Не отступать и не сдаваться. Том 4 (СИ)

Завидев кубинца, Худяков вышел ему навстречу и встал между нами. Похвальная самоотверженность. Кубинец может завалить его одним ударом. Но мой тренер не отступил. Ладно, я тоже не собирался пасовать.
— Эй, Алехандро! — позвал я. — Ты опять здесь? Хочешь что-то сказать мне?
Пусть он попробует напасть. Я готов ко всему. Я еще заряжен после победы. От меня идет аура победителя. Если кубинец нападет, я буду уворачиваться. И не нанесу ни единого удара. Пусть этого придурка дисквалифицируют.
Поглядев на Худякова, Гарбей улыбнулся толстыми губами. Глаза оставались все такими же холодными. Как льдинки.
— Молодец, Виктор! — сказал он. — Я поздравляю тебя с победой.
Ух ты, а он тоже не прост. Сразу смекнул, к чему может привести большая разборка. Я шутливо поклонился.
— Спасибо, что бы я делал без твоих поздравлений.
Но кубинец не обратил внимания на издевку. Он пожал плечами и показал на меня рукой. Улыбаться уже перестал. Чуть отодвинул Худякова и прошел мимо него.
— Да, я тебя поздравляю, Виктор, — повторил он и подошел ближе. Я на всякий случай, приготовился к нападению. — И желаю тебе дойти до финала. Там ты встретишь меня. И еще ты узнаешь, что такое настоящая боль. Я разорву тебя на куски.
Говоря это, он поднял руки и развел их в стороны, как бы показывая, что рвет что-то на две части.
— Ух ты, как страшно, — ответил я. Глаза у Гарбея потемнели, из ледяных стали красными от сдерживаемой ярости. — Смотри только штанишки не порви. Я тоже с нетерпением жду нашей встречи.
Гарбей снова улыбнулся. Я прошел мимо него и отправился дальше по проходу вдоль ринга. Кинооператоры снимали наш обмен любезностями. Журналисты ждали, что мы начнем мутузить друг друга. Когда этого не произошло, они разочарованно бросились прочь. Встречать других участников соревнований.
Я вернулся в раздевалку. Ожидал снова увидеть здесь кубинца, но он так и не пришел.
— У этого ублюдка скоро начнется бой. С боксером из Венгрии, — сказал Худяков. Он вернулся чуть позже. С ворохом новостей в клюве. — И он чертовски уверен в себе. Уверен в победе. Уверен, что надерет тебе задницу. Вот такой вот тебе попался соперник.
Ну как, попался? Все еще ничего неизвестно. Я могу проиграть. Гарбей может проиграть. Всякое может случиться.
— Ладно, давайте готовиться к следующему бою, — ответил я. — Мне надо тренироваться. Я пожалуй, сейчас поеду обратно в Олимпийский городок, в свою гостиницу. Отдохну. А после обеда встретимся на тренировке. И вечером обсудим, как быть со следующим противником.
Худяков согласился. Он остался на стадионе, а я отправился в гостиницу. Первым делом я позвонил домой. Светка уже проснулась, хотя у них в Москве было раннее утро. Она собиралась гулять с Чернышом.
— Мы смотрим твои бои по телевизору, — сообщила сестренка. В трубке слышался звонкий лай неугомонного звереныша. — Вместе с дядей Мишей и Машей. Тетя Галя радуется, когда ты побеждаешь, но говорит, что не может видеть, как люди бьют друг друга.
Мы поболтали еще немного. Потом трубку взяла Маша.
— У тебя все в порядке, Витя? — спросила девушка.
Голос у нее был встревоженный. Какого дьявола, что случилось?
— Да, я только что победил, — ответил я. — А ты чего такая? Взволнованная.
Маша ответила не сразу. Есть у нее такая привычка. Сначала собраться с мыслями, потом говорить. Особенно когда нужно сказать что-то важное.
— Мне сегодня плохой сон приснился, — сказала она. — Будто на тебя напали. И повсюду кровь.
Ну конечно. Она у меня впечатлительная. Наслушалась или начиталась чего-нибудь про Германию, а потом и сны пришли плохие. Переживает, видимо, как я тут. Не бойся, милая, все в порядке.
— Это тебе кажется, — снисходительно ответил я. — Хватит волноваться. Бои проходят нормально. Все соперники ведут себя по-спортивному.
