Меч-птица (ЛП)

 Полночь наступила быстро. Охранник первой смены вернулся в свою постель; охранник второй смены теперь был мертв с дротиками в горле. «Хороший выстрел!» — Милтин поздравил Скользуна. Рабы перешагнули через тело и покинули территорию лагеря. Тилосс использовал нож, чтобы освободить свои ноги.
 Скользун подошел к началу шеренги птиц, чтобы возглавить их. Посмотрев на небо, он заметил, что оно затянулось тучами. Да, это хорошо. Луна достаточно яркая, чтобы мы могли путешествовать, но не настолько яркая, чтобы охрана могла это заметить. Он оглянулся и увидел, как Милтин приподнял ему крыло. Это означало, что малиновка разместила манекены птиц, и все было хорошо в задней части группы птиц-рабов. Он ответил на сигнал и начал ползти быстрее. Птицы-рабы не издавали ни звука, несмотря на болезненные зазубренные камни. Вскоре Скользун достиг хижины. Сначала он с Милтином помогли старым и слабым птицам взлететь на крышу хижины. После того, как каждая птица была в безопасности, они убедились, что на земле не осталось никаких следов. Мухоловка и малиновка взлетели последними.
 — Время пришло, — сказал Скользун Тилоссу приглушенным тоном. Он, вместе с Милтином и воробьинообразными братьями, подкрался к краю крыши и бесшумно спрыгнул на землю. Они подкрадывались на цыпочках все ближе и ближе к воротам. Там было два охранника. Один из них наполовину дремал, другой прикрыл глаза кепкой. Милтин махнул когтем влево и вправо: «Скользун, атакуй Кривоплечего со мной. Вы двое можете пойти на Большую Кепку. Помните, бесшумные, как тени, и задушите их тряпками!» Остальные трое кивнули и разошлись по своим местам, ожидая подходящего момента. Милтин вырвался из темноты и навалился всем весом на Кривоплечего. Из ворона вышибло дух, так что он издал не более чем вздох. Скользун подошел вплотную сзади и засунул ему в глотку вонючую старую тряпку как раз в тот момент, когда Милтин дал ему пинка, от которого тот похолодел. Тем временем один из воробьинообразных братьев поскользнулся и ударил Большую Кепку в лицо, за чем последовал удар в живот от другого брата. Охранник беззвучно рухнул на землю.
 Четверо подали знак остальным птицам-рабам следовать за ними. Остальные как можно тише соскользнули с крыши и по двое и по трое перелетели через ворота.
 Вскоре рабы оказались за пределами Мрачной Крепости.
 Птицы-рабы отправились на север, оставаясь в тени. Никто даже ни разу не оглянулся на погруженную во мрак кошмарную крепость.
 Кровь стучала в ушах Милтина. «Свобода близка,» — подумал он с приливом возбуждения.
 Слабый лунный свет падал на птиц-рабов, любезно направляя их. Тени были друзьями, приветствовали и прятали их.
 Через некоторое время несколько птиц набрались смелости заговорить.
 — Как далеко мы от крепости? — спросил Скользун Милтина.
 — Не очень далеко, я полагаю, — последовал приглушенный ответ. Мечтательный запах плодородной земли, смешанный с сосновыми иголками, коснулся ноздрей птиц, когда мягко подул полуночный ветерок.
 Где-то вдалеке тихо пели сверчки. «Свобода, свобода, свобода...» — казалось, щебетали они. Сердцебиения рабов стучали в такт крикам сверчков.
 «Свобода, свобода, свободно…»
 — Остановись! — внезапно Милтин зашипел на остальных рабов позади него. Они, спотыкаясь, остановились. — Какая-то птица летит сюда!
 Все рабы застыли в испуге. Двигались только их глаза. Да, вдалеке слышались звуки крыльев, бьющихся о ветер, и хруст когтей по листьям. Они подошли ближе.
 — Не двигайся. Это, должно быть, Слизеклюв и его солдаты! — прошептал Скользун. Птицы-рабы притаились как вкопанные, все надеялись, что кусты и тени были достаточно густыми, чтобы скрыть их. Никто не осмеливался сделать вдох, и все боялись, что вороны могут услышать дикий стук их сердец.
