Новый мир. Книга 4: Правда (СИ)
— Я бы составил на него жалобу в коллегию адвокатов, — пробубнил Моралез брезгливо. — Все равно он на нас пожалуется. Так давайте сделаем это первыми. Пьянство, да еще и в компании таких персонажей, препирание с сотрудниками полиции при исполнении — тут есть о чем писать.
— Не говорите глупостей, сержант, — степенно одернул его Бэнкс. — Мы не должны размениваться на такие вещи. Адвокаты могут быть мелочными и смешными. Но мы такого себе позволить не можем.
— Согласен, сэр.
Следом выволокли Грубера, еще более пьяного и злого. Он не сопротивлялся, но взгляды, которыми он одаривал полицейских, были красноречивее слов. Он отправился в тот же автозак, что и Кац. Тэрри Майклсон, в наручниках, защелкнутых за спиной, вышел молча и смирно, лишь отреагировал на толчок в спину со стороны полицейского недобрым взглядом. С таким же точно молчаливым, но отнюдь не покорным видом в автозак проследовал Чако Гомез.
— Вы пожалеете об этом! — единственное, что он произнес, проходя мимо руководителей облавы.
А вот его супруга, которую волокли следом сразу двое полицейских, мужчина и женщина, брыкалась, шипела и не стеснялась в выражениях.
— Да что вы себе позволяете?! Я общественный активист! Как вы смеете?!
— Ведите себя спокойно, женщина.
— Да пошли вы! Вы не имеете права! Свиньи! Легавые! Отпустите!
Бэнкс расстроенно покачал головой. К ним, тем временем, подошли старший из команды «крысоловов» и сержант в форме Сил быстрого реагирования, по-видимому — командир отделения. Вид у обоих был угрюмее некуда.
— Есть нелегалы?! — гаркнул Паттерсон, обращаясь к первому.
— Четверо. Мужчина и две женщины — по-видимому, работали тут. И еще один пожилой мужчина из числа случайных посетителей.
— Ну хоть что-то, — недовольно буркнул Паттерсон.
Очередной полицейский вывел из здания Тима Бартона, который выглядел вполне смирно. Завидев среди множества полицейских человека в гражданском, он остановил взгляд на нем и смирно спросил:
— Скажите мне, сэр, правда ли есть нужда в том, чтобы меня, резидента Сиднея по праву рождения, законопослушного гражданина и налогоплательщика, волокли в автозак? И чтобы так обращались с дамами, которые меня сопровождают, доводили их до слез? Если у вас есть ко мне вопросы, можно просто вежливо попросить, и я на них готов ответить. Уверяю вас, что мои адвокаты будут здесь очень скоро, и надлежащим образом отреагируют на это насилие и произвол.
— Владелец небольшого бизнеса, подрядчика «Дрим Тек», — шепотом сообщил Моралез в ответ на вопросительный взгляд помощника прокурора, на ходу сверившись с базой данных. — У нас на него ничего нет.
— Порядок один для всех парень. Ты оказался в плохой компании, — ответил на это Паттерсон, попробовав смягчить свой тон. — Поедешь с нами в участок, побеседуем там, и разберемся.
— Что ж, просто знайте, что я считаю, что это унижает меня. И мои адвокаты будут требовать возместить мне ущерб! — пообещал Бартон.
Бэнкс недовольно покачал головой и обратил свой взор на Паттерсона.
— Адвокат. Владелец бизнеса. Известный спортсмен. Мать с больным ребенком. Протестантский священник, — процедил он, с каждым следующим словом становясь все суровее. — Вы должно быть, надо мной издеваетесь?!
— Не переживайте. Мы их отпустим сразу же, как все оформим. Им даже ночевать в участке не придется, — заверил Паттерсон.
— Я не «переживаю», капитан. Я думаю сейчас о том, что информаторы некачественно сработали. Сколько всего задержанных? Сорок три, включая троих детей? И сколько из них — вероятные члены этой экстремистской организации? Пять или шесть? Вы хоть понимаете, как это выглядит?
— Дерьмово это выглядит, сэр, — взял слово командир группы захвата. — Эти люди там просто выпивали. Никакая это не «сходка» никакого ни «клуба». Так и знайте, я доложу руководству, что Силы быстрого реагирования снова использовали то ли для сведения каких-то личных счетов, то ли для политических разборок. И ты знай, Паттерсон, что я больше не намерен этого терпеть! Сколько можно?! Ты думаешь, у нас нет реальных террористов, с которыми нам надо иметь дело?!
