Пробуждение Ваирагии (СИ)
Когда Зирани с лёгкостью пробилась сквозь три риеса, а потом и сквозь девять, настоятель Гирард принял единственное возможное решение — изолировать и отделить ученицу от остальных так же, как и Гиртана.
Пока мальчик лежит без сознания, Эяла остаётся рядом с ним. Но когда придёт в себя, то Гаран вернётся к прежним обязанностям и ученикам. У сестры Эялы теперь будет двое подопечных. Весьма необычных подопечных, от которых хранителю хотелось держаться подальше. А ведь поначалу казалось, что в этом году с новичками будет совсем просто из-за малого числа оных в группе.
Зирани без труда уничтожала каменные столбы, которые раз за разом создавал Гаран, и кажется, девочка не знала усталости. Обычно хранителям после частого применения магии требовался отдых, чтобы восстановить силы, но Зирани…
Хорошо, что создание каменных мишеней не составляло труда для наставника, но это продолжалось с самого утра и подобное напряжение уже сказывалось на хранителе.
Очередной каменный столб, очередной чёрный вихрь, устремившийся к мишени. Миг, и столб перемалывается в каменное крошево, словно вихрь состоит не из потоков ветра, а из тысячи бритвенно-острых клинков невиданной твёрдости, способных рассечь даже скалы. Гаран невольно вздрагивает от подобного сравнения, вспомнив Клешню…
— Брат Гаран!
Хранитель тут же вздыхает с облегчением, услышав голос сестры Эялы. Значит, мальчик очнулся, значит, можно прервать тренировку неустанной ученицы и, наконец-то, отдохнуть.
— Зирани, хватит на сегодня, — говорит Гаран и оборачивается к пришедшим.
— Да, наставник, — отвечает ученица и подходит к нему.
* * *— Что тут делает Зирани? — спрашиваю тихо, пока мы идём к наставнику Гарану и моей соученице.
— Тренируется, конечно, — улыбается мне Эяла.
Мы подходим к ним, останавливаемся. Зирани с интересом смотрит на меня, я со взаимным интересом разглядываю девчонку. Она изменилась. В волосах и в глазах проявились новые цвета. Мало того, что глаза стали отдалённо походить на глаза кадиров, так и её взгляд… в нём проявилась серьёзность. Это уже не взгляд восьмилетней девочки, будто произошедшее с ней сделало Зирани старше.
— Я вас оставлю, — Гаран кивает Эяле и, покидая нас, бросает на прощание: — Они твои, сестра Эяла.
— Что ж, — говорит наставница, сбрасывая с плеча мешок, в котором покоится наше тренировочное оружие. — Вижу, вам обоим есть что сказать друг другу, но поговорите во время отдыха. Сначала тренировка.
* * *Эяла прервала тренировку, хотя до обеда оставалось ещё время.
— Поговорите, — улыбнулась нам наставница. — Потом поедим.
И вот мы с Зирани сидим на холме, совсем как недавно с Талгасом, слушаем птичек, шум ветерка среди высоких крон да скрип стволов чуть покачивающихся сосен.
— Хочется тебе врезать, — наконец, нарушает тихую идиллию Зирани, — но…
— Я себя не контролировал, — пускаюсь в оправдания, — я бы не поднял на тебя руку.
— Не за это, дурак! — Зирани хмурится, бросает на меня короткий полный гнева взгляд. — За то, что наврал про своё изгнание.
— Ну, я говорил честно, — пожимаю плечами. — Я действительно верил, что настоятель Гирард меня изгнал.
— Поверю тебе, — она коротко кивает и бьёт меня кулаком по плечу. — Всё равно хотелось ударить.
«За то, что думала о тебе», — вдруг слышу в голове её голос, вместе с которым чувствую раздражение девчонки.
Какого хрена я прочитал её мысли и ощутил её эмоции?!
— На здоровье, — нервно усмехаюсь, киваю в ответ и притворно потираю якобы ушибленное плечо. — Лучше скажи, зачем ты пришла? Я чуть тебя не убил.
Зирани молчит, смотрит на верхушки сосен, а я пытаюсь услышать её мысли снова, но в голове тихо. Так-с, надо разобраться, как это работает.
— Я не знала, что могу умереть, — моя соученица, наконец, прерывает молчание. — Просто почувствовала… непонятный зов, — она переводит взгляд на меня. — Словно меня кто-то звал. Я не знала, что или кого найду.
