Новая эпоха. Аур. Том 3 (СИ)

Тогда Аур не понимал или, что вернее, не хотел понимать, но мог ли такой расклад привести хоть к чему-то хорошему? Он, могущественный для своих лет боевой чернокнижник, многих убивший и стольких же оскорбивший, и она — удивительно красивая девушка, способная защитить себя разве что от десятка обычных головорезов. Какое-то время ситуацию спасало лишь то, что возлюбленные продолжали хранить своё знакомство в тайне, но с годами накапливались несостыковки, и, в конце концов, даже слепые глупцы могли начать что-то подозревать. Чернокнижник, не прикасающийся к женщинам? Красавица-магесса без будущего, отвергающая даже исключительно хорошие партии? Недоброжелателей у Аура становилось всё больше, а их могущество росло вместе с его могуществом. Единственным шансом тогда было признание их отношений и переезд Шали ближе к Ауру, туда, где он мог бы её защитить, но этого не случилось.
И, в конечном итоге, магессу убили, а её душу прямым рейсом отправили подальше, чтобы у Аура не осталось и шанса на возвращение любимой к жизни.
По записям современников, последующие года стали самыми кровавыми в истории Сиктимы. Магические болезни, орды демонов, ночные нападения — все эти напасти обрушились на всех причастных. Они отчаянно пытались обвинить Аура в нарушении законов города, но тот действовал настолько жёстко и чётко, что у зачинщиков не было ни доказательств его вины, ни свидетелей. Сами того не понимая, лишившие Шали жизни тёмные маги вывели из себя чудовище, годами маскирующееся под дерзкого, но вполне обыкновенного зверька. Аур действовал хладнокровно, бескомпромиссно и стремительно, полностью вырезая целые рода, обладающие внушительной военной и политической силой. Но какой смысл в обладании всем этим, если твой враг — неприкаянный, неуловимый хищник-одиночка, которому нечего терять? Состоящие из сотен и тысяч человек организации в сравнении с ним были слишком неповоротливыми, и оттого не успевали реагировать на предпринимаемые могущественным чернокнижником шаги.
Полностью месть свершилась лишь спустя три года, и именно тогда Аур осознал, что у него не осталось ничего, кроме одной-единственной цели… и наставника, долго наблюдавшего за своим обезумевшим учеником. Все прежние знакомства, все связи — всё кануло в лету, ибо никто не хотел связываться с человеком, за жизнь какой-то низкородной и слабой женщины взявшим плату на несколько порядков большую. Бесспорно, Аура боялись и уважали, но ни страх, ни это извращенное уважение не могли заменить всего того, чего чернокнижник добился, годами нося на лице маску самого обычного, полезного обществу тёмного мага. Кроме Зерхана, от Аура не отвернулся лишь престарелый учитель Шали, но какая от того польза?
Вот и Аур решил, что никакой, после чего собрал всё своё немногочисленное имущество — и отправился на север страны, намереваясь осесть там и начать новую жизнь. Избавиться от прошлого, утопить боль в недрах своего сознания, — а стереть эти моменты Аур никогда бы не согласился, — и больше никогда не обзаводится привязанностями. Обвиняя в случившемся свою недальновидность и недостаток силы, подсознательно чернокнижник отчаянно желал сделать всё, чтобы подобное никогда не повторилось.
И это желание неплохо смотрелось рядом с целью всех амбициозных магов.
С достижением бессмертия.
  
