Расколотые небеса (СИ)

— Всем приготовиться, — крикнул Борис.
— Надо же, сработало, — протянул в рацию Кос, поглаживая рукоять пулемёта. Его гнездо обустроили на правом фланге стрелков, а гнездо Калаша на левом. Но тратить патроны мы планировали только в самом крайнем случае, если план полетит к чертям.
Воины волновались, то и дело поглядывали на помост.
— Ждём, — спокойно проговорил я.
Орда на одном дыхании прошла половину пути. Земля задрожала. За первыми всадниками стояла непроглядная пылевая стена. Грохот и звон, крики и дикие вопли гулким эхом неслись отовсюду. Воины перед помостом стали откровенно подрагивать, косились назад всё чаще, всё больше боялись. Их можно было понять, смотреть на каток буйной конницы было жутко.
— Ждём!.. — Сжал я руками перила помоста.
Орда неслась со скоростью грузового состава. Ауры стрелков вспыхнули красками ужаса, но меня они боялись сильнее, стояли, как вкопанные. Воины сверлили меня молящими взглядами. Но мой облик излучал только спокойствие. Я был уверен в нас, как никогда. Как бы там не случилось, орде сегодня крепко достанется.
— Ждать! — кричал я, чтобы ни у кого рука случайно не дрогнула.
Орда выскочила на расстояние полёта стрелы. Тут кочевников ждал первый коварный сюрприз. Лошади первых шеренг резко споткнулись и, утробно завизжав, рухнули наземь, покатившись по полю. На них тут же налетали другие, топтали собратьев, падали следом. Задние шеренги не успевали остановить скакунов, продолжая влетать в сети ловушки. Началась страшная давка. Стена пыли мешала халирцам разглядеть аркан. С каждым ударом сердца куча выбитых из седла дикарей всё росла. Крики и вопли заглушал жалобный лошадиный визг.
— Лучники, залп, — что было сил, прокричал я. — Бейте, бейте их, пока все не полягут.
Начиная с отметки в три сотни метров и почти до нашей коробки, всю землю изрыли мелкими ямками. Скакуны степняков проваливались в норки ногами — на такой скорости это конец. Лошади тут же ломали ноги и падали кучей. Давка превратилась в огромную свалку. Промахнуться по ней было невозможно. В считанные минуты лучники усеяли поле тяжёлыми стрелами, добивая всех, кто ещё мог подняться. Треть орды угодила в ловушку — треть орды отправилась к Тренги.
Но вот настал миг, когда остальные кочевники поняли, что скакать вперёд им нельзя, что там только смерть. Дикари начали искать обходные пути. Орда разделилась на два рукава, пытаясь взять нас двойным охватом и ударить по флангам. Ордынцы изо всех хлестали коней, разогнались снова, что ветер. До войска коварных северян оставалось всего ничего, считай, рукой протяни и достанешь, как вдруг что-то снова пошло не так.
— Поднимай, — сказал я, когда дикари подошли для удара.
Десятки воинов того только и ждали, ухватили под ногами канаты и со всех сил потянули их на себя. На флангах поднялся двойной частокол и уставился на кочевников длинными пиками и заточенными кольями. Первые всадники были обречены. Там начиналась новая давка.
— Арбалетами, залп.
Стрелки развернулись на фланги, тысячи болтов излились кровавым дождём, прошивали плетёные щиты и кожаные доспехи, выворачивали суставы. Заслоны сработали чётко. Когда кочевники поняли, что им до нас не достать, на земле уже истекала кровью огромная масса их войска.
Остатки орды убегали. Болты били их в спины, но спустя несколько хисок схватка закончилась. Первое поле боя осталось за нами. Ошеломлённые воины не могли поверить глазам, застыли, будто статуи, бросая кроткие взоры назад, на помост.
— Победа! — закричали мы с курсантами в унисон.
Несколько мгновений люди молчали, переглядывались между собой, пока их, наконец, проняло:
— Да-а-а!.. ххорра торрек!.. ххорра, ххорра, ххорра!.. — разнеслись над степью их вопли.
— Сир, — склонил голову Бернис Моурт, приставив к виску указательный палец. — Ваша магия очень сильна, я до последнего сомневался, простите.
— Что скажешь, они не сбегут?
