Расколотые небеса (СИ)
— Говори, я слушаю, — напрягся Андрей, Тири же от волнения изо всех сил сдавила под столом его руку.
— Ты должен сдать крепость…
— Ну вот, — выдохнул Андрей. — Ещё один дипломат. И на каких условиях, интересно.
— Великий халир Гарах-сит-Нарвай очень милостив. Если ваши люди сложат оружие, то большинство защитников шейтаровой твердыни останутся жить. В назидание мы казним каждого десятого воина. Остальных ждёт рабство — но не галеры и даже не рудники — твои люди достойны бойцовых ям Союза Антийских Городов. Ты можешь стать военачальником или шаманом нового халира — это большая власть, к тому же, ты даже сохранишь при себе свою халин, — почтенно кивнул Хагмас на Тири, и от того жеста девице захотелось придушить наглого кочевника.
— А остальные женщины… дети? Что ожидает их?
— Северные женщины прекрасны. Мои воины будут сражаться друг с другом, чтобы заполучить таких красавиц в свои гаремы. Их запросы обеспечат мужья, а дети… о детях тоже позаботятся.
В зале повисла напряжённая тишина. Ребята удивлённо переглядывались друг с другом, не веря ушам.
— Он издевается? — не выдержал капитан, переходя на язык пришельцев. — Это юмор такой?
— Хуже, — хмыкнул Андрей. — Он действительно верит, что это очень щедрое предложение. Похоже, степняки слишком долго носятся со своим дутым величием, самолюбование зашло очень далеко и играет с ними злую шутку. Дальше собственного носа ни черта не видят.
— Тогда в переговорах нет смысла, — повернулся к Андрею Старый.
— Посмотрим, — ответил торрек, переходя вновь на халирский. — Ну а если я откажусь? Если не пойду на эти условия, что тогда? Вы затеете новую битву? Снова будете умирать под нашими стенами? Или передохнете от голода где-то в лесу? Чем ты мне угрожаешь, дикарь? Вам нечего есть, вам негде спать, вам не одолеть моих воинов.
— Я брошу в бой весь халарат и сокрушу тебя. Скоро из степи подойдёт подмога с обозом и тогда…
— А если не подойдёт? — зловеще прищурился Андрей. — Ты так уверен в верности своих гарров. Все они любили твоего отца? Все готовы служить тебе после смерти Гараха? Никто из них не пожелает воспользоваться ситуацией и отобрать Золотое Седло, пока ты слабеешь в шейтаровых землях? Забирай свои орды и убирайся из моего леса — вот моё слово. Здесь ты умрёшь под стеной либо от удара в спину. Другой судьбы у тебя нет.
Хагмас стушевался, опустил глаза. Слова Андрея попали в самую точку. Халар в тот миг походил на битого пса, у которого отобрали последнюю кость.
— Это твоё последнее слово, колдун?
— Да, так и передай своему отцу.
— Я принимаю твой ответ, — склонил голову халар. — Тогда мы можем обсудить ещё одно дело.
— Какие ещё у нас дела?
— Верни гарем моего отца. Эти женщины принадлежат ему. Позволь халиру уйти в мир духов, очистив себя от позора.
В зале вновь повисла тишина. Тири расслышала мерное дыхание мужа, как поскрипывает кожа доспеха от каждого вдоха, как шелестит потревоженный плащ. Андрей несколько хисок прожигал халара пристальным взглядом, а потом твёрдо ответил:
— Нет, этого не будет.
— Но почему? — вскинулся халар, подскакивая со стула. — Ты не смеешь отказывать. Это его женщины!
— Среди них твоя мать.
Последние слова будто плёткой ударили по Хагмасу. Весь пыл его вмиг улетучился. Халар опустил руки и присел обратно за стол.
— Ты знаешь, что ждёт этих женщин. Я не стану отдавать их на смерть.
— Позволь мне её хотя бы увидеть, — смиренно проговорил Хагмас, не поднимая глаза. — Прошу, позволь повидаться с халин.
— Это можно устроить, — улыбнулся Андрей и несколько раз хлопнул в ладоши.
Двое стражников скрылись за дверью, а спустя хиску зал огласило взволнованное дыхание халин Шиайи. Женщина гордо вошла, но как только увидела старшего сына вся напускная стойкость первой жены халира Гараха вмиг улетучилась. Халин растерялась, застыла на пороге, бросая испуганные взоры то на Хагмаса, то на Андрея.
— Брат, это ты, — вскинулся за спиной матери халар Тагас и бросился к столу. — Ну наконец-то. Ты здесь ради переговоров? Ты теперь халир? Хочешь нас обменять? — радостно выкрикивал воин, после коротких, но крепких объятий.
— Нет, брат, — стыдливо опустил взор Хагмас. — Это не так.
