Сваха для дракона (СИ)

Я онемела, не находя в себе верных слов, да еще и Лоркан уставился на меня без улыбки, немало удивленный реакцией на обыкновенное, казалось бы, известие. Тонкие темные брови князя сошлись на переносице, изменяя его лицо: теперь он уже не казался утомленным или юным. Теперь это было лицо грозного правителя, который уверен в том, что ему пытаются солгать.
– Леди Ималия, вы хотите еще что-то сказать?
По моему лицу и так все замечательно читалось – и Одхан, и князь вместе со Снорре переглядывались с таким видом, словно застали шпиона на месте преступления. Я ощутила призрачное касание ледяной стали к горлу – теперь мне точно не ускользнуть от процедуры магического дознания. По тьме, которая сгустилась на дне зеленых глаз Одхана, по его торжествующей улыбке, я понимала – он прицепится ко мне как репей, как охотничья собака, и будет следить за каждым шагов, как и обещал. Оказавшись загнанной в угол, я всем телом чувствовала тревогу: опасность собиралась над моей головой грозовыми тучами. Да, Август погиб раньше, чем успел раскрыть свой рот, но я сама взяла и подставила себя под удар.
Но помощь пришла оттуда, откуда я точно ее не ждала. Дели Периян выдвинулся вперед, вызывая огонь на себя. Его голос тянулся медовыми нитями, убаюкивая чужие подозрения под карамельной сладостью слов. Если бы я не знала, что Периян прирожденный лжец и интриган, я и сама бы ему поверила.
Поглаживая черную бороду, дели почтительно склонил спину перед князем:
– Великий дракон, внемли: удивление госпожи Ималь вполне обоснованно. Любой житель моего княжества скажет вам, что нет для князя Ихтирама ничего важнее единственной и горячо любимой дочери. Она последнее сокровище, что осталось у него после кончины возлюбленной супруги. Госпожа Ималь, в чьих жилах течет кровь и моего народа, знает, что князь Ихтирам желал оставить княжеский престол именно своей дочери, что невозможно, выдай он ее замуж в другое княжество.
– Что?! Женщине?! – чье-то гневное возмущение разрезало толпу как раскаленный нож масло. Дели Периян смерил нахала ледяным взглядом, словно невзначай касаясь ладонью груди. Я вздрогнула, предугадывая последствия – тончайшая метательная игла, ядовитая и смертоносная, пронзает воздух и впивается нахалу в шею. Яд действует мгновенно, и вот придворный падает на мраморный пол у ног дели Перияна, исходя зеленоватой пеной и судорогами. В толпе разгорается паника, Перияна хватают гвардейцы…
Но нет, при дворце чужого правителя посол Цуриона смог сдерживать свои замашки. Он лишь одернул лоскут искристо-синей ткани в сторону и произнес, тоном, от которого даже мне захотелось провалиться сквозь землю:
– В Цурионе женщина – священна. Если она желает стать правительницей после своего отца, никто не сможет ей запретить. Если она хочет владеть имуществом после смерти супруга, никто не будет ей перечить. Если она настаивает на разводе, потому что муж плохо к ней относится, ни единого слова против она не услышит. Мы уважаем наших жен, матерей и дочерей, и не считаем, что они похожи на бабочек: настолько же красивы, насколько глупы. В Цурионе женщина – существо второго сорта, если она знатного происхождения. И седьмого, если простых кровей. Так что не вам осуждать решение Ихтирама сделать преемницей свою дочь!
Придворный выпучил глаза, до бровей заливаясь краской. То ли ярость клокотала в нем, то ли стыд, но он вознамерился ответить Перияну, возможно, даже вызвать того на дуэль. И только властный окрик Лоркана: “Довольно!” смог прервать перепалку в самом разгаре.
– Решено: расследованием произошедшего займется княжеская гвардия и капитан Снорре лично. Мы не допустим, чтобы смерть Августа, подданного моего дорогого брата, осталась безнаказанной. Если хотя бы одна сплетня просочится за стены дворца, виновнику снесут голову с плеч. Свободны!
Приказание разойтись согнало с придворных сеть оцепенения. Низко кланяясь на прощание, они выползали из зала. Шепотки стихли сами собой, – опасаясь ненароком выболтать какую-нибудь деталь и навлечь княжеский гнев, сановники предпочитали держать рот на замке.
