Наложница Властелина Черной Пустыни (СИ)

Рабыни из чужих краев поначалу дичились, но ощутив его власть впервые, неизбежно превращались в жаждущих его ласк покорных кошечек. Они знали, что его темный взгляд сулит им только радости.  
От этой он ожидал чего-то особенного. Друг так расхвалил свой подарок, что у Дари была иллюзия, что сейчас его накормят изысканным блюдом. Но девица, несмотря на всю свою красоту, лишь топталась на месте, не пытаясь даже станцевать для него или изогнуться так, чтобы вспыхнула кровь.  
Конечно, страх шел впереди Дари, но никогда он не делал с женщинами ничего, что бы им не нравилось. Хоть и любил кое-что пожестче. Но соблазненные золотом и властью, женщины терпели его страсть и ярость в постели.  
Страх иногда придавал этим забавам острый привкус, поэтому он не старался его убрать.  
И вот в тот момент, когда он уже понял, что девушка так и будет дрожать и соитие с ней закончится лишь разочаровывающими толчками в молодое свежее тело, которые потом придется перебивать искусницами из его гарема, она вдруг… вспыхнула.  
Как яркая падающая звезда на краю небосклона.  
Взорвалась и полетела, но не к земле, а ввысь.  
В глазах ее полыхнула боевая ярость, смывающая страх, и Дари впервые за вечер ощутил интерес.  
Тело… красивое тело. Сияющие глаза… Но эти отвратительные запахи, которыми они перебивали их естественный аромат…  
Ему не нравилось.  
Воспитанные во дворцах другие правители имели своих женщин как изысканные игрушки. Но Дари любил естественный запах женщины. Когда он чуял аромат между их ног, он ощущал в себе зверя. Все его естество стремилось забрать самку себе, отыметь ее, наполнить своим семенем, залить ее тело целиком и присвоить. Лучше всего — если она понесет его ребенка с первой же встречи, тогда она никогда не вспомнит ни одного другого мужчину.  
Он глубоко втянул узкими ноздрями запах страха, потом запах благовоний, а потом скомандовал:
— В воду. Быстро. И смой с себя эту гадость. Я хочу тебя такой, какой создала тебя природа!
Дари уже устал ждать, пока она подчиниться и сделает так, как он хочет.  
Впереди была сложная встреча с главарями племен, которые он мог бы завоевать, но с некоторых пор предпочитал путь дипломатии. И эта девушка нужна была ему как способ сбросить напряжение, отдать свою ярость, погрузить ее в женское тело. Сломать ее, заставить подчиниться и принять его целиком — с яростью и желанием.  
Но вместо этого она обещала ему битву с ней же, где он потратит свои силы, но не приобретет ничего, что поможет ему в политике. Поэтому голос его был полон ледяной злости на ту, что тряслась, даже еще не войдя в бассейн.  
Он вперил в нее яростный взгляд — и она подчинилась, опустив глаза и обняв себя за плечи. Девушка подошла к бассейну и начала погружаться в него. Медленно. Слишком медленно.  
Он отошел к кровати и сел на нее, откинувшись на локти, приготовившись наблюдать за ней, омывающей себя в тех местах, которые он покроет потом своим запахом. 
  
Омовение
 
Никогда до сих пор я не бывала обнаженной в присутствии мужчины. С тех пор, как стала девушкой, а не ребенком, ни один мужчина не смел смотреть на меня голую. Даже доктора обнажали лишь ту часть тела, которую требовалось проверить. А здесь и сейчас, в присутствии черноволосого и смуглого мужчины, мне пришлось отринуть стыд и шагнуть в воду обнаженной. Теплая жидкость, мягкая и ласковая, тем не менее, обожгла меня своей чистотой. Она прикасалась ко мне так, как будто этот мужчина оглаживал мою кожу своими ладонями. 
Черный взгляд ни на секунду не отрывался от меня, я ощущала его кожей. Голова кружилась, мне не хватало воздуха, я вдыхала и вдыхала жаркий дым вместо него. Заставляла себя дышать, требовала от своего тела невозможного. Это мужчина. Он возьмет меня сегодня. 
Вдох-выдох. От того, что я напомнила себе об этом, легче не стало. Даже наоборот — горло будто сдавила властная рука. Возьмет меня… Я выживу. Я же выживу? Он кажется таким сильным, но он всего лишь человек и все у него будет человеческое. 
 
