Сваха для дракона (СИ)
Я искала в себе ответ на множество вопросов, почему я не должна оставаться в стороне, почему я не должна позволить событиям развиваться так, как того желает что-то свыше, пускай даже Отец-Дракон. И не находила их. Перед внутренним взглядом вновь и вновь вставало зареванное лицо ведьмы, которая преодолела столько преград, чтобы сообщить мне об опасности. Хотелось забыть, что она угрожала не только Девятому Дракону, но и мне в том числе.
Одхан подпер голову рукой, жмурясь от удовольствия. Солнечные зайчики путались в его рыжих волосах, которые сегодня имели особенно сочный оттенок багрянца, и я вновь ощутила фантомный пряно-соленый запах крови. Он преследовал меня, лишь на краткий миг позволяя вдохнуть свободно, а затем вновь возвращался, с утроенной силой. Грешным делом начинала думать, что схожу с ума.
– Ну вот, Кан, мы и узнали, что думает леди Ималия. Благодарю, что в порядке исключения поддержали меня, – Одхан отправил в мою сторону легкомысленный воздушный поцелуй, от которого меня передернуло, – ведь капитан и Лоркан считают, что я преследую какие-то иные цели, нежели благополучие и безопасность моего повелителя.
Я и не знала, как чувствует себя князь, стоя на пороге чего-то нового. За свою жизнь я преодолела многие сотни километров, не задерживаясь нигде дольше, чем в Геммине. Пара лет на одном месте, не больше, и вновь обращалась в бегство, пока не осознала, что от себя убежать не выйдет. А смирившись, поселилась тут, открыла агентство и радовалась жизни. До недавнего времени.
Словно почувствовав намерения князя вновь отказаться, Одхан выложил на стол последний козырь, которым раз и навсегда закрыл спор.
– Кан, гонец от халгов сказал, что портрет дочери их вождя и в половину не передает ее красоты. К тому же, кровь ее горяча как угли в костре под открытым небом. Она хороша, Кан, признай это. Тебе стоит отправиться в треклятое свадебное посольство только ради встречи с ней.
Вот теперь Лоркан действительно задумался, взвешивая все за и против. Я даже пожалела его – взошел на трон еще мальчишкой, не видел мира кроме Геммина и Аралиона. Сестра больна, лучший друг гнет свою линию, пытаясь отхватить самый большой кусок власти. Как при таком давлении не сойти с ума?
– Месяц, – туманно изрек Лоркан, едва уловимо улыбаясь, как будто мысль о халгской царевне волновала его мысли и кровь.
– Максимум – месяц, не больше, – Лоркан хлопнул ладонью по столу, словно ставя точку в опостылевшем разговоре, но почти сразу же помрачнел.
– Полагаю, будет очень невежливо по отношению к союзным княжествам, если мы отправимся в свадебное посольство сразу к халгам, миновав их кандидаток, – рассуждал вслух Девятый Дракон, поднимаясь на ноги и расхаживая по галерее туда-сюда. Он мог говорить все, что угодно, но Одхан уже праздновал победу. Искры скакали в зеленых глазах, словно торжественный фейерверк, какие запускали в небо в День Поминовения и в день рождения князя.
– Так и есть, Кан, – голос Одхана сочился медом, в попытке успокоить целый ворох тревог, которые вспыхивали в груди Лоркана при одной только мысли о путешествии, – необходимо отдать долг вежливости и посетить их всех. Даже если сердце твое рвется в степи, к халгским племенам.
– Тогда решено, – с тяжким вздохом произнес Лоркан, разворачиваясь к нам лицом. Сердце у меня пропустило удар – ветер трепал черную косу, а предчувствие чего-то неизведанного озаряло лицо князя изнутри. Не слишком ли просто он сдался, подумала я, но затем поняла, что мужчины, почуяв вкус влюбленности, готовы на все. Халгская царевна даже не представляла, насколько ей повезет.
Я застыла на пороге спальни, не в силах сделать даже шага вперед. Мои покои были совершенно разгромлены: подушки выпотрошены, распорот матрас, разбиты безделушки, которыми украшали комнату для придания ей домашнего уюта. Я свыклась с этой спальней, а потому зрелище сорванных со стен картин, их разбитых рам, разорванных простыней внушали мне священный ужас. Как будто кто-то пробрался ко мне в дом, чтобы разрушить его изнутри.
