Сентябрь (СИ)

Тэйлос смотрел на огонь, не понимая, чем это всё может помочь. Дэвид стоял рядом, сложив руки на груди.
— Ты, конечно, не понимаешь, что происходит, — сказал он, когда палочка догорела до середины. — Этот аромат подпитывает усталых призраков, а свечи указывают путь во тьме. Глория — где бы она ни была — придёт на своё место. А как только она вернётся из своих блужданий, то сразу же захочет завершить то, что начала. Завтра ночью она придёт к тебе.
— Почему не сегодня? — удивился Тэйлос и тоже поднялся — колени затекли в неудобном положении.
— Потому что сегодня она будет танцевать у огня. Нам пора, — Дэвид подхватил потайной фонарь. — К утру свечи прогорят, почти не оставив следа.
— Грэйс… Грэйс может заметить, что тут… Кто-то был, — внезапно разволновался Тэйлос.
— Ну и прекрасно, — усмехнулся Энрайз, и блики пламени превратили его лицо в зловещую маску. — Быть может, ему стоит знать, что кто-то ещё разговаривает с маленькой девочкой, о которой, как он думал, все успели позабыть.
***
Тэйлос думал ослушаться Дэвида, но тот не только проводил его до квартиры, но и настоял, чтобы он лёг. Конечно, стоило хотя бы на мгновение расслабиться в объятиях одеяла, как сон не заставил себя ждать.
Утром Тэйлос даже не понял, когда именно Дэвид покинул его квартиру и как он запер дверь. В голове была звенящая пустота — ни образов сна, ни воспоминаний — ничего, точно кто-то отмыл комнату его мыслей дочиста. Сев на постели, Тэйлос некоторое время созерцал захламлённый стол, пачки бумаги под ним, стопку записных книжек на краю, затем его взгляд переместился на сейчас залитый светом стеллаж, где пылились книги и папки с заметками. Он словно видел всё впервые, острое чувство неузнавания едва не покалывало пальцы. Однако уже секундой спустя всё прошло.
«Надо прибраться», — убедил себя Тэйлос, чтобы хоть как-то объяснить непонятные ощущения. Он прошёл в маленькую кухню и поставил чайник на огонь, пока тот вскипал, быстро умылся и чисто выбрил щёки, покрывшиеся синеватой щетиной.
Сделав чай вместо кофе, Тэйлос пришёл к рабочему столу и сел, тронул клавиатуру машинки — единственное место, где не было пыли. И почти в тот же миг в глубине сознания вспыхнули слова. Их было так много, что они перемешивались и спорили друг с другом, теснились, точно воды реки за плотиной. У Тэйлоса перехватило дыхание, он быстро вкрутил новый лист и отставил чашку подальше, совсем уже не желая пить.
Глория говорила с ним снова, торопилась рассказать историю, и он готов был записать каждое слово.
Ещё мгновение внутри него разрасталась звенящая тишина, захватывающая и глубокая, какая бывает перед тем, как на город падёт стихия. Такая, быть может, застывает в воздухе перед обрушением лавины, перед самой большой волной, перемалывающей судёнышко. И Тэйлос знал, что сейчас окажется в самом эпицентре.
Он был готов, но всё равно захлебнулся, когда слова побежали потоком. Пальцы заломило от скорости, машинка жалобно звякала, но он всё-таки сумел приноровиться и скоро был захвачен разворачивающимся рассказом.
***
Он не помнил, во сколько очнулся, но оторвался от клавиатуры неохотно, только лишь потому, что кто-то барабанил в дверь. Слова милостиво разрешили пойти и проверить, кто причиняет неудобства, замерли на границе сознания настойчивым роем гудящих ос.
На пороге стоял Ринко.
— Тебе нездоровится? — спросил он сходу, заглядывая в квартиру так, точно ожидал найти здесь кого-то ещё.
— Я пишу, — пожал плечами Тэйлос, не зная, как охарактеризовать своё занятие для коллеги.
— Хм-хм… Уоткинс говорил, что ты сегодня должен сдать одну заметку… Но это не к спеху, кажется, тебе не до неё.
Тэйлос чуть нахмурился, пытаясь вызвать внутри себя негодование. Но он слышал эхо слов, и все чувства оказались где-то позади, ничего не значили, ни к чему не обязывали.
— Ты заставил его поставить свой материал вместо моего?
— Конечно, — Ринко усмехнулся. — Но разве у тебя есть хоть какой-то материал?
— Пусть так, но я тебе припомню, — рассердиться всё равно не получилось, Тэйлос наконец посторонился, пропуская Ринко в комнату. Только в этот момент он почувствовал что-то вроде раздражения, которое, конечно, тут же угасло.
 