Пусть и кажется, что в обычном мужском теле спрятан огненный дух, настолько сильно на меня влияет его присутствие. Я вся горю. И хочется обернуться, чтобы разглядеть его в подробностях. И страшно это сделать. 
Меня учили, что если встретиться глазами с хищником, тот убежит, испугавшись человеческого взгляда. Но этот был из породы совсем других хищников. Только посмотришь в глаза неосторожно — прыгнет. Разорвет когтями. 
И его взгляд скользит по моему телу, изучая. Заставляя съеживаться и прятаться под воду купальни. Вот только исключительно прозрачная вода не скрывает ничего на моем теле. Он по-прежнему видит его в подробностях. 
Более того — он делает шаг ко мне. Всего один медленный, скользящий шаг — и мое тело охватывает парализующий ужас. Кажется, что ему ничего не стоит меня убить. Вот так скользнуть, словно он большой кот и свернуть мне голову одним ударом большой когтистой лапы. 
— Тебе помочь?.. — Прозвенело в тишине спальни, и я вздрогнула, поняв, что так и стою в воде, обхватив себя за плечи, не думая даже смывать с себя благовония и масла, хотя он недвусмысленно приказал это сделать. А хищник скользит все ближе, шаг за шагом, и в черноте огненных глаз разгорается пламя, хотя лицо выражает только равнодушие. 
— Я сама… — бормочу, окунаясь ниже. Неловкими движениями, не поднимая глаз, начинаю счищать с себя липкое масло. Вода пенится, наполняясь запахом горных трав, похожих на те, что я встречала в своих путешествиях по Хребту. Вот бы сейчас остаться одной, получить в руки мыло и мочалку и безжалостно соскрести с себя все эти признаки готовой к употреблению игрушки! 
Первым делом я ополоснула лицо, кожу, стянутую красками, которыми меня украсили для ублажения господина. Потом провела ладонями по груди, стараясь убрать блестящее масло, и она волей-неволей потяжелела у меня под прикосновениями. Даже соски напряглись. Мне почудилось — или тяжелый взгляд господина стал еще тяжелее? У меня небольшая грудь, не то, что у моей ближайшей подруги, на которую парни засматривались лет с двенадцати. 
Но мало было смыть масло с груди, оно ведь было еще… ниже. Куда ниже. Там, где между ног был манящий мужчин треугольник, служанки постарались особенно. Прохладная вода не смывала масло, только блестки оставались на пальцах… 
Так хотелось снова почувствовать себя свежей! 
Внезапно вода вокруг моего тела забурлила и резко нагрелась, так что меня аж в пот бросило. Я вскрикнула и обернулась к мужчине. 
— Так лучше? — Спросил он, темным взглядом окидывая меня. 
Его глаза, только что бывшие черными, медленно меняли свой цвет с густо вишневого обратно на карий. Это он подогрел мне воду?! 
Но я как замерла в ступоре, так и не могла отмереть, стоя в неловкой позе, прикрыв грудь и низ живота. Смотрела на него как кролик на удава, не в силах отвести глаза. Наконец ему это надоело. Он встряхнул гривой черных волос и вдруг вода вокруг меня взвилась в воздух и закружилась в маленьком смерче! 
— Глаза закрой, — скомандовал мой повелитель. Я успела ему подчиниться, когда вдруг водяной смерч удари со всех сторон. 
Струи воды окутали мое тело, били в него словными острыми иглами, а потом снова ласкали гладкими горячими лапами. Туго обвивали, а потом снова разбивались о кожу с такой силой, что становилось больно. Волосы спутались, короной встав над головой — через них струилась вода. 
Прошло всего немного времени, и я почувствовала, как ослабевает напор стихии, вода опускается на положенное ей место в бассейне у моих ног, а кожа больше не покрыта маслом. 
Не успела я открыть глаза, как налетел вихрь воздуха и как только что вода, так и ветер окутал меня со всех сторон, жарким дуновением высушивая влагу на коже. И даже волосы мгновенно высохли и невесомо опустились на плечи. 
— А теперь иди ложись в постель, — скомандовал мужчина. — На спину.