Морпех. Дилогия (СИ)
– Левчука не ранило?
– Та не, даже не зацепило, он у нас, видать, заговоренный! За вас шибко переживал, как немец напор сбавил, так сразу меня сюда и послал, узнать, как дела, стало быть. Вот я и прибежал, а вы уже того… выписались! – Иван довольно осклабился.
– Автомат‑то мой где посеяли, вояки? Про каску даже и не спрашиваю.
Аникеев на несколько секунд завис:
– Почему сразу посеяли‑то, тарщ лейтенант?! Не в госпиталь же его тащить? У товарища старшины ваше оружие, на временном сохранении, так сказать. Сейчас вернемся, он и вернет. Кстати, вот еще – Томочка… эхм, ну, в смысле, товарищ санинструктор, велела передать, вы в госпитале позабыли, – боец протянул знакомый подшлемник.
– Вот за это – отдельное спасибо, – кивнул Степан, натягивая трофей наподобие лыжной шапочки. Голове сразу стало ощутимо теплее: то этого он как‑то даже и не ощущал, что ходит вовсе без головного убора. – Ладно, разведчик (услышав обращение, Аникеев аж лицом посветлел), веди в штаб! Надеюсь, знаешь, где он нынче расположен?
– А как же, понятное дело, знаю. Тут недалеко, в соседней балке, мигом дотопаем. Только осторожно идти нужно, фрицевские снайпера постреливают…
Но не успели они протопать и пару сотен метров, как над головой противно завыли первые мины: гитлеровцы начали обстрел. Спихнув замешкавшегося товарища в ближайшую воронку, оставшуюся, нужно полагать, от прошлого артналета, Степан съехал следом. Организм морпеха на очередное неожиданное изменение условий существования отреагировал на удивление спокойно: похоже уже окончательно смирился, что спокойно жить ему не дадут. Контузия – вещь, понятно, противная, но минометный обстрел куда хуже. Значит, и реагировать нужно на новую опасность, отложив все остальное на потом. Так что даже голова не закружилась, загруженная задачей выжить. А вот многострадальный бок от резкого движения все‑таки легонько дернуло – но, опять же, куда меньше, нежели бывало до того. Да и перевязали его в медсанбате нормально, в этом старлей уже успел убедиться по дороге.
Первые мины рванули достаточно далеко, следующая серия осколочных подарков калибром никак не меньше восьмидесяти миллиметров легла уже ближе: вражеские наводчики пристреливались, нащупывая «санитарную» балку. Вспомнив, что он без каски, морпех прикрыл голову полевой сумкой и ладонями – уж больно обидно получить по многострадальной бестолковке подброшенным близким взрывом камнем или осколком на излете. А так хоть какая‑то защита, тем более, что внутри, если санинструктор не соврала, еще и его бинокль.
Бум! Бу‑бумм! Бум! – на этот раз долбануло совсем рядом, буквально метрах в десяти‑пятнадцати. Уши, несмотря на приоткрытый рот, забила ватная глухота, по Ванькиной каске и трофейному планшету забарабанили комья земли. Аникеев подозрительно завозился, и Степан, не глядя нащупав напрягшуюся спину товарища, прижал того к земле – «лежи, мол, не рыпайся». Хороший он пацан, да и боец неплохой, можно сказать, состоявшийся да обстрелянный. Вот только под обстрелом запаниковать может, как тогда, под Южной Озерейкой. А нам этого не нужно.
Новые взрывы раздались где‑то далеко за спиной, и старлей понял, что балка попала в классическую артиллерийскую вилку, и следующий залп наверняка ее накроет. Интересно, фрицы знают, что бьют по медсанбату? Вполне вероятно, знают – когда это их подобные мелочи останавливали? Помнится, охота за санитарными поездами и бомбардировка госпиталей для птенчиков Геринга была одним из любимых занятий: уж больно удобно целиться в красный крест на белом фоне. Как на учениях, сложно промахнуться. Ну, а соответствующая конвенция? Так кого это волнует? Не с европейцами ведь воюют, а с дикими азиатскими варварами и прочими унтерменьшами…
Снова заунывный вой падающих мин и гулкое, приглушенное склонами буханье разрывов. Однозначно по госпитальной балке лупят, причем, беглым огнем, поскольку пристрелялись, суки. Оставалось надеяться, что медики и легкораненые успеют укрыться в землянках, пусть даже и недокопанных. А вот те, кто не способен самостоятельно выбраться из палатки или лежит без сознания, как сам он недавно… Алексеев зло скрипнул зубами. Сволочи! Ничего, доберется он до этих минометчиков, точно доберется! А уж когда доберется – пленных брать однозначно не станет.
