Гипнотизер в МВД: игры разума (СИ)

Хоть я и помог существенно милиции в последнее время в раскрытии преступлений, даже слишком усердно помог, у правоохранительных органов все равно осталась капелька подозрения против меня. Слишком уж внезапно я объявился, слишком быстро все завертелось и слишком уж сомнительным выглядело мое предложение о поимке Пикового короля. 
Согласен, все выглядело шитым белыми нитками. Я и сам на месте Хвалыгина сто раз подумал бы, прежде чем пускать такого нахала, как я, к оперативным заданиям. Но раз уж я был так полезен в последнее время, почему бы не пойти навстречу и не подежурить лишнюю ночь на Васильевском острове?
— Э нет, подожди, я пойду вместе с тобой, — сказала Белокрылова и тоже выпорхнула из машины, оставив Михалыча храпеть в одиночестве. 
Я усмехнулся. Не доверяет мне, не хочет оставлять одного. В сумочке у девушки угадывался пистолет, она не просто так таскала его с собой.
Мы пошли по улице, причем Белокрылова держалась чуть сзади и сбоку от меня. Я повернул корпус туда, потом обратно. Размялся.
— Кукушкин до сих пор считает, что я связан с Пиковым королем? — спросил я. — Или это Хвалыгин так думает?
Мы прошлись еще немного, прежде чем Белокрылова ответила. Отличная ночь, не холодно и не жарко. 
Воздух на удивление чистый и свежий, с примесью моря. Эх, ленинградцы даже не подозревают, какое это наслаждение, дышать незагазованным кислородом.
— Так считает Хвалыгин, — наконец ответила девушка. — Кукушкин склонен доверять тебе.
Да, я так и думал, но решил проверить шефиню. Да, она говорила правду. Налицо все признаки. 
Как я уже говорил, обычно у неумелого лжеца, вроде Белокрыловой, всегда что-то не в порядке с верхними конечностями. Она сразу начинает вертеть что-нибудь в руках. 
В частности, шефиня складывает пальцы, вертит карандаш или накручивает волосы на палец. Это признак нервозности, лишние жесты, которыми она пытается себя успокоить. 
Сейчас руки девушки были в покое. Хоть и вцепились в сумочку.
— А ты? — спросил я. — Что думаешь ты?
Это тоже очередная проверка. На самом деле ее мысли не были для меня секретом, наоборот, я читал их, как раскрытую книгу. Как и Кукушкин, Белокрылова тоже больше доверяла мне, чем опасалась. 
Но ее также смущало мое неожиданное появление. Несмотря на довольно молодой возраст, девушка уже знала, что всегда надо опасаться непонятного, поэтому все равно держалась настороже. Ну это понятно, главное, чтобы не переборщила.
Сейчас Белокрылова тихонько вздохнула.
— Я думаю, что ты говоришь правду, — искренне ответила она. — Но не могу понять, откуда ты ее узнал. И это меня пугает.
Отлично. Она пытается быть правдивой со мной. Жаль, я не могу отплатить той же монетой.
— Кстати, хочешь расскажу, как я догадался, почему Пиковый король нанесет удар именно сегодня? — спросил я и дождавшись, когда Белокрылова кивнет, продолжил: — Дело в том, что время находит свое отражение в картах. Ведь красный и черный цвета символизируют день и ночь. Пятьдесят две карты соответствуют числу недель в году, а таинственный джокер означает високосный год.
Аня слушала с любопытством. Даже перестала цепляться за сумочку.
— Четыре масти соотносятся с четырьмя временами года, — продолжал я развивать свою теорию. На самом деле к этим заключением я пришел уже давно, еще в прошлой жизни, но почему бы не озвучить их сейчас? — Кроме того, если каждого валета оценить в одиннадцать очков, поскольку он идет сразу после десятки, даму - в двенадцать, короля в тринадцать, а туза - за единицу, то сумма очков будет ровно триста шестьдесят четыре. Если добавим джокера, то получим число дней в году. А число тринадцать, помимо короля, еще и соответствует количеству карт каждой масти и числу лунных месяцев.
— Интересно, — задумчиво сказала Аня. — Очень интересно. В этом есть смысл. По твоему, именно поэтому Пиковый король и должен нанести удар сегодня?
— Угу, — кивнул я. — Однако, что-то мы ушли слишком далеко. Пошли обратно. Или, может, пойдем во двор? Изобразим влюбленную парочку и будем стоять возле подъезда.
