Джагатай-Хан: Боевой Ястреб Чогориса (ЛП)
Как только орки почуяли перемену в ходе битвы, их адский рев прибавил в мощи. Угасающий солнечный свет приобрел зеленый оттенок, что в сочетании с темнеющим оранжевым цветом создало неприятную грязно-коричневую смесь. Чужаки усилили натиск, понимая, что им выпал шанс разгромить наступавшего противника. Откуда — то из глубины их полчищ донеслись причудливые вопли, пронизавшие какофонию. По собирающимся в небе грозовым тучам заплясали сияющие изумрудные разряды.
Хасик снова врубился в гущу сражения, размахивая гуань дао в двуручном хвате. Его поле зрения дрожало по краям, все мышцы ломило. Нойон-хана поддерживал только дух непокорности — ярость почти такая же слепая, что и у ксеносов, которые по-прежнему бросались на него вновь и вновь, как подвижный вал разъяренных, беснующихся тел, просто не способных остановиться.
— Хай Чогорис! — ожесточенно прогремел он, и боевой клич из вокс-динамика на миг перехлестнул через звуковую стену рева.
— Каган! — ответили бойцы, и в это мгновение слово подавило рык врагов своей мощью, но его тут же смел всепоглощающий псионический порыв одержимости войной.
Нойон-хан почти не поднимал глаз. По внутреннему изгибу его шлема стекал пот, соленый от обезвоживания. Да, легионеры в силах взять кряж сегодня вечером, укрепиться там и удержать позиции, однако Хасик обещал примарху, что отобьет для него Седловину, а ее пока не удастся взять.
Чогориец отхаркнул кровь и почувствовал вкус алой влаги, стекающей по нагретому металлу вокс-решетки. Дыхание шумно отдавалось у него в ушах, оба сердца гулко колотились.
«Хороший враг».
Собственная фраза восьмилетней давности померещилась ему воспоминанием о сне или полузабытой шутке, произнесенной в лучах солнца, когда мнилось, что в мире нет ничего невозможного.
Он дрался и превозмогал боль, ковыляя через болото чужеродных криков, которые все не умолкали, пока не стало казаться, что лишь безумие принесет освобождение.
Потом это прекратилось.
Хотя планета получила обозначение 4–68–99, все, кроме картографов экспедиционного флота, называли ее Гар-Бан-Гар. Человеческие губы не могли точнее выговорить слово, которым зеленокожие окрестили мир на своем грубом языке. Может, то сочетание звуков вообще не было именем; возможно, бесконечное скандирование «гана-банна-гарра» означало нечто совершенно иное. Такой вопрос уже никого не волновал.
«Гар-Бан-Гар» — так говорили легионеры о планете, когда не бранили ее, не проклинали час ее появления на свет или не проводили очередную серию орбитальных ударов, призванных стереть с нее все признаки жизни. После таких бомбардировок обломки стекловидного грунта разлетались по поверхности, как горсти побрякушек.
Решение о захвате 4–68–99 принял Хан. Звездная империя, созданная орочьим военачальником Гарлуком, охватывала пятьдесят миров — громадную область пустоты, сравнимую по размерам, но не по уровню культуры и достижений, с самим расширяющимся Ультрамаром. Часть вражеских оплотов представляла собой обычные астероиды, наводненные бродячими бандами диких ксеносов. Другие бастионы, планеты-крепости, были усеяны логовами чужаков, а ржавеющие стены их цитаделей кишели полчищами бойцов, в буквальном смысле выросших на завоеваниях.
Оставалось загадкой, как именно зеленокожие столь эффективно расселяются по Галактике. Да, они имели нечто вроде космических технологий — сооружали исполинские транспорты из металлолома и трофейных компонентов, ненадежные и склонные к катастрофическому разрушению. Люди знали, что орки, полагаясь на валю случая, плывут между секторами в гигантских скитальцах, относящихся к ранней эпохе межзвездных путешествий, но не догадывались, как ксеносам удается управлять этим процессом с точностью, необходимой для строительства пустотных империй. Так или иначе, Гарлук каким — то способом укрепил свое господство в целом субсекторе. Он поддерживал сообщение между подвластными ему мирами и организовывал наступательные рейды на множестве фронтов. Если имперцы брали штурмом и занимали одну из планет, то месяц спустя их оборона разваливалась под контратаками из десятка соседних систем, контролируемых чужаками.
