Расколотые небеса (СИ)
Барон подскочил следом за Леймой, но её высочество снова избежала объятий, отпрянув к двери и выставив клинок перед грудью.
— Ваше высочество, — облизнув тонкие губы, говорил барон Литис. — Зачем так кричать? Вы в моём доме, ещё слуг разбудите… моих слуг, — чуть придвинулся он к принцессе. — А кинжал лучше спрячьте. Я хоть и не молод давно, но с девицей управиться сумею, поверьте. Давайте вы лучше уж по своей воле ложитесь, — кивнул он на кровать.
— Их-хи-хи-хи! — залилась принцесса, расслышав топот сапог в коридоре. — Очень самонадеянно, барон, но всё обстоит несколько иначе. Держать оружие меня учил сам Готри Моурт, так что можете попробовать.
Расслышав те слова, старик слегка стушевался и перестал напирать на принцессу.
— Меньшей глупости я от вас и не ждала, — продолжала Лейма. — Но так даже лучше. Уж теперь-то меня совесть точно мучить не будет, — задорно проговорила она, отворила засов на двери и быстро отскочила в сторону.
В тот же миг в покои ворвались наёмники братства. Тяжёлые сапоги лязгали шпорами по полам, заскрипели кожаные куртки, заскрежетали мечи.
— Отправляйтесь к себе, — повелительно рыкнул барон. — Я вас не звал, мы с моей гостьей желаем побыть наедине.
Наёмники не сдвинулись с места. Лишь один из них — широкоплечий мечник с недельной щетиной и острой улыбкой — обернулся к Лейме и спокойно проговорил:
— Что здесь стряслось?
— А ты сам что, не видишь? Это так ты меня стережёшь? — строго молвила Лейма, сложив руки на поясе.
— Прости, госпожа, — виновато протянул верзила, опуская глаза.
— Госпо… что? — в шаге от обморока пискнул барон, но закончить ему не дали. Тяжёлый кулак тут же пригвоздил старика к полу. Встать он даже не пытался. Несколько пар сапог замелькали у барона перед глазами, дорогой шейдирский ковёр то подпрыгивал, то налетал на несчастного каменной глыбой, отпечатал весь узор на морщинистой старческой коже. Когда лорд Литис уже собирался испустить дух, до его ушей долетел приятный голос принцессы:
— Довольно.
Избиение прекратилось. Двое наёмников поставили окровавленного старца на колени перед принцессой. Один из них приставил нож к его горлу и спросил:
— Госпожа желает смерти этого храса?
— Ты мне скажи, — повела плечами Лейма. — Он нам ещё нужен?
— Нет, твоё высочество, — ухмыльнулся наёмник, немного надрезая шею барона. Тонкая алая струйка покатилась по дряблой груди. — Ты была права: мы припугнули прислугу, обыскали поместье и в винном погребе нашли три больших сундука, набитых золотом и серебром. Тебе хватит, чтобы купить нашу верность. Его можно кончать.
— Кончать? — взвизгнул барон. — Мен-ня?.. ваше выс-сочество!.. пощадите, пощадите.
— Я сама это сделаю, — холодно проговорила Лейма, сжимая золотую рукоятку кинжала. Затем она медленно подошла к пленнику, схватилась свободной рукой за седые волосы, а остриём кинжала прикоснулась к баронскому кадыку.
— Это… это не всё… я богат… я богат… — Заголосил барон Литис. — У меня есть ещё золото и серебро… я всё вам отдам, только пощадите.
— Мы и сами найдём остальное, — бесстрастно говорила Лейма. — К тому же золото не твоё. Ты украл его из казны моего отца, так что не торгуйся тем, чего не имеешь.
— Я… я… у меня есть знакомства… есть связи, — заговорил барон ещё быстрее. — Я сделаю всё, что вы мне прикажете. Я буду служить вам верой и правдой, клянусь!.. Я никогда не предам вас, только пощадите… пощадите, молю!..
— Хи-хи-хи! — снова взорвалась Лейма. — Слышать клятвы от вора и клятвопреступника довольно забавно.
— Ваше выс-сочество… прошу, я не подведу вас, никогда. Буду самым верным вашим слугой, пощадите!..
Ещё несколько хисок принцесса прижимала клинок к горлу старца, пристально всматриваясь в его лицо и только потом убрала кинжал в ножны.
— Ну посмотрим, — строго проговорила она. — Посмотрим. Пускай покажет вам, где спрятано остальное богатство. Если хоть что-то утаит… — Красноречиво запнулась она. — И ещё — с этой хиски барон Литис ночует в конюшне. Остальные наши воины пускай перебираются в дом. Только женщин не трогать, ясно?
