Бирюк (СИ)
– Знаешь что? Пойдем спать, Сашк. Ничего мы сейчас не решим и не сделаем.
– Насчет сделаем – это тебе лучше знать. А я для себя все решила.
Решила она.
В кровати Сашка прижалась к моему боку и устроила голову на плече. Я аж зажмурился в темноте, впитывая всей своей толстой шкурой этот кайф от ее близости. Просто лежать с ней рядом. Ладонь узкая на моей груди. Дышит тихонько. Тепло. Как давно мне не было вот так тепло? Если бы ещё не *баный осиный рой думок в черепушке.
Главное ведь – не начать дергаться. Ясно как белый день, что этот капитан Корнилов приходил не просто мило поболтать со мной. Сто пудов у него ужe есть четкое представление, как все было на самом деле с этим жирным боровом, мэром, и оно наверняка весьма близко к реальным событиям. В ФСБ лохов всяких не держат. Вот только пришел он один и трепался что-то сильно много, практически все передо мной выложил. Так они обычно не работают. На что расчет? Что я заочкую, побегу к Боеву с Камневым докладывать,что жопы у нас в огне? Ага,типа я наивный чукотский юноша и не понимаю, что он где-то рядом теперь пасется, ожидая моей реакции. Бежать – не побегу. Но вот звякнуть Боеву нужно. Именно сейчас, паузу выдержав. Не сразу,типа в паниқе. Логично же, что я позвоню другу и коллеге с уточнением «чё за на хер» , а вот если совсем смолчу – не логично.
Нащупал на тумбочке возле кровати телефон, придержал попытавшуюся поднять голову Сашку.
– Шаповалов, ночь на дворе, – хрипло проворчал Боев. Спит, значит, Корнилов не добрался до него пока.
– Я в курсе. Но ко мне тут гость странный наведался. Капитан Корнилов из ФСБ, - тона я старался придерживаться почти равнодушного.
– Корнилов? Фамилия генеральская прям, – фыркнул Андрей, но я уже уловил, что он весь напрягся. – Чё хотел?
– Да про какого-то Вознесенского Дмитрия Алексеевича спрашивал.
– Кого? - выдержав четкую паузу, нарочито лениво спросил он. - Чё-то не припоминаю. Клиент у нас такой разве был?
– Нет вроде. - Я и зевок выдавил. Если и слушает нас «большой брат», то пусть хавает.
– Ну и чего тогда ночью трезвонишь? - якобы недовольно прорычал Боев. – Нельзя, что ли, было завтра на работе…
– Да спи уже.
Все, в известность я его поставил, остальное только в приватной беседе без возможных ушей.
И про пробросы корниловские насчет Катьки и у*бка жирного я тоже нарочно умолчал. Ведь только долбо*бский брат станет даже намекать нынешнему мужику сестры на ее прошлого, чего бы там ни было. Так что все нормально, укладывается в схему. Даже если Корнилов точно знает, что бесследное исчезновение Вознесенского – наших рук дело,то спалить нас по этому разговору не выйдет. А Андрюха теперь будет готов. Катьку прикроет, а я, если все херовей некуда пойдет, - его. Не будет моя сестра одна с дитем корячиться. И Роксана со своими тоже. Я сестренке задолжал,так что если что – все на себя. Не было никаких Боевых и Камневых.
Вот же сука фээсбэшная, ну как нанюхал?
И как же жестко ему удалось цепануть меня. До сих пор же при мысли, что Катюху мою этот… А я жил и знать ни о чем не знал. А потом ещё и сам языком своим трепливым подставил.
А может, у говнюка и было целью спровоцировать меня? На кой ему это? Не услышь я тихие Сашкины шаги… хер знает, не сцепился ли бы я с этим Корниловым насмерть. Этого ему было нужно? Охерительный повод сразу заломать меня и закрыть за нападение на рабoтника органов при исполнении. А уж как у нас умеют прессовать, когда ты попал в их цепкие ручонки, ни для кого не секрет.
– Смотрю, спать ты не хочешь, – заерзала Сашка у моего бока,и eе рука с груди заскользила к моему животу. - Надо что-то с этим делать.
– Сашка… – попытался предупредить я, но поздно.
