Расколотые небеса (СИ)

Граф кивнул и стал разрываться за спинами воинов, выкрикивая команды. Латники взбодрились, казалось, после тех слов ещё плотнее вросли в камень.
Сил на таран не осталось. Прошлое плетение выдалось слишком затратным, едва не осушило мою ауру. Я подобрался к строю латников, пристроился с левого фланга, сплёл несколько крепких жгутов и опутал ими мост.
— Помогай, — кричал я Тиму, перехватывая энергетические жгуты, как верёвку.
Тим спохватился и пристроился рядом. Когда он намотал призрачный канат на ладони, я уточнил:
— Готов?.. тогда взяли… сил не жалеть!..
Мышцы напряглись, ноги вгрызлись в каменную кладку, каждый шаг давался надрывом, но мы упрямо тащили верёвки, выворачивая массивный мост. Доски утробно скрипели, проседали надломленные балки, срывались петли, башня здорово накренилась, рассыпая кочевников по земле, будто зерно из прохудившегося мешка.
— Ещё немного… давай!.. давай!.. — Рычал я из последних сил, подстёгивая скорее себя, чем раскрасневшегося от натуги Тима.
— Есть… трещит… поднажми… и раз!.. раз!..
Мост не выдержал, доски треснули и просыпались в грот. Развороченная башня стала бесполезной. Арбалетчики в считанные секунды расстреляли ошеломлённых ордынцев, а вглубь строения улетели десятки кожаных бурдюков, заполненных маслом. Горящая стрела довершила разгром. Башня полыхнула так, что затушить её степняки не пытались.
Сил не осталось. Развеяв плетение, я завалился под пилястрой, тяжело хватая воздух. Тим присел рядом.
— Ты как?
Я пожал плечами, устало закрывая глаза.
— Плохо выглядишь, будто мертвец, и аура стала совсем прозрачной.
— Прорвёмся, — прошептал я. — Сейчас, отдышусь только…
— Во дают, — хмыкнул Тим, выглядывая за пилястру. — Ты только взгляни на этих акробатов.
Я кое-как приподнялся и выглянул следом. Тим указывал на следующую осадную башню. Безумно завывая и улюлюкая, на мост выпрыгнул Циркуль. Двухметровый двуручный меч заблестел под лучами светила и будто пропеллер завертелся в руках пришельца, разгоняя толпы ордынцев, снося головы, отхватывая руки и ноги, рубя и калеча захватчиков. Этот танец выглядел как-то нелепо, ведь если опереть клинок о стену, он окажется выше Циркуля на полторы головы. Но это курсанта совсем не тревожило. Его двуручник собирал знатную жатву, давая воинам возможность перевести дух.
Рыжий остался у Циркуля за спиной. Руслан раз за разом вскидывал над головой не менее огромный боевой молот и обрушивал его мощь на опоры. С каждым ударом балки проседали сильнее, разлетались тучи древесных осколков, расползались опасные трещины. В считанные мгновения Рыжий перебил доски моста. Циркуль в последний раз размахнулся мечом и прыгнул за спины сгрудившихся позади латников. Мост задрожал, упал со стены и повис на собственной башне, стряхивая в грот невезучих кочевников.
Я нахмурился и раздражённо проговорил:
— Они объединились не вовремя… Кто прикрывает сектор Рыжего?
Не тратя времени на отдых и ликование, Циркуль и Рыжий бросились к следующей башне. Командиров там не было, латники героически удерживали напор степняков, но силы их покидали. Намечался прорыв.
— Вот же!.. — пропыхтел я. — Нам нужно за ними… помоги мне…
— Ты чего? — вскинулся Тим. — Даже встать самостоятельно не можешь, а всё туда же?.. Ник, тебе нужно уходить со стены. Ты выложился, оставь битву другим.
— Помоги добраться к той башне, — упрямо рыкнул я, пытаясь подняться.
— Андрей, но это же…
— Давай, — прожёг я его таким взглядом, что Тим стушевался и перестал спорить.
Стену щитов всё-таки опрокинули. Разгорелось нешуточное сражение. Циркулю и Рыжему пришлось отбросить их убойные игрушки и врываться в бой, вооружившись парой коротких стилетов. Толкучка опасно разрасталась. В такой схватке сила и ловкость пришельцам вряд ли поможет.
Мы остановились в десятке шагов. Ордынцы отвоевали несколько метров стены и продолжали теснить латников, развивая успех. На мосту толкалось бесчисленное подкрепление.
— Твою мать, — беспомощно взвыл я, когда понял, что не сплету даже прутик для телекинеза.
 
— Я же тебе говорил, ты сделал всё, что мог.
