Принцесса Теней (ЛП)

— Только не говори мне, что у тебя комплекс неполноценности, — поддразнил я, стараясь, чтобы тема разговора была как можно более легкой, одновременно используя свои дары и на всякий случай распространяя между нами чувство спокойствия и дружбы. Они почувствовали бы мое влияние на них, но я всегда воспринимал отсутствие жалоб как разрешение использовать свои дары, когда дело касалось других Наследников.
Дариус ухмыльнулся, одарив Кэла преувеличенно оценивающим взглядом.
— Ну, я не могу соперничать с этим мальчиком, которого теряет, — сказал он. — И если она предпочитает светловолосых и голубоглазых парней, то я ничего не могу с этим поделать.
— Да, кому, черт возьми, нужны все эти мускулы, темнота и татуировки… — Сет прервался, когда он откровенно проверял Дариуса, и мы все рассмеялись.
— Я хочу услышать настоящий ответ, — сказал Калеб, прежде чем тема была закрыта. — Что ты имеешь в виду, говоря — что ты можешь ей предложить?
Дариус встал и начал опускать гири на стойку, а Сет поменялся с ним позициями.
— Я просто имею в виду, что я не могу пригласить ее на такое свидание, не так ли? Даже если она согласится, мой отец сойдет с ума, если меня увидят показывающим ей Тукан, — пренебрежительно сказал он. Но это был настолько непринужденный тон, который звучал фальшиво.
Дариус посмотрел в мою сторону, его ментальные щиты снова усилились, так что мне было чертовски трудно понять его. Но, как всегда, когда он говорил о своем отце, в его глазах была тьма.
— И она все равно не согласится, так что это бессмысленный разговор. Как ты и сказал, она меня ненавидит. — При этом замечании взгляд Дариуса потемнел еще больше, и на мгновение я мог поклясться, что почувствовал… боль. Черт.
Сет потянулся, чтобы схватиться за перекладину, но остановился и посмотрел на Дариуса.
— Лайонелу никогда не было дела до того, с кем ты трахался раньше. Пока ты все еще помолвлен с Милдред, какая ему разница?
— Не будь идиотом, Сет, — сказал я, опуская гирю и садясь рядом с Кэлом. Сет поднял гирю над грудью и начал выполнять свою установку. — Вега- это не просто какие-то девчонки. Они могут все испортить. Ни один из наших родителей не обрадуется, если узнает, что мы слишком сблизились с одной из них. Если только они не надеяяться, что мы сможем как-то использовать эти отношения. — Я бросил взгляд в сторону Кэла, который пожал плечами.
— Мама не говорила ничего такого расчетливого, — ответил он. — Но она не запрещала мне проводить время с Тори. Ей нравится слушать, как развивается ее магия и все такое. Думаю, она считает, что в долгосрочной перспективе Вега не повредит. На всякий случай…
— На случай, если они восстанут, заявят о своем месте и уничтожат нас? — Дариус насмешливо хмыкнул. — Не волнуйся, отец убьет их прежде, чем этот день наступит. Как ты думаешь, почему я так стараюсь, чтобы они были слабее нас?
Я поднял бровь, потому что это прозвучало подозрительно, как будто Дариус пытался защитить Вега, мучая их, вместо того, чтобы поддерживать свою собственную власть. Нашу власть. Защита их от гнева его отца казалась мне второстепенной задачей. Все, что я делал с ними, было ради безопасности нашего трона. Для нас. Для Солярии. Защита Вега никогда не приходила мне в голову.
— Но ведь Лайонел не стал бы их убивать, правда? — спросил я с полуусмешкой.
Дариус провел языком по щеке, открыл рот, потом снова закрыл. Я уловил намек на разочарование, но он не ответил.
Я обменялся взглядом с Калебом. Мы уже давно начали подозревать кое-что о Лайонеле, но ни у кого из нас не хватало смелости спросить об этом прямо. Но мне надоело танцевать вокруг этой темы.
— Это то, что ты не хочешь нам говорить? — медленно спросил я. — Или не можешь?
— Что значит, не могу? — спросил Дариус, не сводя глаз с гири, с которой боролся Сет. В тот момент, когда казалось, что Сет может уронить ее, Дариус протянул руку и помог ему донести до стойки.
— Я имею в виду, заставляет ли он тебя не говорить с нами о некоторых вещах? — спросил я.
