Дочь Водяного (СИ)

Стены тоннеля содрогнулись, бетон и кирпичная кладка пошли трещинами, вяло журчащая в коллекторе вода закрутилась бурлящим водоворотом, когда древний змей столкнулся с мамонтом-эхеле. От сияния крыл Семаргла порождения Нави обращались в прах.
— А ты не так прост, как можно было бы на первый взгляд подумать. И с духами тебе повезло, — осклабился Бессмертный, наблюдая борьбу двух могучих стихий. — Но и мне есть что этому противопоставить!
Он сделал неуловимое движение, и окружающее пространство распалось мириадами зеркал, каждое из которых отражало сотканную из мрака текучую и почти ирреальную фигуру Константина Щаславовича. И в этом мире притворства и лжи, в бесконечном лабиринте, множащем, точно во время святочных гаданий, несбыточные иллюзии и обманчивые сны, предстояло отыскать ускользающую суть.
Задача осложнялась еще тем, что в качестве единственного оружия Михаил имел только верную дудочку, в то время как каждая копия его противника сжимала в руках меч, пытаясь подобраться на расстояние удара и словно натыкаясь на невидимую преграду, сотканную из звуков. Нехитрый наигрыш держал оборону лучше крепкого щита, поскольку в нем сливались голоса поколений предков, веками приручавших духов и боровших злокозненную навь.
И все же Михаил понимал, что одной дудочкой он справиться с атакующими фантомами вряд ли сумеет. Тем более что их клинки наносили вполне реальные раны. Два или три раза, когда Михаил переводил дух, его пока не сильно, но достали. По руке и спине стекала кровь, в ботинке что-то противно хлюпало. А копии все атаковали, закручивая пространство адской воронкой или лентой Мебиуса, глумились и кривлялись, точно в комнате смеха, норовили зайти сзади, подставить подножку или выбить дудочку из рук. К тому же приходилось тратить силы, поддерживая связь с Семарглом и эхеле, которые продолжали бой, оттесняя древнего змея в глухой лабиринт тоннелей.
— Сдавайся! — голосом Константина Щаславовича насмехались призраки. — Тебе все равно не победить! Ты более жалок в своих потугах, чем идеалист Андрей. Ты разве не понимаешь, что вся ваша цивилизация с выкачиванием ресурсов, современными технологиями и войнами дает подпитку куда большую, нежели отдельно взятый полигон? Давно пора принять, что тьма неистребима, а Навь бессмертна.
«Почему же ты тогда с таким упорством стремишься завладеть угодьями Ланы?» — подумал Михаил, под звуки нового наигрыша пытаясь уйти от все более настойчивых и агрессивных атак. В голове мутилось, перед глазами плыла рябь, защита трещала по швам, а спасительное зеркало оставалось в фойе, и сейчас, возможно, ушло к той же ведьме в виде одного из лотов аукциона.
И в этот миг грудь ожгло прикосновение чего-то плоского и раскаленного, точно противень, а созданный Константином Щаславовичем лабиринт отражений исчез, осыпавшись осколками битого стекла. Зеркала часто врут, создавая бесконечный театр иллюзий, но в то же время только они способны показать правду.
На невозмутимом породистом лице Бессмертного проступило недовольство. Правда ему явно не понравилась. Он-то полагал, что его нынешний поединок с самонадеянным шаманом — это всего лишь забава, и даже успел заскучать в ожидании легкой победы. Но не просто так Михаил отдавал свою кровь для создания амальгамы. Не зря его друзья сбивались с ног, поднимались в Анды и на Тибет, разыскивая нужные компоненты. А верная дудочка усиливала чары.
Константин Щаславович нетерпеливо замахнулся сотканным из тьмы мечом, собираясь покончить со слишком упрямым противником. Но, наткнувшись на невидимый щит, клинок покрылся ржавчиной и распался трухой. Тогда Бессмертный решил отступить, тем более что один из тоннелей вел прямиком в Навь. Но знакомый лаз оказался лишь копией, скрывавшей Зеркало Верхнего мира. В последний миг Бессмертный распознал подвох и попытался развеяться смерчем. Но заклинание уже сработало, и ловушка захлопнулась. Только на гладкой поверхности, за гранью которой бесновался плененный хозяин Нави, похожие на переплетение корней или застывшую зарницу, проступили очертания громовой стрелы.
 
