Золотой трон (ЛП)

С этими словами я разворачиваюсь и ухожу, увлекая Хлою за собой. Я не останавливаюсь, пока мы не покидаем зал и не выходим в стеклянный атриум с подогревом, откуда открывается вид на заснеженную территорию поместья. Я смотрю на падающие снежинки, дыша гораздо тяжелее, чем обычно. Когда я наконец разжимаю руки, то обнаруживаю на ладонях ровный ряд полулунных вмятин от ногтей.
— Подруга! — негромко восклицает Хлоя. — Ты видела ее лицо! Ты была такой крутой там.
Я пожимаю плечами.
— Я серьезно! Откуда, черт возьми, это взялось?
— Она меня разозлила.
— Тогда люди должны злить тебя чаще, Э.
— Честно говоря, если бы была награда «Стерва года», Эва сделала бы Октавию. — Хлоя фыркнула.
— Я не шучу! — настаиваю я. — Она ужасный человек.
— Это общеизвестно.
— Она всегда была такой?
— Почти всегда. Я думаю, она вышла из материнской утробы с таким же надменным выражением лица.
— Как же Картер вообще с ней встречался? — Я качаю головой, как бы отвергая мысль о том, что они могут быть вместе.
— Это было очень давно. Почти десятилетие. Мы были подростками. И…
— Что? — спрашиваю я.
— Эва — мега-стерва, но даже я не могу отрицать, что она — горячий кусок задницы.
Смотря в окно, я пытаюсь замедлить свой пульс. Это тщетные усилия. В голове крутятся мысли — об Эве, Генри и Картере. О странном любовном треугольнике, о существовании которого я даже не подозревала.
— Как все закончилось?
Хлоя вздыхает.
— Это никогда не было серьезно — по крайней мере, со стороны Картера. Он был озабоченным семнадцатилетним подростком, а она была легкой добычей.
— Но для нее это было серьезно?
— Я не верю, что такая, как Эва, способна любить, но я думаю, что она что-то чувствовала к нему. Конечно, все чувства, которые она испытывала к моему брату, быстро угасли, когда она поняла, что может выйти замуж за Генри и стать королевой Германии. Удивительно, как быстро ее сердце переключилось с одного мальчика на другого.
— Как отреагировал Картер?
— Не очень хорошо, как ты можешь догадаться. То, что девушка, которая утверждала, что любит его, предпочла власть и возможности тому, что у них было вместе, только укрепило все те дерьмовые вещи, в которые он уже верит, что касается отношений.
Мое лицо бледнеет, пока я перевариваю эту информацию. У меня внезапно возникло желание разрыдаться.
Дважды отвергнутый потенциальной королевой.
Боже, он будет ненавидеть меня вечно.
Хлоя снова вздыхает.
— Оглядываясь назад, могу сказать, что драма с Эвой практически разрушила всю нашу группу друзей. Ребята, конечно, все еще тусовались… но после этого все было уже не так, как раньше. Доверие было нарушено. Возврата к прежним отношениям не было.
Я вдруг обнаружила, что думаю о прошлом месяце, когда мы ехали в одном лимузине со Стерлингами на похороны короля Леопольда и королевы Эбигейл. Воспроизводя воспоминания свежим взглядом, некоторые детали резко выделяются.
Напряженное молчание Олдена.
Остроумные комментарии Хлои.
Хищный взгляд Эвы, когда она увидела, что я сижу рядом с Картером.
Все это имеет смысл.
Я взглянула на Хлою.
— В этом мире хоть что-то бывает незамысловатым?
— Нет! А теперь давай вернемся туда, пока мы все не пропустили.
— Извини, но никакое количество мимозы не убедит меня вернуться туда, чтобы быть разорванной на части этими… этими землеройками. И с каких это пор тебя стало волновать, что ты трешься локтями со светскими львицами?
— Просто доверься мне, хорошо? Ты не захочешь пропустить это.
— Не дай Бог пропустить хоть одну минуту чая и сухариков! — фыркнула я. — Как это исключительно важно…
— К черту сухарики. Разве ты еще не поняла, как это работает? Больше политических решений было принято женщинами, попивающими чай, чем когда-либо мужчинами в больших залах. Женщины в этой комнате управляют этой страной. Их мужья могут контролировать законы… но они контролируют своих мужей.
Я фыркнула.
— Эта сессия парламента частично спонсируется: Prada.
 