 
Дариус поднял голову, поймав мой взгляд, когда он открыл рот. Надолго повисла тишина, прежде чем он ответил.
— Никто не может использовать ко мне обычное принуждение, — сказал он в конце концов.
Калеб зарычал, читая между строк так же, как и я.
— А как насчет Темного принуждения? — спросил он низким голосом. Темное принуждение было абсолютно незаконным, и если мы были правы в том, что Лайонел использовал его, то это означало, что он глубоко погряз в каком-то очень сомнительном дерьме. Всегда ходили слухи о том, что Акруксы используют темную магию, но они никогда не подтверждались. Орионы были замешаны в этом вместе с ними, если верить половине того дерьма, что шептали об их семьях или печатали в Дейли Солярия.
Дариус ничего не ответил, что само по себе было чем-то вроде ответа. Конечно, если бы его заставили не говорить нам с помощью темной магии, он бы все равно не смог. Его взгляд выдавал его разочарование, но когда он посмотрел в мою сторону, в его глазах появился проблеск надежды, и он внезапно перестал отгораживаться от меня.
Я резко вдохнул, осознав, насколько успешно и как долго он отгораживался от меня, и чуть не утонул от ощущения, что все это обрушилось на меня разом.
— Есть некоторые вещи, о которых я не могу вам рассказать, и это чертовски расстраивает, — сказал Дариус, его голос был грубым. — Но, возможно, ты сможешь догадаться, что я хотел бы сказать, если почувствуешь это.
— Так он использует на тебе Темное принуждение? — почти прошептал я, мое сердце колотилось от последствий, которые в значительной степени зависели от ответа на этот вопрос.
— Нет, — ответил Дариус. Но это была ложь. Я чувствовал нечестность, разочарование, его чувство вины, которое усугублялось тем, что он был вынужден лгать нам.
— Вот дерьмо, — вздохнул я.
— Он солгал? — спросил Сет, его взгляд метался между мной и Дариусом, словно он не был уверен, где искать ответы.
— Да, — подтвердил я.
Плечи Дариуса опустились, и облегчение волной накатило на него. Я мог только смотреть на него, моя голова кружилась от всех последствий его ответа. Следующий ответ, который нам нужно было знать, — как долго это продолжалось. И о чем он был вынужден лгать. Но выяснить это будет почти невозможно, если он не сможет нам сказать. Придется задавать правильные вопросы, чтобы я мог прочитать ложь по его губам.
— Когда это началось? — спросил Калеб, его глаза расширились от ужаса.
Дариус на мгновение нахмурился, но потом, похоже, понял, что может ответить на этот вопрос.
— С тех пор, как я Пробудился. С тех пор, как он начал готовить меня к тому, чтобы я занял его место в Совете. Не то чтобы я верил, что он действительно позволит мне занять его место, пока он жив, — выдавил из себя Дариус.
— Так что же мешает тебе рассказать нам? — спросил Сет, нахмурившись, так как, похоже, понял, что это был глупый вопрос. — Я имею в виду, что именно?
Дариус долго смотрел между всеми нами, затем вздохнул.
— Худшие виды вещей, — сказал он в конце концов, дав ответ, который вовсе не был ответом. — Слушайте, я знаю, что вы, ребята, хотите помочь, и я люблю вас за это. Но я не могу помочь вам с моим отцом. Ты не можешь выступить против Советника, черт, ты даже не можешь ожидать, что это сделают твои родители. Это нарушит баланс сил, расстроит Солярию, в то время как Нимфы становятся сильнее за долгое время. В великой схеме вещей мои страдания не имеют никакого значения.
Дариус бросил на нас уничтожающий взгляд и повернулся, выходя из комнаты, прежде чем мы успели что-то сказать в ответ. Его кроссовки загрохотали по лестнице, вырезанной в полом стволе за дверью, и я, нахмурившись, посмотрел на остальных.
Сет хныкнул и начал вышагивать, его волчьи инстинкты не давали ему покоя.
— Мне не нравится, как он сказал «мои страдания», как будто это какое-то постоянное состояние, в котором он находится, — сказал он. — Я имею в виду, все не так уж плохо, правда? Мы не были настолько слепы, что просто пропустить тот факт, что Дариус на самом деле несчастен… Не так ли?