Сделка (СИ)

— Она рассказала тебе? — сощурился Акибва. — Он ведь мог бы остаться в доме наслаждений, зачем ему Ния? Девочка, скажи мне, как вы встретились?
Илиана, умница, даже не подняла на Акибву взора, никак не выдав, что слышит каждое его слово и — в этом Келлфер был уверен — каждую мысль. Артефакторика, даже если Акибва в ней преуспел, была очень далека от искусства тайного знания, так что мудрец вряд ли увидел бы ложь — а применять для этого зачарованные предметы он бы, скорее всего, не стал.
— Она не слышит и не говорит с рождения.
Акибва откинулся назад, будто не веря. Его проницательный взгляд прожигал скромно потупившуюся Илиану насквозь.
— Жестами говорит?
— Да, — аккуратно ответил Келлфер, быстро соображая.
Дезактивировать амулет Даора было очень опасно, особенно здесь. Однако если бы Акибва мог как-то влиять на разум, он уже повлиял бы на Илиану, а девушка была хоть и напряжена, но не напугана. Келлферу пришлось повернуться к Илиане так, чтобы Акибва не мог заметить его быстрых действий. Послушная цепь распустилась — и треугольник, скользнув по груди, упал в неожиданно подставленную Илианой ладонь. Келлфер улыбнулся и погладил ее по плечам — скорее для Акибвы, продолжавшего следить за отцом, успокаивающим опороченную дочь.
«Сможешь?»
Илиана едва заметно кивнула. В поднятых глазах Келлфер увидел не страх, а решимость, и даже немного азарта. Это поразило и восхитило его. В который раз в голову мысль, что сейчас, когда Илиана больше не была подавлена самым чудовищным ограничением свободы за свою жизнь, она была настоящей собой — бесстрашной, доверяющей себе, сообразительной. Та сила, которую он увидел в ней с самого начала, разворачивалась неожиданным и очень приятным образом, и с каждым проявлением этой, свободной, Илианы, Келлфера тянуло к ней все сильнее. Если бы не Акибва, с каким же удовольствием он прижал бы ее к себе, втягивая в поцелуй!
Но Акибва ждал, и Келлфер, закрывая собой Илиану, проворно прятавшую за накидкой амулет, повернулся, чтобы дать ей еще немного времени:
— Она очень стесняется. Это… Сложный вопрос. Я должен просить тебя, мудрец, со всем почтением, не рассказывать никому того, что она поведает тебе.
— Я бы не стал, — важно кивнул Акибва, вставая. — Это только наше дело. Насилие со стороны этого животного… Не должно испортить жизнь преданной дочери Пар-оола.
«Надо же, он все-таки сказал это слово, — с удовлетворением подумал Келлфер. — Согласится и поверит. Относился бы к радчанам чуть лучше — и Дариса пришлось бы забирать с собой, но этот — согласится и поверит».
— Спасибо за милость, мудрец Акибва, — поклонился Келлфер, незаметно косясь на Илиану. Она сверкнула глазами, будто готовая к битве, и Келлфер отступил с пути подошедшего лекаря.
Акибва сложил руки домиком, потом быстро соединил пальцы квадратом. Спрашивал он довольно быстро, но не очень уверенно: скорее всего, этот язык знал не очень хорошо. Келлфер усмехнулся, последовательно представляя четкие ответные движения, которые должны были рассказать Акибве ужасную историю изнасилованной Илианы.
Изящные темные руки медленно, то и дело останавливаясь, заплясали в воздухе. Илиана не торопилась, лицо ее было очень сосредоточенным. В глаза мудрецу она не смотрела. Она допустила несколько ошибок, и Келлфер остановил ее, обнимая. Илиана понятливо ткнулась ему в плечо, пряча лицо от мудреца, и затряслась в притворном плаче.
— Очень волнуется. Мудрец, не спрашивай ее больше.
— Этого достаточно, чтобы казнить его сегодня же, — ровно сказал Акибва. Келлфер бы поверил в его беспристрастность, если бы голос лекаря не ушел вниз на последнем слове. Мудрец был в ярости, и это играло Келлферу и Илиане на руку.
Благодаря, выражая свое восхищение, успокаивая — мысль о казни Дариса паникой исказила лицо девушки — Келлфер поцеловал Илиану в лоб.
— Но этого делать нельзя, так ведь? — спросил он Акибву.
— Нельзя, — мрачно сказал Акибва. — Я не желаю Пар-оолу войны.
— Как и я, поэтому принес его сюда, а не убил на месте, — кивнул Келлфер. — Я искалечил его. Мудрец, если ты и можешь вылечить его руку — не надо. Как отец я прошу: пусть это напоминание о его мерзости останется с ним навсегда.
 
