Недоучка

От осознания, что погоня следом по пятам скачет, Сергеем овладел ужас. Хотелось орать, но при беге он смог выдавить из себя только хрип. Как в омут головой ворвался в огромный зал с высоким потолком.
Внезапно перед ним что-то пролетело – и в тот же миг словно рассыпалось, исчезло. Это что-то напомнило летучую мышь. Тут же материализовалось, воссоздалось в хвостатую гадину, сжимающую в руке меч, очень напоминающий японскую катану. В глазах уверенность и злоба. Где та милая кокетка, которая его охмурить пыталась? Нет ее и в помине. Фурия! Загрызет и имени не спросит. Да и зачем ей его имя?
– А мне ведь тебя даже жаль было. Такой молодой… Ну, сам напросился! – прошипела она, бросаясь в атаку.
Удар! Сергей на автомате закрылся сталью.
Еще удар! Снова на автомате поставил защиту, причем не думая, что сделал ее профессионально, как натаскивали.
Она махнула хвостом понизу. Может, надеялась кости ног перебить? Он ушел прыжком. Она напор не ослабила. Он мечом мочит, как кувалдой, рука онемела, отсохла, подчиняться отказывается. Силища в бабище немереная. А скорость!..
При очередном блоке Сергея так крутануло, что он, споткнувшись, рухнул на низкий стеллаж, больно ударившись боком о переднюю кромку. Не сдержался, взвыл:
– Ё-о-о!
– Не ушибся? – Голос шипящий, с нотками издевки.
Собрав последние крупицы воли, он постарался взять себя в руки. Получалось не очень, а тут и расплата подоспела в виде акульей хлеборезки. Отбросив клинок, кровососка вцепилась в него – не отцепишь, дорвалась, как до халявы. Метилась в шею, с такими челюстями и перекусить могла.
Впопыхах, в последнюю секунду он сделал, что успел, – подсунул под укус предплечье. Она хапнула, мочаля мышечную ткань, втягивая в себя поток крови из поврежденной артерии.
Удержание жертвы крепким захватом. Жадный, нетерпеливый, голодный глоток. Еще глоток. В помутненных вожделением глазах вампирши проснулся испуг. Она разжала челюсти, пытаясь исторгнуть из себя проглоченную кровь, ухватившись при этом за свое горло и царапая его выпущенными из пальцев когтями, будто разорвать хотела.
Сергей, сам кривясь от адской боли, бездумно, на одних нервах, здоровой рукой выхватил нож, висевший в ножнах на поясе, и ткнул им твари под нижнюю челюсть, оставив клинок в ране. Любой другой от такого удара зажмурился бы навечно. Эта – нет! Задержка на короткое время. Регенерация тканей ураганная.
Он знал: медлить нельзя. Осмотрелся. Вот она, родная! Потянулся. Ухватил валявшуюся гадюкину катану, рубанул вампирку поперек шеи. Хорош меч! Голову с позвонков как корова языком слизнула. Она покатилась, пятная кровищей крышки кабель-колодцев. Только по дурости или по причине неопытности он не смог от фонтана крови увернуться. Мало того что весь извозюкался, так еще и наглотался. Холодная мерзость!
– Тьфу, гадость какая! – Глядя на еще извивающийся в конвульсиях хвост теперь уж точно мертвой твари, Сергей отплевался, чувствуя, что во рту будто кошки оправились. – Не отравиться бы…
Внезапно Сергея накрыли смешанные чувства: тревога, тоска, смятение. Прорвало:
– Дед!
Не обращая внимания на рану и сочившуюся из нее кровь, пропитывающую рваную материю «бронежилета» и одежду, он бросился к лифту. Побежал так быстро, как никогда не бегал. У лифта остановился, прижался ухом к закрытой двери – слушал.
Тишина – как в склепе.
Оторвавшись от плоской поверхности металла, нажал на кнопку подъема платформы, еще не задумываясь, каким образом сможет без оператора спуститься вниз. Решимость действовать, что-то делать переполняла разум. Нечаянно взгляд наткнулся на им же самим брошенный и забытый у двери дробовик. Оружие не слишком удачное в подобной теме, но дед настоял, чтоб он его взял, а светошумовых гранат у него нет.
