Тин (ЛП)

Она смотрела, как он уходит. Её отец. Когда его фигура скрылась в лесу, Дороти дала волю слезам.
Спустя какое то время, она собралась с духом и вернулась в дом. Дверь в спальню была приоткрыта, а дверь в ванную приглашающе распахнута. Она посмотрела вниз, оглядывая себя и решила, что, возможно, с грязью смоет боль.
Дороти вошла в ванную, она оглядела голубые стены и ярко-желтый пол. Ванна была чистой, а вода свежей. Тин. Тин сделал это для неё.
Дороти не должна думать о нем. Весь день она избегала его. Но, несмотря на это, она невольно искала его взглядом. Она не могла не оторвать от Тина взгляд.
Дороти быстро сняла одежду и опустилась в воду. Она ведь убила Злую Ведьму Запада, она была злой, хоть и не всегда. Теперь она знала имя этой ведьмы — Рива. Но эта злая фея была не только ее матерью, она была настоящей любовью Кроу, и она убила ее. Убила счастье, которое могло быть. Она погрузила голову в воду и снова заплакала. Она смотрела, как пузыри всплывают на поверхность, надеясь, что Тин не сможет ее услышать. Но она знала, что он слышал рассказ Кроу.
Когда слезы иссякли, Дороти вымылась дочиста.
Вытеревшись и одевшись, Дороти вышла из ванной, не зная, куда идти. Она могла пойти в гостиную или на улицу, но не хотела быть одна. Дороти посмотрела на приоткрытую дверь спальни и поняла, что он оставил дверь открытой для неё.
Она вошла в спальню. Из-за баррикады у окна в комнате было темно. Тин лежал на кровати, обнажённый по пояс.
Решив, что он спит, она тихо забралась в кровать и обняла его за талию.
— Спасибо тебе за ванну, — прошептала Дороти.
Он перевернулся лицом к ней и обнял за талию.
— Это я должен тебя обнимать.
— Ты знаешь… — Она избегала смотреть ему в глаза. — Теперь ты знаешь, что я ужасный человек, и я убила свою мать.
— Кроу сказал мне, что твоя мать Рива, прежде чем поговорить с тобой, и больше ничего.
Дороти хотела, чтобы он знал, поэтому рассказала ему все, о чем поведал ей Кроу. Во время рассказа Тин молча наблюдал за ней.
— Я ужасная, — сказала она, когда закончила рассказ.
— Ты не ужасная, — Тин крепче сжал её талию. — Если кто и ужасен, так это я. Посмотри, что я натворил.
Дороти положила руку на его бьющееся сердце.
— Но тогда у тебя не было этого.
— До Волшебника у меня тоже не было сердца, но я не замахивался топором, чтобы убить, — она слышала в его голосе страдание, и теперь знала, что он сожалеет обо всем, что делал.
— Любой мог бы быть на твоем месте, и не известно, кем бы он стал, потеряв сердце, — когда потеря фермы повисла над ней, она тоже была готова пойти на убийство. Если бы у Дороти было тогда каменное сердце, возможно, она бы так и сделала.
— Я уже говорил, что у тебя доброе сердце, — сказал Тин, целуя ее в лоб.
Дороти придвинулась ближе, и он повернулся так, чтобы она положила голову ему на грудь. Она закрыла глаза и попыталась заснуть, но воспоминания вернулись.
«Посмотри на себя, маленькая девочка, — Злая Ведьма рассмеялась пронзительно и громко. — Ты никому не нужна. Все оставили тебя. Никто не придет спасти тебя. Отдай мне туфли, или я сниму кожу с твоих костей, а мои пикси обглодают твои останки. Я одену твою кожу как перчатки, пока буду надевать туфли.»
Дороти дрожала, изучая изумрудно-зеленые глаза ведьмы, цвет которых соответствовал ее коже. Нос ведьмы был острым, похожим на крюк, а каштановые волосы спадали до талии спутанными волнами. Она не знала, что делать. Ее друзья пытались попасть внутрь, но не могли.
Ее взгляд упал на ведро с водой рядом с ней. Ей дали выпить из него, но в остальной части комнаты ничего не было, что она могла бы использовать, как оружие. Вода была единственным оружием, которое Дороти могла использовать, чтобы отвлечь ведьму, и дать себе шанс сбежать.
Не сводя глаз с ведьмы, Дороти осторожно подняла ведро и выплеснула на ведьму. Жидкость попала в ее лицо. И прежде, чем Дороти успела бежать прочь, ее туфли загорелись волшебным сиянием, становясь все ярче и ярче, пока в комнате не осталось ничего, кроме сияющего цвета.
 