 
Это я только что сымпровизировал. Белокрылова хоть и красивая, но слишком холодная девушка. Трудно представить ее в постели. Хотя и заманчиво растопить эдакую ледяную скульптуру.
— Нет, там ждут Аксаков и Терехов, — сказала она и оглянулась. — Да, пойдем обратно. Мы и в самом деле далеко забрели.
Как оказалось, мы и в самом деле чересчур разгулялись. Возле машины нас ждал взволнованный Терехов. Сразу понятно, стряслось что-то непоправимое. 
— Шеф, — выпалил он, подойдя к нам навстречу. — У нас ЧП. Корольков и Потехин убиты. В своей машине. Заколоты.
— А Савинковы? — тут же спросил я. — Как они?
Терехов кивнул. 
— С ними все в порядке. Они не пострадали. Мы проверили.
— Вот сученыш, — сказала Белокрылова. — Вот мразь, вот сука. Это сделал он.
Мы уселись в машину и поехали к месту происшествия. Аксаков так и остался охранять Савинковых.
Когда я заглянул в машину, где лежали трупы убитых оперативников, то сразу почувствовал знакомый почерк. Это Пиковый король, нет сомнений. Тела изрезаны, на щеках и груди неизвестный шифр и кровавые рисунки. Все в машине было залито кровью.
— Как он это сделал? — спросила Белокрылова. — Зарезал двух вооруженных, опытных ребят. Вы что, ничего не слышали?
Михалыч уже учился за подмогой, а Терехов пока остался с нами. Он пожал плечами.
— Нет, не слышали. Окна подъезда выходят в другую сторону, во двор. Я подошел, чтобы спросить у них воды, и обнаружил тела.
— Такое впечатление, будто он знал о ловушке, — пробормотала Белокрылова, в очередной раз осматривая кабину, из которой несло кровью и свежевыпотрошенным мясом. 
На меня она при этом не глядела, но я понимал, что вопрос о моем предательстве может возникнуть в первую очередь. Я ведь знал о засаде. И мог предупредить убийцу.
— Если вы будете подозревать меня, — предостерег я. — Мы никогда его не поймаем. Я понимаю, что мне трудно доверять, но хотя бы ты могла бы уже поверить.
Я указал назад, где возле обочины стояла вереница припаркованных машин.
— Вот смотрите, он мог подкрасться сзади. Окна машины открыты. Взмах ножом и он перерезал горло Королькову. Потехин полез за оружием, но не успел. Видите, у него раны на руках, а у Королькова нет. Это потому что убийца ударил его по руке, чтобы он выронил пистолет. Затем тут же прирезал. У него было два ножа.
Белокрылова покачала головой. 
— Каким же дьявольски ловким надо быть, чтобы вот так быстро убить двух вооруженных милиционеров? Если все было так, как ты говоришь, это не человек, а какой-то демон из преисподней.
Я кивнул.
— Он как-то догадался, что у дома выставлена засада. Я не знаю как, но догадался. Он наверняка заходил проверять в подъезд. Вы должны были видеть его, Витя!
Терехов приложил ладонь к голове, как будто его ударила молния.
— Да чтоб его разорвало пополам! Ночью заходил какой-то старик, сказал, что перепутал подъезды. Это что, получается, он был? Рем еще сказал, что тут что-то нечисто. Он показался ему подозрительным.
— Вы видели его в лицо? — спросил я. — Сможете опознать?
Но Терехов покачал головой. 
— Какой там. Он стоял внизу, на другой площадке, даже не поднимался. На голове кепка, как я заметил. Там лампочки не горели, всюду полумрак.
Вот зараза. Они упустили его. Упустили. А ведь был такой прекрасный шанс разом придавить эту змею.
— Я же просил, чтобы меня пустили вместе с ними, — сказал я злобно. — Если бы я тоже был в подъезде, то наверняка опознал бы его! И ваши люди остались бы живы.
Но Белокрылова тоже была удручена смертью коллег и не собиралась церемониться.
— Если бы мы пустили тебя, неизвестно, кто бы погиб, — сказала она запальчиво. — Мы до сих пор не знаем, какого хера ты путаешься у нас под ногами и все вынюхиваешь! Может быть, тогда погибли бы Рем и Витя, и еще все Савинковы, откуда мне знать?