— Нет, — ответил граф. — Мурахе конец. Ему переломят хребет и бросят умирать в степи. Хоть халирцы и не ценят жизнь своих братьев, но такого поражения ему не простят. Но если Мураха хочет спасти свой род, то ему придётся идти в новый бой, он должен принести халиру вашу голову, иначе никак. А там, глядишь, и его пощадят. Тут выбор прост — либо воевать со всеми ордами халира Гараха, либо с нами.
 
— Надеюсь, ты прав, нужно с этим покончить, — задумчиво проговорил я, рассматривая в бинокль остатки орды. Кочевники становились лагерем в километре от бойни.
— Бернис, распорядись, чтобы воины навели здесь порядок. Кочевников хоронить пока не станем. Чучела уберите, пускай видят нашу ставку, какой она есть, пускай не боятся.
* * *
Ночь прошла тихо. Мы не делали вылазок, а дикари рискнули подослать только несколько отрядов разведчиков. Их специально не трогали, позволяя рассмотреть лагерь со всех сторон и медленно нас сосчитать, чтобы доложили Мурахе как есть. Кроме часовых у костров, на помосте всю ночь дежурили пришельцы. Шпионов заметил Борис. Наёмник просматривал степь в прибор ночного видения, его тренированный глаз и засёк незваных гостей. Борис подпустил лазутчиков почти впритык. Когда дикари в край обнаглели — пытались подобраться к костру и убить часовых — Борис подозвал десяток лучников и приказал сделать несколько залпов. Рядом с наглецами вырос пёстрый заборчик из тяжёлых стрел. Когда дикари убегали, наёмник не удержался, снял из винтовки почти всех шпионов, оставив только троих для доклада Мурахе.
На рассвете нас ждала новая битва. На этот раз кочевники стояли в пешем строю. Халирцы смекнули, что верхом до нас не добраться, а вот пехота могла снести малочисленную ставку северян и даже не заметить преграды. По самым скромным прикидкам их было раз в пять больше чем нас. Мы убрали все чучела и столбики с флангов и разбросали их перед лагерем. Ещё и Бернис увёл свой отряд в лес, так что армия защитников выглядела воистину скромной.
Арбалетчики стали в три шеренги. Перед стрелками вырос забор из брёвен высотой по грудь среднему воину. Так было сподручнее стрелять, к тому же частокол мог послужить дополнительной преградой для дикарей и неплохим подспорьем для наших копейщиков. Лучники стали позади. Там же пристроили телегу со стрелами. Несколько сотен пехотинцев в тяжёлых латах расположились перед ставкой торрека. Если случится прорыв — именно они выйдут вперёд и схлестнутся с врагами, пока стрелки сменят оружие и перестроятся для рукопашной схватки. Воины смотрелись бодро, верили в новую победу, последние страхи перед ордой успели развеяться над ковылями Великой Степи.
От места побоища до сих пор доносились вялые стоны. Видно, там было ещё полно раненных, но халирцы даже не попытались подобрать своих людей. Лагерь с обозом обустроили в спешке. Степняки поставили около десятка войлочных шатров. Там же собрали сотни телег, окружив ими табун лошадей.
Где-то в километре от ставки торрека готовилась к битве орда. Степняки собрались в чистом поле бесформенной толпой, даже не пытаясь построиться или хоть как-то организовать своих воинов. Мураха Свирепый гарцевал перед армией на белой кобыле, утробно кричал, пытался разозлить людей перед схваткой.
Алвай дело говорил — Мураха воевал как дикарь. Никакой выучки, никакой тактики — только грубая сила. Задавить врага числом, шапками забросать, и плевать скольких воинов он потеряет. Раньше такое сходило гарру Мурахе с рук, воевать вокруг степи было не с кем, соседние народы при виде орды падали в обморок и сдавались без боя. Мы же сдаваться не станем…
— Сможешь достать его? — спросил я Бориса.
— Сейчас?
— Нет, когда орда в атаку пойдёт.
— Думаю да, но обещать не могу, выстрел сложный, ветерок поднимается, влажность мне не измерить, ну и вообще — далеко.
— Но попробовать стоит, — не сдавался я.
— Стоит, конечно, — хмыкнул наёмник и стал расчехлять большую снайперскую винтовку.
Спустя минуту орда двинула в атаку. Сначала медленно, потом всё быстрее, когда халирцы перемахнули середину пути, орда побежала, набирая приличный разгон. Дикари кричали боевые кличи, размахивали клинками и копьями, обрушили всю ярость на весеннее поле. Добравшись до свалки, кочевники начали спотыкаться, их скорость заметно уменьшилась. Под ногами орды были трупы, раненные и целые горы различного мусора.