 
Откинувшись в кресле, Лоркан темным взглядом буравил спину молодого придворного, того, что первым упомянул Лигод в качестве потенциального противника. Юноша, и правда, выглядел подозрительно: воровато оглядываясь, он торопился прочь пружинящим шагом, как будто не мог устоять на месте от переполняющей его энергии. Светлая косичка его очень смешно прыгала по плечам, когда мальчишка озирался по сторонам. Несколько секунд, и он скрылся за спинами более медлительных соседей.
– Мой князь? – Снорре понимающе усмехнулся, наклоняясь к Лоркану для получения дополнительных инструкций. – Вы думаете о том же, что приходит и мне на ум?
– Полагаю, что так, – Лоркан заметно повеселел, когда толпа схлынула. Лоб разгладился, на губах блуждала задумчивая улыбка, – думаю, его кандидатура лучше всего подойдет на роль моего поверенного по общению с жителями Геммина. На полную ставку.
Одхан расхохотался, картинно запрокидывая голову, и громового раската смеха меня пробрало дрожью вдоль позвоночника. Так вот как оборачивается для аралионцев княжеская немилость?
Сложив руки на груди, волшебник приплясывал на месте:
– Кан, мне кажется, ты вновь перегибаешь палку.
– В чем? – приподняв одну бровь, Лоркан задумчиво разглядывал ногти, – в том, что хочу сохранить в секрете опасность, угрожающую моей жизни? Мне безразлична сама угроза, я беспокоюсь о своих подданных. И их душевном равновесии, конечно же.
– Но бедный мальчик будет с рассвета и до позднего вечера разговаривать с твоими подданными, выслушивая жалобы и обсуждая проблемы, без выходных и перерывов. К ночи он едва сможет ворочать языком!
Девятый Дракон поднялся на ноги, намереваясь покинуть зал. Лукавая улыбка, воцарившаяся на его лице ранее, стала еще шире.
– Считаю, что перспектива отличная: будет меньше болтать по другим поводам.
Я колебалась, не уверенная, стоит ли мне попрощаться и уйти, или же остаться рядом с князем, пока тот не даст свое разрешение покинуть зал. Магия Одхана, которой я по случайности хлебнула в избытке, до сих пор бродила в крови, и почти забыла, что я находилась на ногах вторые сутки, без еды и отдыха. К тому же, была пара вопросов, ответ на которые не мог ждать.
– У меня есть вопрос, – решившись, наконец, подать голос, я не могла остановиться. Одхан покосился на меня с интересом, как будто на какое-то время совсем забыл о моем присутствии, но я напомнила о себе. Лоркан усмехнулся, склоняя голову к плечу:
– Кто бы сомневался, что у леди Ималии будут вопросы?
Проигнорировав беззлобную насмешку, я прикусила губу, формулируя мысль так, чтобы не вызвать вновь подозрений:
– Только один: как умер Август?
Лоркан рассматривал меня пару минут сквозь прищур, как будто взвешивал на внутренних весах – достойна ли я ответа.
– Какой у вас может быть интерес в смерти подданного Цуриона?
Изо всех сил стараясь держать лицо, я одарила князя, капитана и мага холодной улыбкой.
– Во дворце я тоже гостья. Не хотелось бы оказаться очередной жертвой.
Напряжение, растущее между нами, ослабло. Воздух, казавшийся мне жестким и плотным, позволил вдохнуть. Лоркан улыбнулся в ответ как обычно, мягко и лучисто:
– Беспокоиться нет нужды. По данным экспертизы было выявлено, что Август был неимоверно чувствителен к воздействию чистой магии. Он оказался лишь побочной жертвой нападения.
– Он просто?..
Одхан кивнул, отчего-то развеселившись:
– Да, умер в постели от сердечного приступа. Мгновение – и все было кончено. Печальная смерть для молодого мужчины, как ни крути.
Возможно, мне стоило устыдиться, но я не ощутила ни капли горечи или печали. Однако, мне точно было известно, что Август никогда не страдал от излишней чувствительности к магическим флюидам, и в версию с сердцем, которое внезапно остановилось, верилось с трудом.
Сделав скорбное лицо, которое как нельзя лучше подходило ситуации, я все равно не могла отделаться от мысли, что странное чувство, распирающее грудную клетку изнутри, всего лишь облегчение. Отвесив формальный реверанс, я двинулась к выходу. Волшебство в крови погасло в единый миг, и тело налилось свинцово-каменной усталостью, которая грозила вот-вот сбить меня с ног.