Зирани пожимает плечами.
— Но я не жалею. Рада, что пошла на зов. Да, чуть не умерла, но теперь чувствую себя иначе. Я думала, что мой магический дар силён, но на самом деле… я как будто спала всё это время, а потом проснулась, — девочка улыбается. — Гиртан, кто же ты? Откуда такой взялся?
— Расскажу, когда сам узнаю, — улыбаюсь ей в ответ.
* * *— Среди остальных новичков мы ничего особенного мы не обнаружили, — отчитался наставник Фрол. — Ни в поведении, ни в проявлении каких-либо особенностей дара. Они безразлично относятся к Гиртану, и спокойно приняли его изгнание.
— Понятно, — настоятель кивает; старый хранитель стоит на балконе, держа руки за спиной, и наблюдает за тренировкой учеников. — Значит, Зирани было не безразлично?
— Да. Мы спрашивали у неё, после того как проявились новые грани её силы. Она часто думала о Гиртане после тренировок.
— Надо же, надо же. А как новички восприняли исчезновение Зирани?
— Сначала волновались, но потом даже обрадовались, когда узнали, что с нею теперь занимаются отдельно. Зирани немного отстранилась от группы после изгнания Гиртана. И ночью девочка бывало говорила сама с собой, мешая остальным спать после тренировок.
— И никто из них не связал это с Гиртаном. Все верят, что мальчик изгнан, — настоятель кивает самому себе.
— Да, брат. Теперь, когда в группе осталось всего три ученика, они поняли, что получат всё внимание наставников.
— Хорошо, — настоятель небрежно машет рукой, отгоняя подлетевшую к лицу пушинку. — Продолжайте следить за новичками. Если и они поведут себя странно, как Зирани, никому не вмешиваться.
Старый хранитель был уверен, что Райсэна и всех, кто с ним связан, ведёт воля Богов.
* * *С тех пор, как со мной стала тренироваться Зирани, стало одновременно и легче, и сложнее. Легче, потому что я теперь не один. Есть, с кем поговорить во время отдыха, с кем разделить трудности и тяготы тренировок. Сложнее же стало из-за того, что я периодически чувствую её эмоции: иногда это холодное безразличие, когда девчонка смотрит на меня так, будто я какая-то грязь под ногами; иногда это раздражение и злоба, которые изливаются на меня вообще не понятно почему; изредка — восхищение и радость, кои она пытается всеми силами удержать. Все эти эмоциональные всплески происходят внезапно, что сбивают с концентрации, отчего Эяла начинает меня ругать за невнимательность и безответственный подход к занятиям. Проклятье! Проблема в том, что я не знаю, как бороться с этой эмоциональной хренью. Я что, теперь какой-то эмпат? Если да, то какой-то странный, ибо чувства наставницы, например, вообще не ощущаю.
Поговорить с Эялой об этом как-то боязно. Подумает ещё, что несу какую-то чушь или снова вызовет настоятеля Гирарда. А этот зловредный старикан в меня точно вцепится и вытрясет всю душу.
Мы с Зирани снова и снова отрабатываем удары с тренировочным оружием: она с двуручным мечом, я с кинжалом и короткой косой. Наставница стоит в стороне, молча наблюдает. Раньше хоть покрикивала на меня, сейчас вообще тишина. Либо всё совсем хорошо, либо всё хреново… Я уже двигаюсь без раздумий, тело само выполняет удар, стоит только начать движение.
— Настоятель! — слышу возглас Эялы, и наставница отдаляется от нас, бросив за спину. — Продолжайте тренировку!
Ну вот, лёгок на помине…
— Гиртан, подойди! — через некоторое время зовёт наставница. — Зирани, не отвлекайся!
И тут же чувствую раздражение моей соученицы. Кажется, я к этому никогда не привыкну…
Бегом к хранителю. Останавливаюсь в трёх шагах, короткий поклон.
— Отойдём, Гиртан, — настоятель поворачивается, идёт прочь, жестом приглашая за собой. — Поговорим.
Следую за ним, мы идём в полной тишине. Доходим до края поляны и останавливаемся. Кхм. Надо ли было отходить? Ни Эяла, ни Зирани нас бы всё равно не услышали, но ладно — настоятелю виднее.