Сваха для дракона (СИ)
Той ночью мне снились странные, фантасмагорические сны: мальчишка из библиотеки, разрывающий в клочья библиотечные книги; брошь из плоти упавшей звезды, которую я искала по всему дворцу и раз за разом находила на груди; Марна, бродящая по дворцовому парку. В момент, когда сновидение раскололось, словно зеркало, и из трещин полилась едкая, черная субстанция, лицо Марны исказилось от боли. Она тянула ко мне руки, умоляюще всхлипывая, пока жижа полностью не поглотила ее.
Проснулась я в холодном поту, хватая ртом воздух – солнце медленно умирало за горизонтом, и комнату наполнила духота, подсвеченная рыжим и алым.
Кровавый закат… Поднявшись с кровати, я замерла у балконной двери, впитывая зарево, полыхающее над Геммином. Дурной знак, очень дурной.
Дверь за спиной без стука распахнулась и в комнату прошмыгнула тень. В красных потеках закатного солнца черный плащ, скрывавший лицо незваного гостя, казался забрызганным кровью. Замок все еще был сломан.
– Леди Ималия, мне надо с вами поговорить, – зашептал гость, наклоняясь к моему лицу. От плаща воняло тиной, застоявшейся водой. Я украдкой глянула на пол, не натекло ли туда мутной речной воды.
Грудь взорвалась болью, как будто меня вывернуло наизнанку. Я вскрикнула, чувствуя, как из-под ребер вырывается “что-то”. Я знала, что происходит – сработала защита Одхана. Запахло глиной, и посреди комнаты вырос голем.
– Не подходить, – загудела глина, огонь в глазницах стал ярче. Голем с хрустом раскачивался на ногах туда-обратно, а его тень плясала на противоположной стене. С каждым покачиванием она раздавалась в размерах, да и сам голем на глазах приобретал ужасающие габариты.
– Уходи! – заревел он, поднимая в воздух кулак, размером с небольшую дыню. На пол посыпалась глиняная крошка – существо подпирало затылком потолок. Тень метнулась в сторону, уходя от столкновения, а голем, не успевший за маневром, опустил кулак на прикроватный столик, разнося его в дребезги.
Во все стороны хлынули щепки, а я подскочила на кровати, кидаясь вперед на защиту гостя. Щеку обожгло болью, но я ее даже не заметила, лихорадочно размышляя, как проскользнуть мимо голема и не попасть ему под горячую руку.
Забившись в дальний угол, незваный гость медленно сползал по стеночке. Появление боевого голема из пустоты довести до икоты даже самых стойких, не говоря уже о том, что последствия могли быть печальными для впечатлительных натур.
Защитник медленно развернулся, делая три тяжелых шага. От поступи его дрожал пол, и он заполнял собой добрых три четверти комнаты.
– Стоять! – завопила я, протискиваясь в узкую щель между стеной и боком голема, чтобы добраться до гостя раньше него. Лицо горело, когда я упала на колени, заслоняя руками незваного гостя. Тот и не сопротивлялся даже, признавая собственное поражение перед глиняной махиной.
Толстые пальцы потянулись вперед, норовя схватить гостя за плащ и вытащить за свет. Возможно, угроза, которую видел голем, действительно существовала, но никто не заслуживал погибнуть вот так, чтобы твою голову размозжила сбрендившая глина. Вспомнив слова Одхана о защите, я разозлилась.
– Уходи, тебе здесь не рады.
Голем замер, склоняя массивную голову к плечу, а затем с громким хрустом рассыпался. Огонь, все еще пылающий в глазницах, смотрел на меня в невыразимой обидой.
Солнце медленно опустилось за горизонт, и спальня погрузилась во тьму. В тишине раздались горькие всхлипы: гость в капюшоне тоненько подвывал от ужаса.
– Ну-ка, посмотрим, что тут у нас, – откинутый капюшон обнажил спутанные, давно не мытые волосы, пятно сажи на бледной щеке и заплаканные глаза. Марна смотрела на меня с ужасом и тряслась как осиновый лист на ветру.
– Ты что здесь делаешь?! – ахнула я, помогая ей подняться. Несмотря на то, что Марна состояла вся из хрупких костей, обтянутых кожей, весила она прилично. То ли страх добавлял ей весу, то ли я ее недооценивала. Ведьма спрятал лицо в ладонях, как будто мой взгляд, полный жалости, причинял ей физическую боль.