Итак, ксеносы разбирались во всем. Неким таинственным образом они знали, как руководить своим вроде бы анархическим государством, понимали, кто бросил ему вызов, и защищали свои владения со всей находчивостью и свирепостью. Начальный оптимизм командиров Имперской Армии давно уже сменился усталостью и принятием того факта, что кампании против множества орочьих империй будут отличаться от других завоеваний, которые завершались в считаные месяцы и открывали дорогу для триумфальных миссий Согласия. В ранние дни противостояния некоторые даже считали, что столкновение настолько близких по силе врагов ознаменует финал человеческой экспансии. Их крайне огорчала растрата колоссальных ресурсов, поглощаемых таким исполинским и непрестанным круговоротом насилия.
Однако же Легионес Астартес создавались с расчетом на таких неприятелей, и со временем оборонительные линии чужаков начали рассыпаться. Космодесантники наносили удар за ударом, снося защиту миров-часовых волнами тщательно подготовленных высадок. Такие битвы не становились легче. Любая из них оказывалась кровопролитной, упорной и неприкрыто варварской. Но ход кампании понемногу менялся, и границы уделов Гарлука постепенно сдвигались.
Так очередь в списке уничтожения дошла до Гар-Бан-Гара. Кристаллическая планета располагалась на перекрестке эфирных трасс, соединявших дюжину систем, три из которых уже подвергались атакам Белых Шрамов под началом Гияхуня. Разрушив ее, имперцы обезопасили бы свои фланги от контрнаступлений и подорвали бы способность орочьего вождя маневрировать войсками по всему субсектору. Пока Хорус рвался к кольцу укрепленных миров в центре, V легион планировал провести выпад здесь, чтобы расчистить дорогу для неизбежного финального натиска в сердце владений Гарлука.
Элементы плана сплетались в изящное полотно критических по времени ходов, которые надлежало сделать в строго определенном порядке. Задержка здесь ставила под угрозу операции в других местах. Это понимали все — Хан, союзные части, имперское верховное командование, даже сами зеленокожие. Именно поэтому непрерывность продвижения становилась определяющей в том или ином смысле. Для людей промедление означало поражение; для орков с каждым лишним днем возрастали шансы на то, что они сумеют разделить врагов и отвоевать утраченную территорию.
Вот о чем думал изможденный Хасик, сидя на корточках.
«Мы недостаточно быстры».
Небо приобрело черно-красный оттенок: его подсвечивали самые последние лучи давно уже скрывшегося солнца. В вышине за разреженной атмосферой живописно рассредоточенные звезды. Они скапливались более густо, чем на Терре или Чогорисе, поскольку Гар-Бан-Гар находился ближе к ядру Галактики.
Звуки битвы по-прежнему доносились отовсюду. Легионеры захватили кряж четыре часа назад, после чего занимались только тем, что пытались его отстоять. Инженеры ауксилии превосходно показали себя, проворно развернув осадную технику и закрепив в грунте стационарные оборонительные позиции. Солдат, оставленных в резерве на время изначального прорыва через траншеи, теперь разместили на северном краю возвышенности. Этим бойцам поручили удерживать недавно отбитый участок и, чтобы укрепить их решимость, придали им отделения Астартес.
Другие ауксиларии, измотанные за несколько дней постоянных сражений, по большей части нуждались в отдыхе. Их обгорелые танки тоже страдали от чрезмерной нагрузки: батареи питания показывали отсутствие заряда, отсеки для боекомплекта пустовали, а члены экипажей сидели, безвольно привалившись к остовам своих машин. Чужаки никуда не делись, однако даже они не могли атаковать вечно, поэтому расположились на открытой местности и непрерывно издавали свой проклятый рев, мешая неприятелям урвать хотя бы минутку сна. Издалека доносился грохочущий ритм барабанов, обшитых железом, и где — то в ночи танцевали зеленые всполохи пси-энергии.