Она усмехается.
— Теперь ты поняла.
Ноги тяжелеют от страха, я следую за ней обратно в комнату, где меня ждет стая волков в дизайнерских дневных платьях — их слова намного острее, чем клыки, их взгляды более режущие, чем любые когти.
Пускай начнутся игры.
  
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
 
ЗЕМЛЯ ХРУСТИТ ПОД КОПЫТАМИ Джинджер, когда мы рысью огибаем особенно красивый изгиб тропинки. Ее карамельная шерсть ярко блестит на фоне бледного, белесого пейзажа, который нас окружает. Вечнозеленые деревья по обе стороны полностью покрыты снегом. Сосульки свисают с их тяжелых ветвей, сверкая, как бриллианты, в свете раннего вечера.
Обычно я не езжу в это время суток, но мне отчаянно нужно было очистить голову после чаепития сегодня днем.
Хлоя была права в одном: женщины в этой комнате действительно принимают все решения за своих мужей. Я никогда не испытывала ничего подобного в своей жизни. Как разговор переходил от последних сплетен — Вы слышали, что барона Левинсона застали в довольно компрометирующей позе с новой няней? — к политике — Каковы геополитические последствия недавнего стремления Европы к использованию возобновляемых источников энергии для ценности природных ресурсов Германии? — была поистине незабываемой.
Более часа они обсуждали все — от торговли, тарифов до благотворительных организаций, которые они будут спонсировать в этот праздничный сезон. Я сидела и слушала в состоянии, которое я могу описать только как благоговение.
Но благоговение вскоре перешло в возмущение.
Не от моего имени — от их. От имени всех женщин в этой стране. Ведь совершенно очевидно, что не так уж глубоко под идеально уложенными волосами и сверкающими драгоценностями, скрыты одни из самых острых умов в Германии. И никто никогда об этом не узнает из-за архаичного закона, запрещающего женщинам заседать в парламенте.
Какая чертова трата времени.
Чем дольше я слушала, тем больше негодовала. Как возможно, что Германия — якобы прогрессивная страна, страна первого мира, жемчужина Европы — отстранила половину своего населения от принятия политических решений? Как может быть, что страна, которую я так дорого люблю, не любит меня в ответ только потому, что у меня есть яичники? И, Боже правый, почему эти женщины не протестуют на улицах, требуя равного представительства в правительстве?
Я настолько потерялась в темной спирали собственных мыслей, что Хлое пришлось несколько раз подталкивать меня локтем, когда разговор поворачивал в мою сторону. Что, к моему большому неудовольствию, случалось довольно часто, когда несколько разных женщин пытались заложить своих холостых сыновей будущей королеве Германии.
Оливер только что вернулся с семестра в Оксфорде! Он будет рад познакомиться с вами.
Чарльз — капитан своей команды по гребле. Он пригласит вас на реку Нель, как только погода улучшится!
У Филиппа есть места в ложе в опере. Он просто обязан сводить вас на представление!
Очевидно, официально объявлено, что я принимаю женихов, а это значит, что скоро у ворот начнет появляться парад подходящих молодых людей, отчаянно желающих моей руки — или, точнее, отчаянно желающих получить свою собственную корону.
Мои каблуки вдавливаются в бока Джинджер, ускоряя темп. Эта поездка вполне может стать моим последним моментом свободы.
Свободы.
Что за шутка.
Это не свобода. Всего лишь иллюзия свободы.
Я же не могу покинуть территорию. И я не совсем одна, даже сейчас. Возможно, я больше не слышу своих охранников, но я уверена, что Галиция и Риггс где-то позади меня — следуют на почтительном расстоянии на паре черных лошадей.