
Поджимаю губы от этого обращения, отворачиваясь к окну. Радуюсь, что в машине всего четыре места. И поэтому между нами с Ником расстояние и подставка.
 
Это не гарант безопасности, но так я могу хоть дышать. Через раз, втягивая воздух. Секунды тянутся вечностью, пока Клаус прогревает машину. Барабанит пальцами по рулю, включает музыку.
– Готова, Карина? Поверь, - Ник широко улыбается, разворачиваясь ко мне лицом. – Эту поездку ты не забудешь.
А его ладонь опускается на моё колено, сжимая ткань платья.
И тянет его вверх.
  
Глава 2. Карина
 
– Не надо.
Всхлипываю от страха, накрываю ладонь Ника своей. Что он планирует сделать? Ничего за гранью, отчим ратовал за соблюдение «чистоты и нравственности».
Конечно, он отдал меня моим сводным братьям, он хочет наказать за то, в чем я не виновата. Но вряд ли отчим позволит лишнего. Потому что уже подобрал мне жениха.
Тоже в качестве наказания, я знаю.
Владимир Полонский – давний друг и партнер отчима. У них совместный бизнес и разные «дела», которые обсуждались за закрытой дверью. А ещё Полонскому почти полвека, и он мне дико не нравится.
Только отчима это не волнует.
Никто не говорил о браке, но я чувствовала, что этим всё закончится. Владимир слишком откровенно намекал, а отчим никогда не позволит мне стать любовницей.
Не по правилам его семьи.
– Пожалуйста, - повторяю просьбу, сжимая длинные пальцы. – Что вы от меня хотите?
– Не задавай такие вопросы мужчинам, красивая. Ответ слишком простой и очевидный, разве нет? Подумай об этом, - мужчина даже не отступает, тянет ткань выше. – И не мешай.
– Не смейте! Вы не имеете права! И…
– Ник, мать твою, отвали от девчонки.
– Спасибо, - шепчу тихо, не веря, что кто-то заступился.
– Не благодари раньше времени. Ваша перепалка мешает мне вести машину нормально. В доме на пощаду не надейся.
Кожа лицо загорается, пылает. Фантазия рисует худшее, что может случиться. Что они сделают со мной, когда я окажусь взаперти. А что со мной сделают сводные братья?
Если у этих двоих есть ограничения, то у Марка с Адамом, наверняка, их нет. Отчим «подарил» меня им, отдал на это чертово воспитание. Я должна быть прилежным членом семьи Устиновых.
Пусть и осталась с фамилией отца – Свинцова.
– Чем меньше проблем доставишь, Карин, тем легче будет.
– Но я не виновата! – киваю на водительское кресло, поджимая к себе ноги. В глупой надежде, что так Ник не будет приставать. – Это Клаус на меня напал! Так ведь нечестно, я ничего не делала!
– Именно, - мужчина усмехается, уменьшает громкость музыки. – Ты должна была бороться, Кара. До последнего. Кричать, царапаться и звать на помощь. Устиновы ценят честь, а ты сдалась.
– Но ты сам сказал, что я была… Радушной! – выплевываю со слезами на глазах. Он соврал отчиму, а тот поверил. – Я ведь не…
Не заканчиваю предложение, потому что нечего сказать. Обнимаю свои колени, рассматривая снегопад за окном. Вжимаюсь в дверцу, пытаясь в размытом отражении уловить Ника.
Он больше не лезет, но смотрит. И от этого взгляда бегут мурашки. Пощипывают кожу, внутри закручиваются смерчи. Дергаю плечом, словно так избавлюсь от ощущения чужих прикосновений.
Сильнее натягиваю на себя пальто, стараясь прикрыть как можно больше тела. Только это не помогает, Ник все ещё смотрит. Пристально и внимательно, кажется, что отслеживает каждое движение.
Ловлю в отражении, как он двигается ближе. Сжимаю пальцами ручку двери, словно что-то сможет защитить меня.
– А мы можем с вами договориться? – выпаливаю, прикрыв глаза. – Отпустите меня, пожалуйста. А я скажу, что сама сбежала.
– Думаешь, сможешь сбежать от Устиновых? Это ты зря, красивая, - пальцы Ника касаются моего лица. Невесомо поглаживают подбородок и спускаются на шею, от чего перехватывает дыхание. – Не глупи, будь умницей и отделаешься маленьким наказанием.