От Андалусии до Нью-Йорка

Для полноты картины остается добавить, что какая-то часть маранов переселилась с Пиренеев в Гиень — юго-западную провинцию Франции пограничную с Испанией. Центр провинции — Бордо. Их считали купцами «португальской нации». Наружно они сохраняли католицизм — евреем жить во Франции запрещалось с конца XIV века. Но хотя тайный иудаизм «португальцев» постепенно перестал быть секретом, их почти не преследовали — считали полезными людьми. Да и внимание французских католиков в позднее Средневековье отвлечено было на гугенотов (протестантов). С конца XVII века «португальцы» постепенно отказываются от христианских обрядов. Расцвет их коммерческой деятельности приходится на XVIII век. Они заметно способствовали тогдашнему экономическому подъёму Бордо, но это лежит за хронологическими рамками этой книги. Ашкеназы в Бордо не селились. До Великой французской революции это был чисто сефардский центр.
 
Лирическое отступление
 
Указывать на Голландию, как на страну, которой евреи оказались полезны, стало вековой традицией.
 
В конце XVIII века, (т. е. лет за 100 до вышеупомянутой амстердамской выставки) Россия в результате разделов Польши обзавелась евреями. И стали в Петербурге приглядываться к новым подданным. И думать: вредны они или полезны? Евреи, прося равноправия, указывали на Голландию, как на пример страны, получившей от евреев пользу. Недоброжелатели евреев в российских верхах примера Голландии отрицать не могли, но указывали, что там преобладают сефарды. А России достались польские евреи (ашкеназы), а это совсем другое дело — дрянь по определению. Так в то время многие думали не только в России.
 
  
Глава пятьдесят вторая
 
Дела
 
Голландия была самой развитой страной первой половины XVII века. Экономические успехи небольшой, небогатой природными ресурсами страны поражали современников. Но в ее развитии были свои особенности. Некоторые историки именно ими объясняют и быстроту голландского взлета, и его непродолжительность. Голландская промышленность отличалась, по тому времени, высоким уровнем. Она частично работала на импортных полуфабрикатах, поступавших из менее развитых стран. Например, из Англии издавна привозили грубые сукна, доводили до кондиции и реэкспортировали. Казалось бы, все прекрасно. Но в дни расцвета Голландии промышленность (кроме судостроения) не расширяется. Расширяется торговля. И, в основном, не своими товарами. Свои товары играют в грандиозной голландской торговле все меньшую роль.
Говоря о тогдашней экономике, надо отметить, что морские промыслы и сегодня важные в европейских странах атлантического побережья в описываемую эпоху были ещё гораздо важнее.
На первом месте из продуктов собственно голландского производства, безусловно была селедка. Тогда говорили, что на костях селедки стоит вся Голландия. Один из крупнейших в наши дни портов мира, Роттердам, начинал как «селёдочная» гавань. Именно массовый экспорт голландской селедки в бочках и сделал эту рыбу столь широко потребляемым продуктом. И она попала на гербы городов, на картины и т. д.
 
Лирическое отступление
 
Этот селёдочный бум начался ещё в дни испанского владычества, в первой четверти XVI века, когда додумались потрошить, засаливать и складывать в бочки прямо на кораблях только что выловленную селёдку. Это улучшило её вкус и запах. (Раньше селедку обрабатывали вернувшись на берег, т. е. с задержкой). При обработке улова на судах стало возможно уходить на промысел далеко в море [47].
 
В ставших независимыми Нидерландах разработали и законодательно утвердили обязательную для всех инструкцию по обработке селёдки — это был фирменный продукт страны. Ему полагалось быть только наивысшего качества!
 
Соли для голландской сельди в тогдашней Европе не хватало. (Она или оказывалась труднодоступна по политическим причинам (например, португальская соль, после захвата этой страны испанцами) или дорогой из-за различных налогов и пошлин. Или, как выпаренная из моря соль, содержала примеси, портившие вкус селедки).
  
Хорошую соль голландцы привозили из Южной Америки, хотя тамошние испанцы пытались этому мешать. И привоз соли из-за океана тоже была маленькая экономическая революция — широко употреблявшийся, обычный, неэкзотический продукт поступал, теперь из дальних стран.
 
Вообще продукты массового потребления начинают играть всё большую роль мировой торговле.
 
Голландская сельдь лет 200 была вне конкуренции. За неё даже сражались на море, не менее яростно, чем за золото Америки. (Не зря селёдку называли «Золото Нидерландов»!) Есть такой французский приморский городок Дюнкерк. Он известен любителям истории драматической эвакуацией англичан в 1940 году. Но в историю он попал гораздо раньше — с конца XVI века. Тогда он был в составе южных Нидерландов, где испанская власть удержалась. Все протестанты (кальвинисты) бежали тогда на освободившийся север, т. е. в Голландию, а все католики на юг. И вот, под покровительством испанцев в Дюнкерке создался пиратский флот, нападавший на голландцев, в первую очередь на их рыболовецкие суда добывавшие селедку или, реже, треску. Часть корсаров была местного происхождения, часть испанского.
 
Лирическое отступление
 
В Дюнкерке базировалось больше 20 корсарских кораблей, в том числе и довольно большие. Корсары умели проводить их между отмелями многочисленными в районе гавани. А вот решительной атаке большого голландского флота на Дюнкерк эти мели мешали.
 
Эта разбойничья эскадра была, видимо, единственным местом во владениях испанского короля, где не спрашивали о вероисповедании. Все годились, кто хотел и умел сражаться на море. Бывало, что испанский король вызывал дюнкеркских корсаров и в другие моря. Они были остриём испанского морского меча и им всё прощалось. Даже, видимо, не так уж редко случавшиеся, самовольные разбойничьи нападения на нейтральные суда. Урон Нидерландам они наносили огромный. В основном, конечно, рыболовству. Но страдала вся коммерческая деятельность.
 
Борьба шла десятилетиями. Никаких перемирий здесь не было даже если Испания и Голландия его заключали. Дюнкерк, подобно тогдашнему Алжиру или Мальте (см. главу 43), жил исключительно пиратством. Голландцы люто ненавидели этих корсаров — всегда убивали [48]. Описанный этап дюнкеркского пиратства длился лет 60, до завоевания этого города французами в конце Тридцатилетней войны (1618–1648 годы). Затем важный в стратегическом отношении Дюнкерк неоднократно переходил из рук в руки. И окончательно стал французским в 1662 году, во времена Людовика XIV — «короля-солнца». Тогда начался следующий этап дюнкеркского корсарства. Но это уже совсем другая история, с другими персонажами.
Но примеров вроде селедки, было немного. Мышление голландцев XVII века в основном осталось еще средневековым. Главным считалось получение быстрой прибыли. О долгосрочных перспективах редко задумывались. Поэтому в особой чести была посредническая торговля. Это казалось привычнее и легче, чем расширять трудоемкие производства, и обещало более быструю прибыль. Однако в дальней перспективе это привело к уязвимости голландской экономики и проигрышу в соперничестве с Англией. Но пока что, все хорошо.
 
Лирическое отступление
 
Бедность страны природными ресурсами привела к тому, что голландцы вкладывали капиталы и за границей — там, где соответствующие ресурсы были.
 
Именно голландские предприниматели основали в XVII веке тульский металлургический и оружейный завод, первый в России. В будущем завод этот станет знаменит в русской истории и фольклоре. Но в первые десятилетия (т. е. до эпохи Петра Великого) он работал плохо. Сказывалась низкая, по началу, квалификация местной рабочей силы и никчемность тогдашней русской администрации.