— Но плаванье было долгим и утомительным, — лукаво блеснули глаза наёмника. — Мои парни довольно горячие, а женская ласка могла бы знатно усмирить их пыл.
— По дороге мы видели дорогой бордель, — ничуть не смутилась принцесса. — Я плачу. И пусть твои люди погуляют так, как никогда ещё не гуляли.
— Как прикажет моя госпожа, — ухмыльнулся наёмник и потащил барона к двери. Спустя миг Лейма осталась в покоях одна. Её высочество закрыла дверь на засов и легла на кровать. Ну вот, теперь-то она утомилась, как должно. Лишь только голова принцессы коснулась подушки, она тут же уснула. На лице её застыла довольная улыбка. Первый шаг сделан, игра началась…
* * *День выдался жарким. Сулаф как следует прогрела воду, потому купаться в реке было здорово. Деревенская ребятня больше крама плескалась у пляжа, играла в водные догонялки и радостно пищала на всю округу. Вайри и Хмури тем временем таскали бредень под камышовой стеной. Улов был неважный — полведра пескарей, десяток ершей и три окунька, ещё несколько раков забрались в гузырь. Вчера сети ломились добычей, а сегодня… Ну что ж, день на день не приходится.
Сулаф катилась к закату. Полчища серых лягушек затянули вечерние песни. Зажужжали первые комары, затрещали сверчки и цикады. Мимо проплыла дикая утка, неустанно крякая что-то утятам, повсюду таскавшимся за говорливой мамашей. Чуть в стороне от рыбаков замерла цапля, слабо покачивалась на волне, гипнотизировала добычу, чтоб, как придёт время, распрямиться стрелой и поймать себе ужин.
— Да уж, — отрываясь от бредня, протянул Хмури. — Сегодня мы что-то совсем мало натаскали.
— Ничего, — улыбнулся Вайри. — Завтра наверстаем.
— Не выйдет, зятёк, — грустно говорил Хмури. — Завтра мы с отцом повезём в крепость припасы. С нами не хочешь?..
Вайри вздрогнул, нахмурился, отвернулся. Уши его вспыхнули жаром, щёки налились румянцем. Он испугался и Хмури это заметил.
— Слушай, Вайри, — проговорил он, пристально глядя на зятя. — Ты уж восемь лисанов, как под нашей крышей живёшь. Мы тебя нашли, лечили, кормили — отец даже Гриду за тебя выдал. Раньше срока дочку отдал.
— И я вам очень за то благодарен, — перебил его Вайри. — А Грида — моё спасенье, моё искупленье, мой лучик света. Я люблю твою сестру больше жизни и…
— И всё равно не рассказываешь о себе даже ей, — насупился Хмури. — Кто ты? Откуда у тебя эти шрамы? Что ты делал в проклятом лесу и почему вздрагиваешь при одном упоминании об Угрюмой?
— Я был плохим человеком, Хмури, делал ужасные вещи. Боюсь, если вы всё узнаете, вряд ли захотите и дальше иметь со мной дело.
— Не выдумывай, — вскинулся Хмури. — Ты хороший человек, я вижу это. И отец видит, а Грида… ха-ха-ха! Ну, о ней ты и сам знаешь.
— Да уж, знаю, — улыбнулся Вайри, вспоминая свою златовласку.
— Ты наша семья, и что бы там ни было раньше, мы не отвернёмся от тебя.
Вайри хотел что-то ответить, но не успел. Увесистый камень хлюпнул между рыбаками, поднял над водой фонтан брызг, окатил парней россыпью прозрачных водяных бусин. Вайри встрепенулся, огляделся вокруг и тут же всё понял. За стеной очерета мелькнули две огненно-рыжих косы, блеснули весёлые чёрные глазки, а россыпь веснушек расплылась по щекам, растянутая весёлой улыбкой.
— Хи-хи-хи! — прыснула Грида, схватилась за юбку и бросилась убегать. Небыстро и совсем недалеко. Так, чтобы Вайри её мог догнать.
— Ах вот ты как? — весело вскрикнул Вайри, бросил бредень и побрёл к дорожке на берег. Выскочить быстро не вышло — он в воде был по грудь, ноги проваливались в густой ил, но Грида хихикала рядом, Вайри точно знал, что догонит.
— Ой, хи-хи, — вскрикнула златовласка, когда увидела мужа на берегу. Тут же бросилась убегать. Вайри взревел и бросился следом. Босые ноги зашлёпали по дорожке, платье подпрыгнуло, косы растрепались. Она несколько раз обернулась, захихикала ещё звонче.