 Все ближе подлетали вороны. Вспышки света указывали на факелы, которые держали некоторые солдаты. Рабы почти могли видеть злобные глаза мерзкой шайки, сверкающие в темноте. Первые несколько ворон пронеслись мимо, за ними еще одна, и еще. Еще больше пролетело над головами. Почти у каждого из них было острое копье. От них исходил запах гороха, смешанный с вонью крови и горелых перьев. Хотя там было около тридцати ворон, птицам-рабам казалось, что очередь нескончаема. Казалось, прошла вечность, прежде чем последний из полка — костлявый, злобного вида ворон с ножом в когтях — прошел мимо. Милтин с облегчением вздохнул. Опасность миновала.
 
 Тилосс прокашлялся и быстро прижал клюв к перьям на груди, чтобы заглушить звук. Но было слишком поздно. Тощий ворон развернулся, метнув свой нож на шум. Длинное лезвие вращалось, рассекая воздух, на нем поблескивал лунный свет. Он ударился о кору дерева, на которое опирался Тилосс, всего в дюйме от горла старой птицы. Ни одна птица-рабыня не шелохнулась. Прищурив глаза, вглядываясь в темноту, ворон тихо подошел к Тилоссу. Его шаги были единственными звуками в ночи. Он остановился прямо перед кустом, который скрывал Скользуна. Скользун пригнулся пониже и прижал голову к земле. Другие рабы были поражены ужасом. И все же они ничего не могли поделать. Ворон посмотрел направо и налево. Милтин прятался в тени вяза всего в нескольких шагах от него. Он бесшумно поднял круглый камень и очень осторожно встал. Все было тихо и неподвижно. Внезапно он бросил камень так далеко, как только мог, а затем пригнулся. Стук камня по хрустящим листьям привлек внимание ворона. Он резко повернулся и бросился к камню, который находился на безопасном расстоянии от рабов. Разумеется, он ничего не нашел.
 Ворон зарычал про себя, бросив последний взгляд на деревья и тени, где прятались птицы-рабы. Затем он побежал трусцой, чтобы догнать остальную часть полка Слизеклюва. Вскоре его фигура превратилась в крошечное пятнышко вдалеке.
 Слизеклюв и его потрепанные войска наконец прибыли к воротам Мрачной Крепости. Зрелище было не из приятных: половина солдат прыгала, ходила или бегала, а другая половина летала. Капитан знал, что у него будут большие неприятности. Когда он отправился в бой, всего у него было около пятидесяти солдат. Когда он отступил, их было всего печальное число — тридцать или около того. Обычно Слизеклюв перелетал через высокие ворота, но из-за того, что его крылья были липкими от горохового супа, ему пришлось позвать стражников с другой стороны ворот. «Ты, там! Открывай!» — позвал Слизеклюв. Нет ответа. — «Стража! Никакого сна. Ты слышишь?»
 Почувствовав, что что-то не так, капитан послал ворона проверить охранников. Мгновение спустя ворон прокаркал:
 «Охранники связаны и без сознания.»
 — «Они — рабы!» — слова застряли у капитана в горле. Он бросился прочь, чтобы проверить помещение для рабов.
 Слизеклюв ворвался в затхлое, вонючее место и споткнулся обо что-то мягкое у входа. Это было тело охранника комплекса. В ужасе он встал и огляделся. Казалось, там были комочки и тени в форме птиц, но что-то было не совсем правильно. Было тихо. Слишком тихо. «Давайте, сони! Вставайте и следуйте за мной!» — ответов не было, только эхо. Слизеклюв сорвал простыню с кровати птицы-рабыни, обнажив сделанный из тростника манекен. Он взвыл от ярости. Жукоглаза, погонщика рабов, нигде поблизости не было.
 — Солдаты!   — приказал Слизеклюв. — Используйте свой опыт и найдите этих рабов! Если вы их не поймаете, я сделаю из вас сапоги! Быстро! Ищите их! Вы, ничтожные куски пернатых шаров!
 Солдаты бросились в разные стороны, исследуя тени и прислушиваясь к шорохам.
 Слизеклюв быстро почистил и высушил свои крылья. Затем он возглавил отряд и пролетел некоторое расстояние, прежде чем приземлиться и провести расследование. Одна из его ворон, прищурившись, заметила какие-то движущиеся фигуры невдалеке.
 — Что это? — спросил другой солдат, держа в когтях фонарь. Увидев быстро удаляющиеся фигуры, Слизеклюв бросился на них. — Быстро! Поймайте сбежавших рабов!
 Когда Скользун услышал грохот и крики преследующих его солдат, он быстро принял решение.
 — Я буду арьергардом, — сказал Скользун Милтину. — Ты ведешь. Никаких «если» и «но». Иди! Прятаться теперь ничего не значит!