От Андалусии до Нью-Йорка
Его турецкая карьера была блистательной. Он приобрел политическое и экономическое могущество, которого никто из евреев не имел со времен Хасдая ибн Шафрута (см. главу 8). Они с тещей поделили функции. Она занималась йешивами. В его жизни религиозные дела были явно не на первом плане. Для начала, ему пришлось заняться возвращением денег, данных в долг французскому королю. Ибо во Франции заявили, что брали в долг у христианина, а с евреями дел не имели и не желают иметь (то есть долг не отдадут). Тогда, с разрешения султана, Иосиф арестовал в турецких владениях товары французских купцов на сумму долга. Так мир узнал силу влияния этого еврея.
Лирическое отступлениеЭто было применение «права марки». Таким термином в Средние века называли чрезвычайную меру — захват властями товаров у купцов из стран, чьи правительства нарушили международные законы, для компенсации своих пострадавших от этого беззаконья подданных. (Подлежавшие конфискации товары помечались особой меткой — «маркой»).
Но в данном случае имелись особенности. Во-первых, обычно размах подобных действий был меньше. Во-вторых, показательно, что эта мера, грозившая международными осложнениями, была применена для компенсации пришлого еврея. Это всё было тем более поразительно, потому что Франция и Османская империя прежде дружили. Иногда даже заключали союз против Габсбургов. И марсельских купцов в турецких портах обычно встречали очень доброжелательно.
Сулейман Великолепный оставил у евреев добрую память о себе. Когда он умер (1566 год) евреи в поминальных молитвах называли его «вторым Моисеем».
Официально Иосиф занял пост министра по европейским делам: «франк-бей-оглу». И 15 лет, с 1559 по 1574 год, оказывал очень большое влияние на внешнюю политику Османской империи. Перед ним заискивали европейские монархи. Ему многое удалось, но начнем с того, что ему не удалось. В обоих этих случаях, он имел дело с евреями, а они, как известно, трудный народ.
Вот рассказ о его первой неудаче.
Мы уже знаем, что не все мараны спешили на Восток, предпочитая осесть в сравнительно мягкой Италии, в частности, в Папских владениях, где формально оставаясь католиками, они без особой опаски, втайне исповедовали иудаизм. Есть в Италии город Анкона, порт на Адриатическом море. В ту пору принадлежал Папам. Там осели мараны и завели изрядную торговлю с Востоком. И вдруг Папа Павел IV приказал всех тамошних маранов арестовать. Папа этот был человеком старым, угрюмым, испанцев не любил (сам был неаполитанцем [28]), но инквизицию обожал. Вот мараны и попали в клещи — и инквизиция ими заинтересовалась, и в глазах многих они еще оставались испанцами! Иосиф Наси поспешил на выручку и спас нескольких, имевших турецкое подданство, но остальных 24 человека сожгли! «Мученики Анконы» (1556 год) — этот инцидент, показавший всю шаткость положения маранов, конечно, способствовал их отъезду в Турцию. Но дело сейчас не в этом, а в том, что Иосиф Наси попытался организовать бойкот Анконы всеми еврейскими торговцами. Это могло быть чувствительно, но не удалось. Более всех срыву мероприятия способствовали евреи Папской области — не мараны. Они маранов, формально — католиков, своими не считали. Инквизиция была не про них, а вот сердить Папу они боялись.
Второй случай неудачи Иосифа Наси — еще интереснее, но он довольно известен, посему я буду краток.
Иосиф задумал воссоздать еврейское государство в Земле Израильской, разумеется, в вассальной зависимости от султана. Так как получить Иерусалим, святой и для мусульман, нечего было и думать, он попросил Тверию. Город лежал в развалинах. Когда местные люди хотели сказать о чем-то, что если и будет, то очень не скоро, говорили: «Когда будет отстроена Тверия». Но вот, в 1560 году, Иосиф Наси получил у султана район Тверии. И взялся отстраивать город. Сам он остался в Стамбуле. В Землю Израильскую прибыл его уполномоченный с письмами султана к местной администрации, где приказывалось оказать содействие, и с деньгами Иосифа Наси. Иосиф мечтал о небольшом высокоразвитом еврейском государстве, где будут производить высококачественную продукцию, способную конкурировать с венецианской (тогда это была высшая похвала). Отстраивали город, насаживали тутовые деревья, привезли хороших овец. А донья Грация позаботилась об открытии в Твери ешивы. В старых книгах ядовито писали, что вот только евреев мало приехало. Когда появятся первые историки-сионисты, они будут обвинять тогдашних евреев в отсутствии энтузиазма к национальному делу. В частности, ругать каббалистов близлежащего Цфата, что те не поддержали такого дела. Будут говорить о том, что рациональный Иосиф Наси и мистики Цфата были слишком далеки друг от друга и т. д. Все это так, но все это не главное. А главное в том, что для таких дел нужно много времени, как мы теперь знаем. А его оказалось немного. В 1574 году, после смерти султана Селима Второго в Стамбуле, звезда Иосифа закатилась. И дело его не продолжил никто из влиятельных евреев. Потому результат и был скромным — восстановление маленького городка и еврейской общины в нем. Он рассчитывал не на это. Но и в историю он вошел не этим.