Глава 12.2
 
Втянув носом тёплый, пахнущий дикой растительностью и кровью воздух, Аур, в первую очередь, огляделся, силясь понять, куда именно Данталион забросила его своей удивительной, но в то же время и страшной силой. И по всему выходило, что — далеко в прошлое, во времена, которые чернокнижник всеми силами пытался забыть. Отбросив в сторону ненужный более меч, лезвие которого покрывала тёплая кровь, Аур качнул головой:
— Больная ты сука.
Всего одна фраза — а от готовой вырваться в не самой приглядной форме ярости ничего не осталось, будто бы и не было её. И всё оттого, что демонесса, создавшая этот мир на основе памяти Аура, слышала каждое слово… и каждую мысль того, за кем наблюдала. Потому не было никакого смысла в сокрытии своего негодования, да и, честно говоря, бессмертным демонам было решительно наплевать на слова какого-то там человечишки. Обратившийся к своим воспоминаниям, чернокнижник с силой пнул труп послушника, принадлежащего к той же башне, что и он, после чего направился к не самой внушительной городской стене. В юности эта пятиметровая преграда виделась ему надёжным щитом, огораживающим Сиктиму от внешнего мира, но сейчас Аур не испытывал ничего, кроме презрения. Любой мало-мальски сильный маг не оставит от этой поделки и камня на камне, а успокоить наличие стены могло разве что неграмотных крестьян. Как он, будучи послушником, кандидатом в маги, мог быть настолько глуп? Неудивительно, что случилось то, что случилось…
 
Подавив боль в пораженной едким туманом ноге, Аур отметил, что, неожиданно, его силы опустились до соответствующего времени уровня. Совсем небольшой запас маны, плюс неумение полноценно пользоваться даже этими крохами — и вот уже для убийства такого же парня-слабосилка потребовался меч. При этом чернокнижник сильно сомневался, что окружающая, копирующая прошлое реальность позволит ему как следует разгуляться со всеми своими знаниями и умениями. Иначе какое это испытание?
Пошевелив непривычно короткими конечностями, Аур, изъяв из глубин памяти былые навыки, за считанные секунды вскарабкался вверх по стене, перебравшись с неё на крышу прилегающего почти вплотную невысокого одноэтажного здания, и уже оттуда спустившись на улицы Сиктимы.
Внимания на послушника в слегка прожжённой мантии никто, — что удивительно и не совсем реально, — не обращал, так что и проблем с перемещением по городу не было. Грязные, полнящиеся людьми дороги вместе с соответствующими запахами служили лучшим катализатором для мозгов, и Аур, лишённый ставших неотъемлемой его частью потоков сознания, вспоминал всё больше и больше деталей, связанных с его прошлым. Или, что будет куда как вернее, собирал из всех этих частей единую картину, силясь понять, каков истинный смысл испытания. С одной стороны, Аур знал, что некоторое недовольство Данталион проявила после его реакции на облик Шали, и выбранный временной отрезок соответствовал этой догадке, но с другой — для демона её ранга ворошить душевные раны контрактора было бы чем-то слишком мелочным и бессмысленным. Вдобавок, демоны крайне редко ставили перед людьми какую-то конкретную цель, предпочитая обойтись чем-то расплывчатым, чтобы вдосталь насладиться наблюдением.
Отталкиваясь ото всего этого, можно было предположить, что что-то гарантированно пойдёт не так. Иначе само повторение прошлого бессмысленно, ибо иллюзорный образ, которого ожидаешь, не заставит сердце сжаться так же, как при первой встрече с Данталион…
Отмахнувшись от продающего выглядящую совершенно несъедобной еду лавочника, заключенный в юном теле чернокнижник направился к своей башне тем же маршрутом, что и много лет назад. Сегодня ему исполнялось пятнадцать лет, и сегодня же он должен был впервые встретиться с Шали.
«А ведь, если задуматься, она была посвящена Энлилю. Может ли быть, что именно моё с ней знакомство…?».
Медленно остановившись рядом с белокаменной, местами украшенной изумрудного оттенка элементами башней, Аур открыл глаза и, повернув голову, сразу же наткнулся взглядом на светловолосую девочку, на повышенных тонах ведущую разговор со своими подругами. Шали стояла на краю лестницы, спиной к ней, и, — точно как тогда, — рыжеволосая змея толкнула её, отправив в полёт, который, несомненно, должен был закончиться или серьезной травмой, или вообще смертью. Тогда Аур, проходивший мимо и ещё не преисполненный равнодушия к чужим проблемам, успел поймать Шали, тем самым заведя с ней знакомство, но сейчас всё было иначе. Как бы чернокнижник ни старался, но его ноги будто бы приросли к брусчатке, а текущая в теле мана совершенно не желала слушаться. С искренним ужасом во взгляде чернокнижник смотрел за тем, как Шали падает, катится по лестнице и замирает навсегда — с шеей, вывернутой под таким углом, люди не живут.