Джагатай-Хан: Боевой Ястреб Чогориса (ЛП)

Но Хан не отправлял своих сынов в сражение без подготовки. Пятый легион неделями прослушивал линии аудиопереговоров, и Каган понуждал ксенолексикографов трудиться не покладая рук. Он требовал предсказать, как поступят нефилимы, исходя из философских концепций их культа смерти. Добавив к итогам анализа сведения, полученные во время длительного сканирования городских слоев с высокой орбиты, специалисты соотнесли их с архивными данными о культуре и психологии врага из подборок боевых донесений, составленных стратегосами IX и XVI легионов. Белые Шрамы отрабатывали сценарии битв, рассматривали особые ситуации, изучали возможности противника. Когда имперских солдат наконец бросили в атаку на Хоад, командирам чужаков почти ничем не удалось удивить неприятеля. Поэтому примарх держал в резерве последнюю группу своих воинов. Их разместили по телепортационным отсекам звездолетов в ожидании финального поворота событий. И вот, пока обычные бойцы с гудящими клинками в руках неслись к соборам, взбегая по широким лестницам, последовал приказ действовать.
На двадцати кораблях с рычанием пробудились индукторы варп-переноса. Миг спустя на нижних уровня каждого хранилища ядерного оружия возникли грозовые пророки. Немедленно применив свой дар, они накрыли стазисными полями отключающиеся устройства сдерживания. Таймеры обратного отсчета застыли один за другим, и тогда к работе приступили команды технопровидцев с сопровождением из легионеров. Адепты Марса успешно отсоединили невральные блоки, применявшиеся для управления арсеналами.
Пока псайкеры выводили из строя кольца атомных зарядов, вторая фаланга из сотни воинов материализовалась прямо в нефе собора, далеко впереди стремительно приближающихся имперских сил. Там находились все уцелевшие ксеносы, и перед собой они увидели Астартес, облаченных в доспехи цветов слоновой кости и золота, какие теперь носили все бойцы Хана. Терминаторская броня «Катафракт» еще шипела после эфирной переброски, а в руках легионеров ворчали длинные глефы. В ту же секунду на них со всех сторон обрушились лазерные разряды, озарившие сумрачный зал резкими вспышками, но потоки энергии бессильно отскакивали от поразительно прочных лат.
А затем воины кэшика, почетной гвардии самого примарха, ударили в ответ. Из точки телепортации вырвалась буря болтов и волкитных лучей, которые раскалывали арки и прогрызали борозды в камне.
Терминаторы рванулись вперед, удивительно подвижные в обманчиво громоздких доспехах, и за мгновение до них на врагов накатила почти ощутимая стена механического шума.
Выжившие нефилимы бросились им навстречу, окружая себя загадочными ореолами акустических полей и наводя визгоимпульсное оружие, однако вместо боя чужаков ждала резня. Их разрывающие реальность пушки почти не повредили броню, предназначенную для пустотных абордажей в тяжелейших условиях окружающей среды, и Белые Шрамы, ускорив бег благодаря сервоприводам, смели ксеносов разрушительной волной смерти.
Командир легионеров, великан в драконьем шлеме, зашагал по широким ступеням к увитому проводами алтарю, скрипя сабатонами по камню. В его руке свистел, летая по дуге и рассыпая искры, длинный изогнутый клинок с расщепляющим полем. Путь воину преградил нефилим с быстро мерцающей синим светом кожей, но терминатор с небрежной легкостью отделался от него, поразительно быстро описав восьмерку сверкающим тальваром.
На троне под высшей точкой проседающего купола собора восседал древнейший и самый мерзостный из чужаков, их обожаемый патриарх. Его престол утопал в зарослях лоснящихся кабелей и разветвленных невральных шнуров. Кожа существа, похожая на рыбью чешую, обвисла от старости и отчаяния: ее складки как будто растеклись по осклизлым подлокотникам. К поганой туше жались десятки порабощенных служителей, словно бы искавших защиты у хозяина. Изумленные лица невольников скрывались под нейродермическими масками. Все они сжимали эффективное против Астартес оружие, но безмерный ужас мешал им стрелять.
Ксенос неуверенно поднялся на громадные лапы. Тело правителя, дрожащую гору полупрозрачной плоти, отягощала церемониальная ряса с капюшоном, а его крошечные черные глазки смотрели из глубины между складок вонючей от пота плоти. Утомленно, уже зная, что Галактика вынесла свой приговор, нефилим вытащил длинный меч из черного камня, ограненный и заточенный сколами. Воздух рядом с чужаком затрясся, потревоженный акустическими гармониками, которые испускал клинок.