Глава сорок шестая
Еврейская месть
Как я только что рассказал, Иосиф Наси не смог отомстить Папе Римскому. Но обстоятельства сложились так, что он смог отомстить Венеции, и, главное, испанскому королю. Испания этого времени — начала второй половины XVI века — была очень сильна. Это была, в полном смысле слова, супердержава, не проявлявшая ещё никаких признаков одряхления. Она шла от успеха к успеху в Европе и Америке, и главный её успех — захват Португалии с её колониями — был впереди.
И у восставших Нидерландов (сейчас Голландия) не было бы шансов на победу, если бы испанцы смогли сосредоточить против них все свои силы. Особенно в первые годы, до активного вмешательства Англии в события. Но она, Испания, вынуждена была, как мы сейчас увидим, воевать на два фронта, далеко расположенных друг от друга, а это очень трудно.
Кстати, мараны Антверпена (см. главу 40) приняли участие в антииспанском выступлении. Наси многих из них помнил.
Голландцы вели освободительную борьбу против католической Испании под знаменем кальвинизма. Это одна из двух главных протестантских конфессий. Кальвинизм относительно благоприятен для евреев. В 1568 году началась уже настоящая война (голландские историки называют ее «80-летней войной» — 1568–1648 годов. Нидерландские предания о первом, героическом этапе той борьбы за свободу собраны и обработаны де Костером в знаменитой книге «Легенда об Уленшпигеле»).
Вождь восставших Нидерландов, Вильгельм Оранский, обратился за помощью к Иосифу Наси. От Наси требовалось превратить в очередной раз никогда не прекращавшуюся на Средиземном море малую войну в большую, хоть на время, чтобы герцог Альба, посланный испанским королем Филиппом II в Нидерланды, не получил подкрепления. Т. е. испанской супердержаве следовало противопоставить другого тогдашнего гиганта — Османскую империю (Турцию). Ясно, что вести одновременно две войны сложнее, чем одну. А в то время тем более — не было возможности быстро перебрасывать силы с одного фронта на другой в соответствии с переменой военной ситуации.
Тут надо подчеркнуть, что раздувая конфликт с Испанией, Иосиф Наси руководствовался не только чувством еврейского мстителя, но и лояльно исполнял свой долг сановника Османской империи. С турецкой точки зрения было бы просто глупо не воспользоваться восстанием в Нидерландах. Между прочим, еще и потому, что в былые времена, в первой половине XVI века, в случае обострения ситуации на Средиземном море Карл V вызывал туда нидерландские эскадры для участия в войне, что после начала восстания стало невозможным. Надо было добиться, по крайней мере, того, чтобы они не появлялись там и в будущем.
Дело оказалось непростым. Великий визирь Соколи решительно выступил против войны с Испанией. Тогда Иосиф Наси решил «ударить с фланга» — предложил напасть на Кипр, принадлежавший Венеции, с которой у него были старые счеты. Визирь возражал и против этого [29], но тут Наси повезло. В венецианском арсенале произошел, видимо случайно, страшный взрыв, ослабивший на время военную мощь Венеции [30]. И Наси сумел убедить «Диван» и султана не упустить удобный случай. Но оставалось ещё препятствие особого рода. Султан Селим II, сменивший Сулеймана Великолепного, хоть и пьянчуга (эта беда встречалась нередко среди «повелителей правоверных»), в остальном был благочестивейшим мусульманином. И у него возникло сомнение — угодна ли будет небесам агрессия? Он запросил мусульманское духовенство. И получил разъяснение, что мир с неверными надо соблюдать только до тех пор, пока это выгодно мусульманам. Война была решена.