Минут через пять все стихло, лишь налетающий с побережья холодный бриз лениво растягивал плотно затянувший балку дым и поднятую взрывами пыль.
Оглянувшийся Аникеев дернулся, было, назад, но Степан решительно удержал его за плечо:
– Отставить, это приказ! Двигаем в штаб, пока фрицы снова минами кидаться не начали!
– Но там же… – морской пехотинец осекся, так и не произнеся имени. Впрочем, Степан его, разумеется, понял:
– Жива она, верно говорю, жива! Сама рассказывала, что это не первый обстрел. Как начинается, они с девчонками сразу в блиндаже укрываются, в том, что уже выкопать успели. Грунт тут каменистый, даже от бомбы защитит, не то, что от паршивой мины.
Врал старлей самозабвенно, но ни малейшей вины при этом отчего‑то не ощущал. Он просто говорил то, что Ванька хотел услышать – вот и все. Почему врал? Да, потому, что это в той, ЕГО истории, санинструктор Тамара Ролева благополучно пережила все месяцы обороны. Как будет сейчас, он не знал. В прошлой версии событий никакого старшего лейтенанта Алексеева в медсанбат не поступало, и она не сидела у его койки, находясь в этот момент совершенно в другом месте. И фашистская мина, тогда взорвавшаяся на безопасном расстоянии, сейчас могла рвануть буквально у нее под ногами. Это – цена за изменения истории, что уж тут… но не рассказывать же об этом Аникееву?
– Точно? – буркнул товарищ, шмыгая носом.
– Практически уверен. Так что, Вань, потопали в штаб? И вот еще что, пока я там докладывать о прибытии стану («а, возможно, что и про себя, любимого, много чего интересного выслушивать, коль там еще и особист обнаружится»), оружие мое и вещи найди. Саперную сумку с детонирующим шнуром и прочими причиндалами помнишь? Вот ее обязательно разыщи, кровь из носу! Чувствую, пригодится еще.
– Так у товарища старшины все в полной сохранности, не волнуйтесь. А идти нам вон туда надобно, тут короткая дорожка имеется, я покажу…
****
– Алексеев?! – удивленно вскинул брови капитан третьего ранга, с которым старлей в прямом смысле столкнулся возле свежеотрытого в крутом склоне штабного блиндажа. Степан от неожиданной встречи обалдел не меньше Кузьмина. Успев, впрочем, подумать, что ему еще и повезло: вход охраняли сразу двое автоматчиков, и как им объяснять, кто он такой, и за какой, собственно, необходимостью собирается проникнуть на особо охраняемый объект, старлей понятия не имел. Выглядел комбат вполне браво, разве что опирался на массивную самодельную трость, изготовленную кем‑то из местных умельцев. Из‑под флотской ушанки проглядывает свежая повязка, посеченная осколками нога, нужно полагать, тоже перебинтована.
– Ты почему здесь? Мне доложили, что ты отправлен в госпиталь с тяжелым ранением.
– Здравия желаю, тарщ капитан третьего ранга! – отрапортовал морпех, вытягиваясь по стойке смирно – козырять с подшлемником на голове было, как минимум, глупо, а никакого другого головного убора у него не имелось. – Так точно, оглушило малость, было такое дело. Вот бойцы и решили, что меня всерьез нахлобуч… виноват, ранило! А из госпиталя меня только что выписали. Готов приступить к выполнению обязанностей!
– Значит, сбежал, – понимающе усмехнулся комбат, сам того не ведая, повторив недавно сказанное Аникеевым. – Ладно, дело твое, коль считаешь, что готов и дальше воевать – отлично. Разведчики нам сейчас как воздух нужны! Особенно, такие опытные. Кстати, насчет «оглушило малость» – это ты про танк, как я понимаю? Мне бойцы рассказали. Каждый день по фашистскому танку жечь – впечатляет! Так у фрицев, глядишь, скоро танки и вовсе закончатся, – Кузьмин улыбнулся, тут же снова став серьезным:
– Представление на тебя и бойцов твоих я написал, без наград не останетесь, обещаю. Пленных и шифромашину к нашим отправили, за это тебе тоже причитается, я в рапорте все подробно расписал. Теперь дальше: тут с тобой особист местный поговорить хотел, ты ж, насколько я понял, по его ведомству проходишь. Да только задерживается он, а ждать мне некогда, поскольку буквально только что я новый приказ получил. Как раз по твоей специальности. Успеет – пообщаетесь, нет – до следующего раза обождет. Короче, двигай за мной, введу в курс дела.