  
Смерть на конце иглы
 
Михаил опустил дудочку, с трудом переводя дух и ошалело оглядываясь. Он стоял среди осколков битого стекла в освещенном неверным призрачным светом просторном сводчатом зале, имевшем выход в тоннели. Белокаменные стены и скрепленная известковым раствором на яичных белках старинная кирпичная кладка перекрытий красноречиво указывали на древность постройки, когда-то составлявшей подземную часть какой-нибудь безвозвратно утраченной боярской усадьбы. В нишах стояли сундуки и стеллажи, на которых лежали пыльные, полуистлевшие свитки и инкунабулы. Неужели ему посчастливилось не только пленить Хозяина Нави, но и найти легендарную Либерею Ивана Грозного с привезенными Софьей Палеолог манускриптами Александрийской библиотеки, которую считали утраченной еще в период Смуты?
Михаил сделал шаг в сторону стеллажей, но в это время стены предательски задрожали, пролом начал сужаться, грозя замуровать его заживо. Он в панике подхватил зеркало Верхнего мира, стоявшее у выхода в тоннель, и в последний момент выскочил наружу. Через миг стена сомкнулась, и о скрывавшем бесценную реликвию помещении ничего не напоминало. Трудно сказать, существовало ли оно в реальности или находилось исключительно в тонких мирах.
Пока, впрочем, Михаила волновали более насущные проблемы. Он стоял посреди тоннеля, окруженный кромешной тьмой. Под ногами что-то журчало, и первый шаг по склизкому неровному полу едва не закончился вынужденным купанием. За обувь с одеждой Михаил не переживал: костюм и так уже был безнадежно испорчен, падение могло негативно сказаться на сохранности зеркала. Пока магический артефакт вел себя и весил как обычное стекло, поэтому ронять его не стоило. Да и руки с ногами и все остальное хотелось бы сохранить в относительной целости. Судя по всему, путь предстоял неблизкий.
Михаил поставил зеркало на землю, прислонив к стене, и осветил пространство вспышкой фотоаппарата. Никаких следов лифта, да и тоннель совсем не тот, из которого выползал хтонический монстр.
Куда же его занесло? Вроде бы за бороду не держался, по поднебесью вслед за колдуном не летал. Хоть бы не в какие-нибудь Раменки или на Планерную. На Неглинку не похоже, там более аккуратная кладка, да и берега хорошо укреплены и одеты в камень не только на помпезной набережной в Александровском саду, где подземную страдалицу милостиво выпустили наружу. Так что, скорее всего, это тот же самый Черторый, только где-нибудь в районе Никитского бульвара или даже Спиридоновки. Определить бы направление течения, и можно продвигаться по руслу.
С другой стороны, как он выберется на поверхность? Хотя пару лет назад он спускался в московские катакомбы, когда делал сюжет о диггерах, но его водили опытные специалисты, энтузиасты этого опасного хобби, которые знали, где и какие тоннели имеют выходы на поверхность. Даже если он, не заплутав в подземном лабиринте, благополучно доберется до бизнес-центра, наверняка лифт, если он вообще там существует, запирает кодовый замок.
Стоило, вероятно, позвать эхеле. Уж этот-то исполин в водах подземных рек чувствовал себя в своей стихии. Но, судя по ощущениям, мамонт еще не закончил сражение со змеем. К тому же вызов духа-помощника требовал колоссального напряжения сил, а Михаил после поединка и на ногах-то держался с трудом. Больше всего хотелось сползти по стене и уже никуда не двигаться. Да и губы потрескались и онемели, как всегда случалось от перенапряжения мышц. Хорошо, что прадедова нюди требовала меньше усилий, чем тот же гобой.
 
Вместо наигрыша у него получилось что-то типа стона, а на губах проступила кровь, но духи его услышали. Эхеле действительно продолжал схватку, не давая противнику спуску, и отвлечься не мог, а вот Семаргл на выручку пришел. В тоннеле стало светлее, и по жилам разлилось тепло. Михаил наклонился, чтобы поднять зеркало и продолжить путь, но оказалось, что на полу ничего нет, а загадочный артефакт снова непостижимым образом переместился на грудь своего владельца.