Правда, потом я вспомнил про Гарбея. Этот явно может применить грязные приемчики. Ну ничего, и с таким справимся.
— Не знаю, — ответила Маша все также тревожно. — Мне все равно как-то не по себе. Плохие предчувствия.
 
Я начал закипать. Особенно, когда вспомнил про свои плохие знаки, совсем недавно. Но тогда все завершилось благополучно. И эти дурацкие знамения не сработали. Правду говорят, что приметы работают только там, где в них верят.
— Все в порядке, милая, — сказал я. — Тебе не о чем беспокоиться. Лучше поменьше читай всякую херню. И поменьше думай на тему предчувствий.
Маша снова помолчала. Ну, что на этот раз?
— И все равно, Витя, будь осторожен, — попросила она. — Я почему-то себе места не нахожу. В последний раз у меня было такое перед смертью дедушки.
Ну естественно, теперь любые предчувствия под свое состояние подгонит. И еще меня заставит переживать.
— Ты не забывай, что Егор Дмитриевич долго болел, — заметил я. — Конечно, ты подсознательно боялась, что он может умереть. Извини, но это так.
Но разве можно переубедить девушку, которая что-то вбила себе в голову? Особенно на тему предчувствий. Конечно же, она теперь будет думать только об одном.
— Хорошо, — сказала Маша. Конечно же, чтобы не спорить со мной. На самом деле она нисколько не успокоилась. — Все в порядке, Витя. Я постараюсь успокоиться. В конце концов, это просто суеверия.
Мы поболтали еще немного и я повесил трубку. Вот когда можно пожалеть, что здесь еще не изобрели мессенджеров. Там можно болтать часами. Из любой точки мира. Так бы я легко убедил Машу, что все хорошо и не о чем беспокоиться.
Но тревожиться и у меня не было времени. На носу что? Конечно же, поединок. Очень важный поединок. И мне надо к нему хорошенько подготовиться.
Пообедав, я чуть отдохнул в номере, а потом отправился в спортзал, где мы тренировались перед боями. Начал разминку, попрыгал на скакалке. Устроил бой с тенью.
Во время боксирования представил перед собой Алехандро Гарбея. Вот он атакует меня, но его удары проваливаются в воздух. Я бью в ответ. Мои удары, наоборот, попадают точно в цель. Гарбей падает, корчится на ринге от боли. Я победил его, победил!
Этому меня научил в свое время тренер еще тогда, в прошлой жизни. Егор Дмитриевич потом усовершенствовал эту технику. Заставлял применять ее постоянно. Чтобы она влилась в кровь, использовалась уже постоянно. На автомате.
И вот со временем я действительно применял ее уже все время. Сначала осознанно, а потом и подсознательно. Все получалось само собой. Спонтанно.
— Ага, ты уже здесь, — сказал Худяков. — Молодец, уже начал тренировку. Не сидишь на месте и не отдыхаешь. Особенно, без этих твоих медитаций.
Я так сконцентрировался на мысленном бое, что и не заметил, как он подошел. Подкрался со спины незаметно. Вот это другое дело. Помнится, Егор Дмитриевич как раз и настаивал на таком уровне концентрации. Чтобы забыть обо всем окружающем мире и сосредоточиться только на одном объекте.
Надо же, долгое время у меня не получалось достичь такого уровня. Но потом вдруг как-то само собой срослось. Вот, прямо как сейчас. Я забыл обо всем, обо всех своих проблемах, о прошлом и о будущем.
Передо мной была только стена, перед которой я прыгал, двигался, махал кулаками и старался завалить мысленного противника, тоже постоянно атаковавшего меня. А еще на этой стене мелькала моя тень. И я с каждым разом старался двигаться быстрее и быстрее, чтобы успеть поразить кулаком эту тень. И с каждым разом эта тень ускользала от меня все дальше и дальше.
— Ну-ну, хватит, — сказал Худяков. — Если ты так горишь желанием побоксировать, я могу найти тебе партнера для тренировочного поединка. С этим проблем не будет. Сразу найдется масса желающих побоксировать с тобой. Только мы этого делать не будем, хорошо? Нечего нам еще получить травму перед боем.
Я остановился, тяжело дыша. Да, эту тренировку я провел больше для того, чтобы отвлечься. От всяких тяжелых дум, что иногда нахлынули на мою головушку.
— Кто мой следующий противник? — спросил я, глядя на Худякова. — Давай, дядя Игорь, не томи, рассказывай.