– Я только хотела поговорить, – рыдала она, утирая слезы руками. Но лишь сильнее развозила по коже грязь.
Я не солгала Снорре, когда говорила, что знакома с Марной. Она действительно заходила ко мне иногда, но не для того, чтобы найти себе спутника жизни. Я не представляла ни одного мужчину, кто бы в здравом уме решился связать с полусумасшедшей ведьмой свою судьбу. Она приходила, иногда разговаривала со мной или Лиди о всяких пустяках. А иногда несколько часов сидела, уставившись в пространство и покачивая в руке чашку с давно остывшим чаем. Прежде чем уйти, оставляла для меня странные подарки: три птичьих пера, ветку с едва набухшими почками, камень странной формы. Сама не зная почему, я хранила все ее дары, как будто они что-то для меня значили. Возможно, так и было, ведь по большому счету я никогда не отличалась сентиментальностью.
Привлекая к себе Марну для успокаивающих объятий, я непроизвольно вспомнила день нашего знакомства.
Она давненько нервировала жителей Геммина и в тот день в очередной раз разозлила кого-то из горожан. За давностью я не смогла вспомнить, что же она такого натворила по неосторожности – то ли спалила чей-то сад, то ли прокляла кого-то… И, объединившись, гемминцы устроили охоту на ведьму.
Ей припомнили все: и то, что Лоркан отклонил прошение о ее изоляции в княжеской тюрьме, и падеж скота пять лет назад, и голод в тот же год. Причин для ненависти было много, а горожанам было бесполезно объяснять, что сила, которая причиняла вред остальным, пожирала изнутри и ее саму.
Три дня и четыре ночи Марна пряталась на чердаках и в подвалах от обезумевших жителей Геммина. Те боялись ее до ужаса, но были твердо настроены выгнать ведьму из столицы. В нее летели камни и палки, а на лице Марны до сих пор белели мелкие черточки шрамов, которые они оставили.
Я отбила ее у толпы, когда они загнали ее на площадь Святилища Дракона. Тот день врезался мне в память: и кровавые следы от грубой веревки на тонких запястья, царапины на лице, сочащиеся сукровицей, обреченный взгляд. Марна потеряла всякую надежду на спасение, когда я вышла из своего дома, чтобы выяснить почему стоит такой гвалт.
При взгляде на то, как она стоит на коленях рядом с толстым, обрюзгшим мужиком, который дергал за веревку, обернутую удавкой вокруг ее шеи, понукая идти Марну вперед, я слетела с катушек. Красная пелена застлала мне глаза, а когда она рассеялась, площадь была практически пуста. Я сорвала голос, но, когда Марна, покачиваясь, поднялась на ноги и уткнулась лбом мне в плечо, поняла, что оно того стоило.
Позже Лоркан приказал, чтобы всякого, кто посмеет Марну хоть пальцем тронуть, бросали в тюрьму. Теперь-то я понимала, что он знал, что именно он переживает, каждый день сражаясь со своей силой. И пытался ей помочь, не привлекая излишнего внимания. С тех пор ведьма изредка бродила по Геммину, пугая жителей, которые при ее появлении растворялись в пространстве. Даже княжеские гвардейцы ее побаивались.
Но жить в столице она отказалась – переехала в глухую чащу, где соорудила себе землянку. Слишком тяжело ей было каждый день смотреть на лица тех, кто едва не лишил ее жизни.
– Как ты попала во дворец? – я присела на кровать рядом с Марной, вслушиваясь в ее прерывистое дыхание. Она вновь натянула капюшон, скрывая от меня лицо, и застыла как загнанное животное.
– Стены не могут остановить – меня тянет сюда. Магия, она пропитала здесь землю, стены и кровь людей! Не могу сопротивляться…
– Опять через княжеский сад? – я случайно выдала ей, что знаю о ее проделках.
– Это не имеет значения, – отрезала Марна, – вы в опасности. Князь в опасности!
К князю она испытывала только светлые чувства, несмотря на то, что никогда с ним не встречалась лично.
– Она преследует его, ходит по пятам! – зашептала Марна, наклоняясь ко мне. – Черная птица с раскинутыми крыльями заслоняет свет! Ему надо бежать! Немедленно бежать! Пока птица рядом, он не сможет спастись!