Ведьма закричала, крик, который Дороти никогда не забудет. Крики превратились в вой, пока не наступила тишина. Когда сияние исчезло, в комнате никого не было, и все, что осталось, — это груда на полу — черное платье ведьмы. Каким-то образом Дороти вместе с волшебными серебряными туфлями уничтожила врага.
Дверь распахнулась, Тин, Кроу и Лион пришли спасти её, но она уже победила.
«Она мертва, — сказала она. — Я уничтожила Злую Ведьму Запада.»
Дороти не могла заснуть, когда сердце стучало так быстро, а воспоминания не давали покоя. Она открыла глаза.
— Ты в порядке? — спросил Тин.
— Нет, — пробормотала она.
— Я тоже, — он коснулся её подбородка и приподнял, чтобы встретится с ней глазами. Она видела в его глазах много вопросов.
Она хотела бы ответить на все.
Её губы прижалась к его губам в отчаянном, нуждающимся поцелуе. Его глаза удивлённо расширились, но через мгновение он расслабился и поцеловал в ответ. Тин был прав — это было неизбежно.
Поцелуй стал глубоким, когда Тин перекатился на спину, увлекая её за собой. Не прерывая поцелуй, Дороти оседлала его. Снова. Она ощутила его твёрдость и готовность для неё. Тин застонал, и она могла поклясться, что ощутила на вкус его стон, когда начала медленно двигаться на нем.
Болезненные воспоминания, история Кроу — все отошло в сторону. Она окунулась в ощущения. Она делала то, о чем не будет жалеть никогда.
Его поцелуи были божественными, но она нуждалась в большем. Дороти подняла руки и с тихим щелчком расстегнула комбинезон, спустив его до талии. Тин напряжённо смотрел, как она расстегивает рубашку и стягивает её вместе с лифчиком, обнажая грудь.
Взгляд Тина стал голодным, он подался вперёд, держа Дороти за талию, и обхватил губами её грудь. Он играл с её сосками, покусывая и посасывая их, не переставая двигать тело Дороти напротив своего члена.
Дороти, перестав себя контролировать, провела руками по его мускулистому торсу и опустилась к завязкам на его штанах. Она торопливо развязала верёвки, а затем помогла Тину полностью обнажиться.
Он был прекрасен. Его член был намного больше, чем она видела раньше. Она хотела прикоснуться к нему, попробовать на вкус, ощутить внутри себя. Её сердце бешено заколотилось, когда она представила себе все это. Дороти не чувствовала себя грешницей, она делала вещи намного худшие, чем переспать с мужчиной.
Его губы снова поймали её, его язык раздвинул их, прежде чем снова погрузиться в её рот. Она обхватила рукой его член, медленно поглаживая.
— Помоги снять мой комбинезон, — просила Дороти.
Он снял с неё все, и она оказалась перед ним обнажённой.
Руки Дороти крепко обвились вокруг шеи Тина, когда он опустил руку между её ног, поглаживая и посылая по её телу мелкие электрические разряды.
— Ты такая влажная, — прошептал он ей в губы, погружая в неё два пальца.
Тин резко перевернул её на спину, покрывая поцелуями её тело, переходя от шеи к ключице, затем к груди и животу и ниже. Первым прорывом Дороти было сжать ноги, ведь никто никогда не смотрел и не видел её такой раскрытой. Но когда его рот коснулся её лона, посасывая и лаская, Дороти безвольно откинулась на подушки, переживая фейерверк ощущений. Она запустила пальцы в его волосы, она выгибалась и стонала от удовольствия, когда на неё обрушились мериады вспыхивающих звёзд.
Тихонько усмехнувшись, Тин снова поцеловал ее плоть, протянув свою руку к ее груди, чтобы поиграть с сосками.
Дороти не хотела, чтобы он останавливался на этом. Она провела кончиками пальцев по его железному шраму.
 
— Возьми меня, — она никогда так не с кем не говорила, никогда не просила, но с ним она была смелой.
— Ты уверена? — она не сомневалась, она хотела его также, как и он её. — Я знаю, что…
— Это то, чего я хочу.
— Я тоже, — он провел носом по её шее и пробормотал. — Тебя когда-нибудь трахали?