Тот, кто это сделал, крушил все вокруг без системы, но очень методично. Шелковые обои, которыми были оклеены стены, оказались располосованными и на половину сорванными, вандал не пожалел даже занавески. Сорванный с креплений карниз покосился, приоткрывая вид на княжеский парк.
Мои платья были растерзаны в лоскуты и разбросаны по спальне, издалека напоминая первый снег. Кто-то не пожалел ни белье, ни праздничные туалеты, планомерно уничтожая каждую вещь, которая принадлежала мне. А в самом центре всего великолепия лежала груда бумажных огрызков – стертый в порошок список.
Я прошлась по комнате, зажимая рот ладонью. Мне не было жалко платьев, я могла купить себе новые. Я сходила с ума от тревоги: в глубине сундуков я прятала от чужих глаз фигурку Селофиссар. Метнувшись к выпотрошенным сундукам, я отодвинула в сторону потайное дно, выуживая на свет маленький алтарь. Обнаружив, что негодяй, уничтоживший мою спальню, не тронул статуэтку богини, я прижалась к ней губами, не сдерживая слез. Но чувство защищенности и уюта исчезло. Я больше не чувствовала себя в безопасности.
Кто мог быть таким жестоким, чтобы не остановиться ни перед чем? Сюда могла войти и служанка, и привлеченный шумом гвардеец! Вернись я с завтрака чуть раньше, то могла бы и сама застать его на месте преступления!
Я наклонилась, поднимая то, что осталось от списка. Он вызвал у вандала самый сильный приступ гнева – бумагу драли едва ли не зубами, стараясь как можно быстрее ее уничтожить. Я разжала ладонь, позволяя бумажным хлопьям медленно опуститься под ноги. Наплевать. Он был всего лишь вспомогательным элементом.
* * *– Где я могу найти капитана Снорре?
Выловленный гвардеец скосил глаза, то ли стесняясь, то ли опасаясь со мной разговаривать. Побледнев, он почти сливался со своим кителем и что-то жалко блеял. Мое терпение быстро истончалось, и от этого мальчишка пугался пуще прежнего.
– Капитан Снорре, – ну же, думай быстрее! – где могу его найти?
– В казармах, – выдавил гвардеец и тут же густо покраснел пятнами. Я рванула в сторону казарм с такой скоростью, что лишь на очередном повороте услышала истошный крик: “Женщинам туда нельзя!”
Да, на площадку женщин не пускали, но капитан отвечал за безопасность во дворце. К кому мне еще идти? Лоркан погрузился в государственные дела, ведь требовалось привести их в такой порядок, чтобы даже месяц отсутствия не смог пустить под откос то, что строилось долгие годы.
Мраморный навес, ведущий к тренировочному рингу, я нашла почти сразу же. Здесь я пряталась, наблюдая за боем Лоркана и гвардейца из нового набора. А при воспоминании о князе без рубашки мне стало неловко. К счастью, долго стесняться мне не пришлось. Навстречу мне, застывшей под мраморным сводом навеса среди колонн, шел сам капитан собственной персоной с довольной улыбкой на губах.
По сравнению со стройным и мускулистым князем, Снорре смотрелся великаном, выточенным из цельного камня. Небрежно перекинув через плечо рубашку, он на ходу переговаривался с солдатами, которые окружали его толпой. Бледная кожа под жгучими лучами солнца приобрела золотистый оттенок, и почти ничего уже не выдавало в нем уроженца Тюрра. Разве что только светлые кудряшки и голубые глаза, которые могли быть холодными как лед, когда Снорре того хотел. Но улыбался капитан ровно до того момента, пока не увидел меня. Улыбка тут же сгинула, сменившись тревожно сведенными бровями.
– Кыш! Навести порядок в казармах! – цыкнул он на гвардейцев, мельтешащих со всех сторон. Те подтянулись, ровными рядами расходясь к казармам по обе стороны от навеса. Капитану-иностранцу они подчинялись беспрекословно, такого уважения еще надо было добиться. Норовистые и гордые, драконы слушались его с полуслова, а значит, он того действительно заслуживал.
– Женщинам запрещено появляться здесь! – рявкнул Снорре, быстрым шагом приближаясь и хватая меня за локоть. – Если узнают!..