Илиана вздрогнула.
— Разумеется. Но он выживет. Я рад, что ты не требуешь его смерти, — уважительно и сочувственно ответил Акибва. — Ты мог бы. Прости меня, что не могу дать тебе полного успокоения. Твои раны не беспокоят тебя?
Келлфер снова склонил голову.
— Да, мудрец. Созданные тобой повязки чудодейственны, раны стянулись и больше не болят.
— Хорошо.
Сам Акибва неожиданно поклонился — медленно, проникновенно, сначала Келлферу, а затем Илиане, будто извиняясь. Илиана на мудреца не смотрела.
— Есть еще кое-что, о чем я не сказал тебе, мудрец.
— Что?
— Он безумен. Сегодня вознесли запятнанную чужестранку. Думаю, он принял мою дочь за нее. Он что-то бормотал о том, что она выжила, и говорил, что спас ее, что она принадлежит ему. Думаю, он был влюблен, а его разум помутился после церемонии. Есть одна женщина двора удовольствий, Абераш, он называл мою дочь и ее именем. Я отправился к ней.
— Нужно было донести, — жестко прервал Келлфера Акибва.
— Знаю. Прости меня. Но я был напуган. Абераш поведала мне, что иноземец провел в ее объятиях почти неделю, употребляя солнечный эликсир. Но сам звереныш говорит, что жил в каких-то катакомбах, носил чужое лицо и что за ним приходил его отец.
— Это очень опасный бред, — сузил глаза Акибва.
— Ты можешь как-то проверить, что с ним? — осторожно спросил Келлфер.
— Артефактов, изучающих разум, создать нельзя, — важно ответил Акибва. Келлфер про себя хмыкнул, уже представляя, как расскажет об этом работавшему над создававшему материальные отпечатки воспоминаний Даору. — Не смогу. Но я заметил, что даже если бы он был в сознании, ни слова бы не произнес.
— Когда я поверг его, он начал поливать бранью мою дочь, — с готовностью продолжил Келлфер. — Я поклялся, что выдеру его гнусный язык.
— Он не заслужил исцеления, — как по нотам, согласился мудрец. — Я лишь поддержу в нем жизнь и отправлю его на континент.
— Я верю, вы поступите правильно, — в который раз уже склонился Келлфер.
Он бросил быстрый взгляд на Илиану и чуть сжал ее руку. Она не ответила, продолжая крепко сжимать губы.
— Денег не нужно, — важно махнул рукой пар-оолец. — Идите с миром. Боль свежа, но она останется тайной. Забудьте про него. Радуйтесь пришествию жизни.
  
40.
 
— Что ты бы делал, если бы он не согласился? — взволнованным шепотом спросила Илиана, как только они оказались в спасительном шуме рынка.
— Я не знаю, — неохотно ответил Келлфер. Черная грань уже грела его грудь, и мужчина порадовался, что Илиана не видит вариантов, которые он рассматривал в случае, если Акибва засомневается.
— Я тебе не верю, — ответила Илиана. — Ты ведь все продумал. Ты думал убить Дариса или забрать его с собой в таком состоянии, чтобы у меня не было причин его бояться. Каком состоянии? Без рук, без ног?
Она остановилась у уже сворачивавшейся лавки со специями. Кулаки ее были крепко сжаты.
— Но Акибва согласился? — скорее спросил, чем парировал Келлфер, не до конца понимая, что вызвало такое сильное возмущение.
— Согласился. Он поверил нам всей душой, хотя мы и обманули его. И он был в ярости за нас, — подошла к Келлферу Илиана. — Но у тебя с собой было черное кольцо, чтобы заставить его, если он не подчинится твоему плану сам, так?
Неужели она все это успела прочитать, когда он снял амулет Даора? Какой же силы должен был быть ее дар, если настолько раскрылся за короткое время?
— Да, — не стал спорить Келлфер. — Оно не пригодилось.
— Вместо этого тебе помогла я, — глухо сказала Илиана. — И я мерзка себе после этого.
Келлфер нежно взял ее лицо в ладони, все еще не до конца понимая. Синие глаза смотрели грозно.