Дочь Водяного (СИ)

— Арина, — позвал откуда-то из кухни муж. — А что у нас сегодня на ужин?
— Не знаю, милый, — по-прежнему без тени теплоты отозвалась лже-супруга. — Мы с Кариночкой в клубе детском поужинали, а ты яичницу себе пожарь.
— Да сколько можно? — возмутился муж. — Каждый день эта яичница или пельмени, как у закоренелого холостяка. Раньше ты готовила!
— Раньше Кирюшки у нас не было. Ты же сам хотел сына!
В это время Карина, уйдя, видимо, к себе в комнату, врубила на полную мощность музыкальный центр, так что успокоившийся было Кирюша снова истошно заорал.
— Карина, прекрати! — прикрикнул на нее мужчина. — Мы же купили тебе сиди-плеер!
— А музыкальный центр папа подарил! — возразила Карина. — И компьютер тоже он купил, — добавила она, указывая на жидкокристаллический монитор, где мелькала картинка с забавным троллем из популярной телепередачи, персонажем детских игр, в которые пытался гонять уже и Лева. — А у тебя нет денег даже на новую машину!
В самом деле, хотя квартирка выглядела ухоженной, и в ней, судя по всему, недавно делали ремонт, окна с аккуратно ошкуренными, покрашенными, но деревянными рамами и купленная еще в восьмидесятые годы мебель говорили о том, что, хотя семья не бедствует, достатком с аффинажным королем и его помощницей спорить не собирается. А тут еще траты на няню и походы с Кариной на всякие детские праздники, и все это, судя по всему, при единственном кормильце.
— Ну и отправлялась бы к своему папе! — возмутился мужчина. — Что же он тебя не забрал, когда вернулся из своих Куршавелей? Или ему все недосуг?
— Не кричи на ребенка! У Кариночки сейчас переходный возраст! — немедленно вступилась за юную смутьянку мать. — Ты прекрасно знаешь, что Константин Щаславович — человек занятой и постоянно в разъездах, а девочке надо учиться, да и внимание всяких недоброжелателей не к чему! А Кирюше я сейчас смесь наболтаю, и он тоже успокоится, не понимаю, почему няня не догадалась.
— Может быть, не стоило отказываться от грудного вскармливания, — неуверенно предположил Кирюшин отец. — Как ты его кормить перестала, он все время такой беспокойный.
— Ну врач же сказал, что у него непереносимость лактозы, — терпеливо, как ребенку или слабоумному, пояснила подменная жена, доставая с полки порошок от известного импортного производителя.
Михаил с Верой тоже приобретали такой, поначалу думали, что молока не хватит, но потом как-то все обошлось. Жена даже Ваню Царева подкармливала, когда его родителям как-то срочно потребовалось на несколько дней уехать.
— Непереносимость лактации! — возмутилась незримо присутствовавшая в квартире дочери вместе с Михаилом Кирюшина бабушка. — Она ж взятку врачу дала, чтобы он так написал. Знает, ведьма, что если приложит ребенка к груди, обратно в зеркало вернется, а ее место Арина займет! Да что без толку говорить. Я теперь не уверена, что и молоко моей бедной Арины тут поможет.
Она устало сгорбилась и зябко поежилась, переступая в своих лодочках.
— Пойдем пока, что ли, ко мне, мил человек, отдохнешь, поешь, расскажешь, откуда и как с Еленой познакомился. Если и не сумеешь нашему горю помочь, так хоть время до утра мне скоротать поможешь. Арина теперь на утренней заре появится, вот только как бы подгадать, чтобы еще и Кирюша спал.
Она проводила Михаила к добротному бревенчатому дому, напоминавшему избу деда Овтая, только охранявшему границу с другой стороны. В обстановке, дополненной расшитыми занавесками, подзорами, рушниками, скатерками и салфеточками, явно чувствовалось женское присутствие. На столе к тому времени, как Михаил привел себя в порядок, появилась не только каша, но и источающие дивный аромат пироги.
Михаил испытал неловкость. Все-таки его хозяйка, которую звали Таисия, совершенно не выглядела Бабой Ягой, да и он себя Иваном-царевичем никак не чувствовал.
— Это вас сюда падчерица отправила? — поинтересовался он, надломив пирог и только ощутив, до какой же степени он сегодня вымотался и проголодался.
Таисия, которая тоже собрала свою кичку, поправила блузку, сменила туфли на домашние тапочки и теперь с умилением следила за трапезой гостя, досадливо поморщилась.
 