Помнится, Лутоня, еще будучи в усадьбе, перед самым выездом заряжал его серебряной картечью, объясняя молодому новику: «Это для тебя. Случись, что не так пойдет, эта причуда, не бог весть какая, а все же поддержка, упыря на короткий срок задержать может. Если грудину прострелишь, дыра величиной с блюдце получится. Пока регенерация тканей у нежити происходить будет, упырок медлительным станет. Если не сомлеешь, вполне справиться с ним успеешь».
 
Негромкий стук металла оповестил о том, что платформа до места добралась. Дверь медленно отползала в сторону, представляя на обозрение еще одного индивида печального образа.
В тусклом свете пространства лифтовой камеры перед Сергеем стоял (если это выражение можно применить к свернутому в кольцо мощному шлангу пресмыкающегося гада) пожилой мужчина среднего роста. Эстет, с элементами земной готской культуры в облике. Одет в длинный черный плащ или сюртук с капюшоном, подпоясанный тонким ремешком. Какого-либо оружия в руках не наблюдается. Да он сам оружие. Вон левая рука по локоть в крови, пропитавшей рукав длиннополого сюртука.
Редкие, спадающие на плечи седые волосы прикрыты капюшоном. На самоуверенном, бледном, изборожденном морщинами лице ехидная ухмылка, с первого же брошенного на него взгляда произведшая на Сергея угнетающее впечатление. Тварина скользнул ледяным взглядом по дробовику в дрожавших руках Сереги, ствол которого был направлен на него. Ни дать ни взять вылитый Дракула.
Старая сволочь, вполне возможно, и оприходовал бы молодого недоучку, да только добрые чудеса иногда случаются и в жизни. Но родятся они не на пустом месте. Чтоб чудо свершилось, нужно, чтобы в какой-то момент совпал ряд факторов, предопределивших событие.
Факторы совпали. От неуверенности в себе при виде высшего вампира, без труда способного прогуливаться под прямыми лучами солнечного света, с начинающим Наделенным случился казус.
Да! Гипнотические способности – конек вампиров. Они легко могут заворожить одним лишь взглядом или голосом. В идеале жертва сама распахивает перед ними окно, подставляя шею для укуса. Старый вампир ведь действительно дотянулся взглядом до мозговых извилин охотника, вложив в его мысли страх перед неизбежным и неуверенность в себе.
Но в этот самый миг сработал второй фактор судьбы – мышцы Сережки (может, и от страха) свело судорогой, и палец на спусковом крючке непроизвольно скрючился, потянув его за собой. Третий фактор – дрожащий в треморе ствол, оказалось, направлен был не в грудь, не в живот или иную какую точку организма, а точно в лицо змеиному Носферату.
Выстрел грянул как гром с ясного неба, явив на свет божий последний фактор. Серебряная картечь большой роли не сыграла. Будь там хоть куски чугуна, хоть пуля с подпиленным наконечником, но с близкого расстояния выстрел усиленного патрона сделал бы то же самое. Видел ли кто, как в спелый арбуз входит картечь? Вот-вот! То же самое получилось с головой дедушки-вампира.
Захлопнулась дверь лифтовой кабины. Угу. А как иначе, если безголовый шланг на остатках нервных окончаний решил станцевать джигу в металлическом коробе, куроча листовое железо, как фольгу.
«Во силищи-то!»
Он отдышался.
После того как внутри все стихло, пришедший в себя Серега метнулся в лифт. Не испытывая уже особой брезгливости, примерившись, позаимствованной катаной отчекрыжил у бедного старика обе руки по самые плечи, выбросил их в коридор. На всякий пожарный срубил по плечи и остаток нижней челюсти с шейных позвонков.
Сейчас Сергей испытывал некую смутную потребность, чтобы дед, авторитетный, уважаемый, знающий все и вся наставник, подтвердил бы, что он действительно, так сказать, не чайник, что он делает все правильно! Подтвердил бы если и не впрямую, то хотя бы намеком, косвенно…
Ухватившись за хвост, он выволок обезображенное тело прочь с платформы, в процессе волочения между делом вспомнив слова Фрейда: «Люди более моральны, чем они думают, и гораздо более аморальны, чем могут себе вообразить». «Выходит, я такой же, как все. Не лучше и не хуже».
Вытер испачканные кровью руки о плащ покойника. «Так, что дальше?» С удивлением обнаружил крышку технологического окна на покоцанной хвостом металлической плоскости. С большим трудом отбросив ее, заглянул в шахту. Так и есть! По скобам, вмурованным в отвесную стену, можно было спуститься вниз.