— Но почему ты тогда здесь? О нет… только не говори, что эти шейтаровы прихвостни взяли в плен и тебя…
— Нет-нет, — зачастил Хагмас, покосившись на Андрея. — Отец ещё жив, а… мы с колдуном не можем договориться.
— Хвала Тренги, — наконец выдохнула халин Шиайа, обнимая Хагмаса и расцеловывая его смуглое лицо. Тири тронула эта картина, да так, что девица едва не прослезилась. — Я боялась самого худшего, но ты здесь, мой мальчик, ты цел… ты пришёл!..
— Мама, у меня дурные вести, — задрожал голос Хагмаса, а глаза наполнились слезами. — Отец при смерти… он… он…
— Ну всё, мальчик мой, ты должен быть сильным, скоро Золотое Седло станет твоим…
— Ты не понимаешь, мам… он не поправится… он вот-вот отойдёт в мир духов… ты знаешь, что это значит? Мам… ты ведь знаешь?..
— Я знаю, милый, — нежно проговорила халин Шиайа, вытирая слёзы у сына на щеках. — Я знаю…
— Он заставил меня поклясться перед гаррами… он знал… он велел… не оставил мне выбора… но я не стану!.. нет, я не смогу… никогда… никогда!
Хагмас почти рыдал, крепко сжимая в ладонях руки халин. Он запинался, крепко всхлипывал. Казалось, в тот миг воина подменило дитя.
— Хагмас, милый, — горестно улыбнулась халин. — Посмотри на меня. Это твой долг. Ты справишься. Ты должен справиться. Иначе они не простят тебе слабости и отберут всё. Мальчик мой, ты должен быть сильным. Это твоя судьба.
— П-прости, П-прости м-меня!
Халин кивнула и закрыла глаза. В следующий миг халар вскинул руку, выхватил из косы стальную заколку и вонзил её матери в сердце. Шиайа вздрогнула, пошатнулась, её глаза выпучились от боли. Алая струйка окрасила губы и подбородок. Женщина впилась тонкими пальцами Хагмасу в плечи и обмякла в его руках.
— Прости!.. молю тебя… молю, прости! — рыдал Хагмас, нежно укладывая на пол ослабшее тело халин.
— Мама!.. Мамочка!.. — взревел принц Тагас, падая на колени.
Оцепеневшие стражники опомнились, вмиг скрутили Хагмаса и оттащили его от халин. Тагас бился над телом в истерике:
— Мамочка… нет, пожалуйста… не уходи… не бросай меня… нет, только не так!.. за что?.. за что?..
Несколько мгновений длилась агония. Халин пыталась что-то сказать, но силы покидали её слишком стремительно. Руки обмякли, упали на грудь, а голова откинулось на бок. Улыбка халин застыла навеки.
— Не-е-ет! — взревел Тагас. — Нет-нет-нет! Очнись! Очнись, молю тебя! Очнись!
Истерика принца длилась несколько хисок. Потом он встрепенулся, подскочил и тут же упал на колени перед Андреем:
— Колдун, я прошу тебя!.. я молю тебя, верни её! Пусть она встанет. Пусть снова живёт. Я сделаю всё, что ты мне прикажешь!.. я до смерти буду твоим рабом, только верни мне её!.. Халин добрая женщина… ты знаешь… возьми меня… отбери мою жизнь, но верни к жизни мать!.. — Кричал Тагас сквозь горькие слёзы.
Жестокость кочевников поразила Андрея. Тири чувствовала это всем сердцем. Он оцепенел, не мог найти подходящих слов. Целую хиску он бестолково смотрел на горюющего пленника, пока нашёл в себе сил для ответа:
— Я не могу, — виновато опустил он глаза. — У меня нет такой силы.
— Не можешь? — зло процедил сквозь зубы халар Тагас. — Нет такой силы? — взревел он на весь зал.
— Тогда убей Хагмаса! Казни эту подлую тварь. Он нарушил святость переговоров, пролил кровь в твоём доме. Размозжи ему голову, сбрось со стены, отомсти ублюдку за мою мать!..
— Сир, мы не можем его тронуть, — подскочил граф Моурт и зашептал Андрею на ухо. — Он переговорщик. Мы должны его отпустить.
— Убей Хагмаса, ты обязан… обязан…
— Сир, он пролил свою кровь, не нашу. Переговоры священны даже для дикарей.
— Я в твоей власти, — подал голос Хагмас, растянувшийся на столе. Двое стражников заломили за спиной руки убийцы и прижимали к скатерти его голову. — Ты можешь послушать моего брата и пролить кровь ещё одного знатного халирца. Это ничего не изменит. Кто бы не сел в Золотое Седло — он придёт за тобой. Такова наша судьба. Но ты можешь сдержать данное мне слово. День близится к закату. Что ты ответишь на это, колдун?