 
— Он… обречет тебя, — раздалась прерывистая фраза на готике с механическими нотками. Голос исходил из какой — то коробки, закрепленной на челюсти ксеноса. К вокс-переводчику подходили влажные кабели питания. — Я налагаю… на тебя проклятие.
Легионер в драконьем шлеме не помедлил, даже не взглянул на хрупких телохранителей, а просто атаковал стоящее перед ним чудовище. От первого удара воина по черному мечу пошли трещины, от второго выпада клинок раскололся. Попятившись, патриарх запнулся о трон и поскользнулся на окровавленном полу.
Под высокими сводами собора разносились крики, которым вторили вопли из обителей нейропоглощения, где также кипела бойня. Владыка нефилимов, пошатываясь, отступал под натиском мстительного гиганта в керамите и золоте. Их глаза впервые оказались на одном уровне. Тальвар поднялся, отбросив изогнутую тень на толстую шею монстра…
Но так и не опустился. В нефе позади них закончилось смертоубийство, и отголоски оглушительной болтерной стрельбы постепенно стихли. Из недр здания долетало еле слышное эхо сдавленного хныканья, а за гигантскими стенами, где продолжался артобстрел, приглушенно громыхали разрывы.
Патриарх мутным взглядом уставился на лезвие клинка и безрадостно улыбнулся:
— Думал, придет… твой примарх. Предпочел бы… его.
И тут у основания ступеней зарычала, плюясь разрядами энергии, последняя колонна телепортации. Из ее светящегося нутра вышло создание в безупречном облачении цветов слоновой кости и золота. За его спиной развевался плотный багряный плащ, подхваченный потоком воздуха от исчезновения луча переброски. Вновь прибывший держал обнаженный дао — меч длиной с человеческий рост, покрытый гравированными строчками древних боевых наговоров Чогориса. Он не носил шлем, и все видели его жесткое, суровое лицо с загорелой кожей, равной по прочности железу. Его черты пересекал шрам, идущий вдоль левой щеки.
Когда Хан повернулся к чужаку, во взоре чогорийца появилось царственное презрение, отточенное за годы подобных завоеваний. Примарх двинулся к врагу широкими шагами, но с ленцой, не обращая внимания на легионеров, которые кланялись ему.
Нефилим издал нечто вроде усмешки, и по его подбородкам заструилась какая — то жидкость.
— Значит, ты… все сделаешь, да? Закончишь… тут?
Джагатай взглянул на воина в драконьем шлеме:
— Оно хорошо сражалось, Са?
— Нет, Каган.
— Тогда оно не заслуживает подобной чести.
Как только Хан отвернулся, вождь кэшика погрузил клинок в шею ксеноса и с усилием, но чисто отсек голову.
Примарх осмотрел место битвы. Хотя кровь еще не остыла и откуда — то до сих пор звучали крики, чогорийцем уже овладело нетерпение. Он желал завершить эту войну, отправиться на следующую кампанию, найти более трудное испытание, которое поможет закалить его по-прежнему двойственный легион и избавиться от оставшихся изъянов.
Однако здесь они закончили. Есть о чем доложить на Терру, и рапорт наверняка порадует Сигиллита. По комм-связи уже приходили сообщения от Хасика и Гияхуня — они захватили последние цели и теперь наперегонки мчались к собору. Есугэй, обезвредив последнее хранилище ядерных зарядов, занялся поисками людей, еще сохранивших разум. На сетчатке Кагана мелькали сотни запросов и просьб о новых распоряжениях, выводимых боевой инфосетью. Примарх мог переправить почти каждый из них войсковым командирам, но уже понимал, труды каких масштабов ему еще предстоят.
Подняв глаза, Хан оглядел высокие потолочные своды. Вдоль стен тянулись капсулы, утыканные трубками для питательной смеси. Многие из них разбились или помутнели от жидкостей из лопнувших тел, однако несколько штук уцелело. Там находились люди, свернувшиеся в позе эмбриона. В одном только соборе находились сотни таких вместилищ, которые медленно высасывали энергию из жертв и передавали жадным до душ тварям, создавшим эту систему. Еще тысячи капсул бесконечными рядами устилали стены часовен и комплексов промышленного города-механизма, возведенного на фундаменте иллюзий боязливых религиозных людей.