Одно ее ласкающее движение – и все. В черепушке сквозняком вымело думки-переживалки начисто. Она только пальцами тонкими до пупка добралась , а мой член уже задергался, наливаясь и распрямляясь. Так и норовя сходу головкой ей в ладошку занырнуть. Сгреб я ее волосы, заставляя поднять лицо к себе,и прямо в губы выстонал свoй кайф от первого ее касания, одновременно сдергивая второй рукой трусы и освобождая ей дорогу. Она нежными подушечками пальцев головку обвела – меня как в поясницу током шарахнуло, прогибая. Скользнула по стволу, впервые ведь исследуя меня сама , а у меня уши вспыхнули, и в них зазвенело, подчеркивая внезапную сладкую пустоту и свободу внутри. Уверенно, по-хозяйски, обхватила яйца, взвешивая в ладони и застонав мне в рот,и я едва на месте себя лежать заставил. Готов, готов для нее сразу. И не просто готов. Хочу так, что хоть цепями меня вяжи. В нее хочу. Ни терпения, ничего постепенного у меня с этой женщиной. Включаюсь весь, сразу и на предельной, бля, мощности. Сашка меня не поджигает, нет. Что горит,то и потушить можно. Она меня взрывает к херам. И тут уж никаких тормозов и обратной реакции природой не предусмотрено. Необратимо, сука.
– Χочу… – хныкнула она, разрывая поцелуй,и столкнула вниз одеяло. Приподнялась надо мной на руках , а я шарахнул по кнопке ночника на тумбе. Я тоже хочу. Умираю, как хочу все видеть.
– Коль… – Ее щеки вспыхнули,и Сашка зябко передернулась. - Я вся сейчас…
– Οх*ительна… – оборвал я ее, непонятно, как и сумев рыкнуть нечто членoраздельное. Раздвинул бедра,давая ей место. Знаю, что веду себя как скотина, но похер. Обхватил член, качнув им и показывая ей со всей примитивной честностью, чего хочу. Не заставлю, ни за что. Но просто дурею от одного только предвкушения. А еще больше от того, как она смотрит на меня. Лишь секунда этого беспричинного смущения,и снова открытая жажда. Поймав мой взгляд точно так, как недавно, до того как гадский Корнилов обломал нас, Сашка встала на колени между моих ног, наклонилась и поцеловала меня в центр груди. Ее соски задели мою грудь, и она вздрогнула всем телом, рвано выдохнув. В меня ударило похотью беспощадно. Прострелило от паха до макушки, прогибая в спине, ствол задергался в руке, словно она уже его обласкала.
– Сашк… – хрипло выдавил я. - Не играйся только… не в этот раз… озверею…
– Α ты мне нравишься озверевшим, - все так же не прерывая зрительного контакта, промурлыкала она, мягко убирая мою руку от члена. Γолос стал глубже, обливал меня, как жидкая сладость,доводя до невменяемости.
Прогнувшись, она потерлась грудью о мой пах , а щекой – в районе пупка,и снова шумно вдохнула.
– Нравится, как пахнешь… дикостью моей… свобoдой… удовольствием…
Каждое слово сопровождалось влажным поцелуем, и от первого же мне глаза горячечной красной пеленой заволокло. Я моргал, выглядя наверняка полным придурком, но мне нужно было видеть. Видеть, как меня возьмет в рот она. Именно она. Моя солнечная девочка. Видеть, как я совершу реальное кощунство, что отправит меня в *баный рай.
– Саш-ш-ш-ш-ш-ш… – зашипел я раздавленным змеем,когда протекшая головка скользнула по ее щеке, оставляя там блестящий след. Прижавшись губами к оcнованию члена, отчегo у меня задергало точечными разрядами в промежности, она притормозила, убивая меня окончательно, глянув совершенно пьяно,и лизнула медленно снизу и до головки. И тут же вобрала ее, вынося этим адекватность, все равно что выстрелом в башку.
– Бля-я-я-я-я! – взревел я, хватая ее за волосы. И тут же отпуская, потому что от первого же глубокого скольжения в обжигающую тесноту ее горла меня разбило в пыль и я уже ничем не смог бы управлять.
Только упираться пятками в матрас,толкаясь навстречу, молотить затылком в подушку, хрипя и мыча,и цепляться за все,до чего мог дотянуться, лишь бы ей не помешать. Ослеп, но все видел. Смотрел. Как одурманенно сверкают ее буквально пожирающие меня и мою реакцию глаза,из которых по щекам льются слезы. Как растягиваются, принимая мой ствол, губы. Как она отрывается, жадно хватая воздух. Лижет головку бесстыдно, откровенно этим наслаждаясь, прежде чем впустить в себя cнова. Это было пыткой. Рваный ритм, что доводил до остeрвенения, остановки, что тормозили в мгновении до того, как меня бы прорвало. Но я отдал бы ей себя для такой пытки хоть на вечность. Пока бы не сдох или бы не *бнулся, становясь необратимым дураком. И вдруг Сашка прикрыла глаза, взяла меня глубже, и застонала протяжно, как будто тоже совсем теряя себя. И меня взорвало. Я орал дурниной, опустошаясь, пока язык не прокусил от того, как сокращало всего.