— Эй, полегче, сержант. Вы все-таки говорите со старшим по званию. Ваш взвод здесь только в качестве силовой поддержки. И не вам рассуждать, кто тут на кого похож или не похож, — взъерепенился Паттерсон. — Вон, глянь хоть вот на эту! Тоже мне невинная овечка! Скольких она там ваших успела угостить кулаком?! Это же 100 %-ая уголовщина!
С этими словами он показал пальцем на Рину Кейдж, которую как раз выволакивали из здания двое бойцов спецподразделения. Судя по ее безучастному лицу и непослушным ватным ногам, в нее всадили лошадиную дозу транквилизаторов.
— Это — бывшая сотрудница полиции. Профессионально занималась боксом. Мои парни о ней слышали. Она была инструктором по рукопашке. Не могу винить ее в том, что она, будучи нетрезвой, накинулась на вооруженных людей в масках, которые ворвались в здание. Сам наверняка поступил бы так на ее месте.
— К счастью, это не вы здесь следователь, и не вам давать оценку ее действиям, — прервал его Моралез холодно.
— Вы оба — свободны. Занимайтесь своими делами! — велел Паттерсон старшему «крысолову» и командиру группы захвата. — И ты, Моралез! Иди внутрь, проследи там за всем. Ну же!
Какое-то время царило молчание. За это время из здания успели выволочь пьяного вдрызг Стефана, спокойно вывести Гэри Горджеса и его супругу Климентину.
— Вы не имеете права разделять меня с моей семьей! — тем временем, донесся до меня сбивчивый голос шурина Миро, которого два бойца спецподразделения решительно выталкивали из здания, не обращая на споры. — Так нельзя! Куда вы везете мою жену и детей?!
— Да успокойтесь вы. Ваша супруга и дети поедут в легковой полицейской машине, в чистоте и комфорте, никто ничего плохого им не сделает. А вот вам — придется пройти сюда, сэр, — попробовал успокоить его один из бойцов, указав на дверь автозака.
— Да что же это такое?! Что я такого сделал, что вы меня арестовываете?!
— Рама, делай, что они говорят, не надо спорить! — взмолилась Васанта, выходя из помещения, держа за руки сыновей.
Рядом с детьми шла сотрудница полиции, которая мило улыбалась им и пыталась отвлечь их от происходящего какой-то беззаботной болтовней. Но это не помогало — дети всё равно выглядели очень напуганными и в ужасе косились то на мать, то на отца.
— О, боги, за что мне все это?! — ее муж в отчаянии схватил себя за волосы, прекратив наконец артачиться и позволив затолкать себя в автозак.
— М-да, — послышался расстроенный голос Бэнкса, обращающегося к Паттерсону. — Паршиво все это выглядит. Из сорока с лишним задержанных перед большинством придется извиниться и отпустить. Я надеюсь, что твои люди будут с ними максимально вежливыми и обходительными. Но, даже несмотря на это, шума не избежать. И мы будем выглядеть не в самом лучшем свете. Кто у нас остается? Пара паршивых нелегалов? Эка невидаль. Хорошо, что хоть они попались, иначе была бы совсем катастрофа. Бывшая полицейская, оказавшая сопротивление при аресте в состоянии алкогольного опьянения? Я не уверен, что прокурор захочет выдвигать против нее обвинение. Мелко, скользко, неоднозначно.
— Что ж, тогда потрусим — и отпустим. Не в первый раз.
— Ты хоть понимаешь, как я буду выглядеть, если попробую повторить нечто подобное перед судьей или перед журналистами, если они не дай Боже слетятся на этот шум? — Бэнкс страдальчески вздохнул.
— Не нам решать. Ты же понимаешь.
— Ненавижу это! Ненавижу, когда кто-то использует нас! — вдруг сорвался Бэнкс, в сердцах топнув ногой.
— Что поделаешь, это часть нашей работы, — вздохнув, пожал плечами коп. — Мы ведь не можем просто взять и послать таких людей куда подальше. Верно?
— Да уж, — мрачно ответил тот.
— Ладно. Давай, пусть их везут куда надо.
Авто, в котором сидел я, начало движение первым. Дорогу я запомнил не очень хорошо. Будь я в ясном уме, меня удивило бы, что из сорока с чем-то задержанных человек для меня одного выделили отдельный автозак. Но транквилизаторы еще не вышли из организма, и я не придал этому значения. Не придал значения и тому, что мы ехали дольше, чем обычно занимает путь до ближайшего полицейского участка. Лишь один раз за всю дорогу я нашел в себе силы, чтобы подлезть к окну и выглянуть из него — но затуманенный взор не смог распознать смазанные очертания улицы, по которой мы двигались.