— Была бы Ленкина воля, она бы меня или в своем поганом зеркале заперла, или в Навь утащила. Но я у Трех цариц и мужа своего Полоза эту службу выпросила, чтобы за дочерью и внуком иметь возможность приглядеть. Вот ведь, думала ли я о таком, когда шла замуж за вдовца с маленькой дочкой. А ведь отговаривали меня, говорили, что порченная девка. Да я не поверила. Муж-то вместе со мной на аффинажном заводе в Наукограде работал. Золото, как и положено Великому Полозу, сохранял. Через него Ленка и на Бессмертного вышла. Только я ее хвостом крутить перед ним не учила, она сама привыкла от жизни брать все. Арина моя не такая. Мужа по любви нашла и ни в чем никогда не попрекала, понимала же, что не хватает на всех бизнесменов, да и не каждой они нужны. Ленку всегда считала сестрой, в Каринке, особенно пока Кирюша не появился, просто души не чаяла. Вот за все хорошее, бедная, и получила.
Михаил подумал, что, хотя дочь Елены Ищеевой и Константина Щаславовича вела себя как типичный подросток, которому после рождения младшего брата или сестренки не хватает родительского внимания, она тоже знала, что под личиной тети скрывается родная мать. Возможно, Елена ей и сама об этом рассказала. Или же Карина каким-то образом даже причастна к ее возвращению. И хотя девочке Михаил не имел оснований желать зла, он не мог допустить, чтобы Елена Ищеева каким-то образом снова обрела свободу и плоть. Даже если забыть о другом зеркале, которое стояло у него дома. В конце концов, безвинная Арина пеструю рысью шкуру точно не заслужила. Да и Кирюше с его отцом стоило вернуть настоящую любящую жену и мать.
Закончив с ужином, Михаил спросил у Таисии, как давно ее дочь стала жертвой злокозненной ведьмы. Хотя в Слави время текло иначе, Стражи границы в событиях людского мира ориентировались лучше иных обитателей Трех Царств.
— Да вторую неделю уже, — вздохнула Таисия, скорбно заламывая руки. — Карина до этого как раз встречалась с отцом. Он ей зеркальце маленькое подарил, велел что-то над ним шептать сначала на Летнее Солнцестояние. Потом на Осеннее равноденствие. Но то ли девчонка что-то перепутала, то ли колдовство, которое ее мать заперло, слишком сильным оказалось, только теперь Ленка тело моей дочери заняла, а Арину в рысь обратила.
— То есть вы говорите, если Арина сумеет покормить Кирюшу молоком, то она снова вернется в человеческий облик, — уточнил Михаил, продумывая план дальнейших действий.
— Другого способа нет, — кивнула Таисия. — Да только как она покормит, если не может перейти ручей?
— Я помогу вам, если сумею, — устраиваясь на отдых, пообещал Михаил. — У меня к вашей Ленке старинные счеты.
— Уж не ты ли, милый человек, ее, змеюку, в зеркало загнал? — всплеснула руками, догадавшись, хозяйка избы.
Но Михаил уже спал и видел во сне Веру и Леву.
Поднялся он до свету и еще до того, как над лесом появилась первая зарница, стоял возле ручья, готовый в любой момент призвать духов. Таисия баюкала на руках спящего внука.
Когда предутренний сумрак немного рассеялся, сменившись прозрачной синеватой дымкой, в лесу на той стороне ручья мелькнул знакомый пестрый мех. Маленький Кирюша, вновь почуяв родную мать, потянул крохотным носиком, наморщил розовый лоб, да и разразился плачем, от которого у Михаила рвалось сердце. Впрочем, он понимал, что, если сегодня удастся преодолеть темное колдовство, разлуке малыша и его матери придет конец.
 
— Арысь-поле! Дитя кричит,
Дитя кричит, пить-есть хочет! — затянула свою жалостливую песнь Таисия, с надеждой глядя на глубоко запавшие бока дочери, ее слипшийся сосульками, свалявшийся колтунами мех.
На болоте между Молочной рекой и Заповедным лесом пленница чужого тела не имела возможности насытиться охотой, да и не могли пока звериные инстинкты одолеть человеческий разум.