— Говорил… говорил… — Зло прошипел я, оглядываясь на Тима. — Сколько можно говорить?.. может хоть что-нибудь сделаешь?
— Что?..
— Ты прекрасно меня расслышал!.. ну же, соберись, тряпка!.. развали эту грёбанную башню к чёртовой матери.
— Но я…
— Да, ты, мерзкий слюнтяй. Хватит ныть и искать оправданий. Целый год я с тобой провозился и что?.. Целый год ждал, что подберёшь сопли… но нет — рождённый неудачником таким и подохнет.
— Что ты сказал? — загорелись ненавистью его глаза.
Звонкая пощёчина едва не опрокинула Тима. Его кулаки сжались, а над головой начало разгораться белое пламя.
— О… что, решил показать зубы? Разозлился, значит? Что ж ты раньше не злился? Когда мы защищали посёлок… когда кровь проливали? Щенок, вспомни Ульму? Вспомни, что с ней стало. И всё по твоей вине. Всё лишь потому, что бедняжке не повезло с ухажёром. Её кровь на тебе, жалкий слизняк. Это ты во всём виноват! Ты!.. ты!.. ты!..
Наверное, об Ульме мне говорить не стоило. Тим вмиг растерял весь разум. Его глаза засияли, аура вспыхнула жгучим пламенем, а руки сплели могучий таран. Слава Богу!.. Бросься он на меня с кулаками — и история торрека на том бы и кончилась.
В последний миг я упал на брусчатку. Над головой прошуршал жуткий смерч, унося с собой мой шлем и обжигая спину огненным жаром. Таран угодил в осадную башню: жутко её покорёжил, проломил заднюю стенку, изорвал лошадиные шкуры, разбросал дикарей. Но конструкция устояла. Теперь башня походила на голый скелет, скрюченный и объеденный безжалостным временем.
Арбалетчики стали бить прицельно, выкашивая врагов ещё на лестнице. Давление на латников немного ослабло, и они смогли удержать прорвавшихся халирцев, не позволяя им развить успех и занять ещё большее пространство стены.
— Вот так… да!.. ещё, Тим, скорее!.. ещё немного и рухнет…
Подняв голову, я запнулся, вмиг позабыв о сражении. Тим походил на живого мертвеца. Его лицо окрасилось мелом, глаза безучастно смотрели перед собой, из носа брызнула кровь, а руки замерли на груди. Как раз там, у центра грудной клетки, зияла рваная дыра в его ауре.
Тим пошатнулся, упал на колени, а затем завалился на спину, подрагивая в припадке. Я едва смог к нему доползти.
— Держись, я сейчас… а ты молодец… держись… смотри на меня…
Тонкая алая змейка выползла изо рта и покатилась к шее. Энергетическая дыра расходилась всё шире, причиняя Тиму новые муки.
Сзади подскочил растрёпанный Рыжий:
— Что с ним? — присел он рядом со мной.
— Надорвался, — пропыхтел я. — Дыру в ауре видишь?
— Нужно отнести его к лекарям.
— И что они сделают? Нет… это моя вина, мне его и лечить.
Я закрыл глаза, сосредоточился. Потянулся мыслями к истончившейся материи собственной ауры. Распустил несколько тоненьких нитей и поспешил скрепить ими ауру Тима. Спустя миг энергия растворилась в его коконе. Тим больше от боли не корчился, но этого было мало. Пришлось собрать на ладони ещё немного энергии и парой лёгких импульсов протолкнуть их в тело пострадавшего.
Тим застонал. Его аура пошла волнами, стала плотнее, набралась новыми красками. Спустя миг он открыл глаза.
— Живой? — из последних сил выдохнул я.
Тим только моргнул, не в силах проронить даже слово.
— Вот и славно. Ты, главное, знай — я так не думаю. Никто так не думает. всё, что я сказал — это ложь. Просто… просто так было нужно… а ты молодец… молодец, слышишь?
Подскочили несколько стражников и погрузили Тима на носилки. Перед тем, как раненного унесли, он схватил меня за рукав и заставил склониться над его головой:
— Ну ты и сволочь, Загорский, — прохрипел он, откидываясь назад.
— Я знаю, — проговорил я вслед уходящим стражникам. — Я знаю.
Сражение продолжалось. Циркуль вломился в клин ордынцев. Врагов на стене собралось так много, что ему пришлось выбросить и стилет. Циркуль где-то взял пару кастетов, полностью сосредотачиваясь на кулачной схватке. Под сильными ударами пришельца внутрь вгибались шлемы, хрустели проломленные кости, ломались щиты. В толкучку бросился Рыжий. Следом спешили Бернис Моурт и разобравшийся со своей башней Игорь Викторович.