— Ты хоть завтракал? — Ринко озирался, словно был здесь впервые или ожидал что-то найти. Он настолько напоминал потерявшего след пса, что Тэйлос едва не улыбнулся.
— Нет, наверное, — в эту минуту голод дал о себе знать, приглушив даже шёпот голосов на периферии сознания. — Было бы неплохо сходить куда-нибудь, хоть к Марте.
— Что же это тебя так захватило? — Ринко мельком глянул на пачку листов на краю стола, изрядно пополневшую за сегодняшнее утро и часть дня. Однако он всё-таки не стал протягивать руку, а Тэйлос тут же заслонил стол собой, готовый всеми силами защитить историю Глории.
— Об этом пока рано говорить, — сухо заметил он, переключая внимание Ринко. — Пойдём пообедать.
***
Усевшись за любимый столик у Марты, Ринко принялся рассказывать о слухах и ставках, так что Тэйлос очень скоро соскользнул в собственные мысли. Он кивал, но почти ничего не слышал, пока не было произнесено имя Энрайза.
— …Дэвид Энрайз… Говорят, вы учились вместе?
— Так и есть, он приехал по моему приглашению, — чуть раздражённо отозвался Тэйлос. Упустив разговор, он даже не смог сориентироваться, отчего Ринко вспомнил о Дэвиде.
— Ах, вот оно что… — Ринко замолчал.
Безумно хотелось переспросить его, но Тэйлос понимал, что рискует, потому выжидал, надеясь, что Ринко вернётся к оставленной теме.
— Тогда тебе лучше знать, конечно, — и Ринко опустил голову, словно в тарелке произошло какое-то событие, которое ему показалось чрезмерно увлекательным. Он делал это намеренно, понимая, что собеседнику ничего не останется, как задать вопрос, подтолкнув его поторговаться из-за информации.
— Лучше знать что? — не сумел удержаться и Тэйлос.
— Ну, правдивы ли слухи о нём, — Ринко продолжал ковырять вилкой жалкие остатки мяса.
— Какие именно слухи? — поторопил его Тэйлос, и на этот раз слова уже не смогли оградить его от ярости. Возможно, что-то такое в его голосе заметил и Ринко, по крайней мере он выпучил на него глаза, и Тэйлосу пришлось выдержать возмущённый взгляд.
— Как я говорил, толкуют, что вокруг него немало странностей творится, — он усмехнулся, разводя руками, дескать «я ведь сразу рассказал тебе». — Что он занимается неестественной наукой, — он пристально смотрел на Тэйлоса, точно ждал его реакции, — что у него любовник — мужчина…
— А как одно сочетается с другим? — фыркнул Тэйлос, его тут же отпустило напряжение. — Какая чушь, право слово.
— Так зачем ты пригласил его? — Ринко всё не сводил с него глаз.
— По личному делу, — Тэйлос качнул головой. — Откуда о нём вообще все знают, откуда появились эти слухи?..
— Понятия не имею, — наконец Ринко опять опустил взгляд в тарелку. — Но на гонках только о том и разговоров…
Тэйлос посмотрел на Ринко внимательно и строго, но тот, конечно, плевать хотел на это и ничуть не смутился. Одно было ясно — некто распускает неприятные слухи о Дэвиде, и непонятно, зачем это может кому-то понадобиться.
Слова настойчиво рвались на свободу, и Тэйлос не мог позволить себе игнорировать их, даже ради того, чтобы дознаться, откуда у обывателей Фэйтон-сити возникли странные фантазии о его однокашнике. Он был не в силах продолжать обед и слушать болтовню приятеля, был не в состоянии улыбаться Марте и даже к трубке его не тянуло. Внутри болезненно раскручивался словесный вихрь, казалось, что сейчас он превратится в нарыв на груди и взорвётся пеной из фраз.
 
— Мне нужно идти, — Тэйлос отодвинул почти нетронутую тарелку. — Действительно нужно.
— Конечно, — кивнул Ринко, и стало совершенно очевидно, что он проследит, куда именно направится Тэйлос.
Не придавая этому значения, ведь он собирался домой, Тэйлос поспешно расплатился. Пока он шёл по улицам, настойчивое желание прорваться в мир настолько овладело Глорией, что слова едва ли не начали вырываться в воздух сквозь плотно сомкнутые губы.