Пробуждение Ваирагии (СИ)
— Совсем нет. Там тепло. Есть вода, растения, животные, разумная жизнь. Тебе понравится.
Хорошо. Когда я появлюсь во тьме Райнора, я буду помнить что-либо о прошлой жизни? Об этом разговоре?
— По большей части — нет. Тебе будет казаться, что ты пришёл из другого мира. Будешь чувствовать, что тебе нужно сделать нечто важное. Вот и всё.
Блин. Не густо. Как я пойму тогда, что мне делать?
— Я, моя сестра Риданис и мои братья — Сэнасер и Гэргэрэт — будем тебя направлять. С тобой будет наше благословление.
Совсем… вот совсем не густо. В вашем мире нет даже каких-либо супер-способностей?
— Есть. Всё есть. Просто тебе придётся учиться, ничто не даётся просто так. За всё придётся платить. Чем легче что-то получаешь, тем больше придётся платить.
Я тяжело вздохнул. Ладно. Хрен с ними с чит-кодами. С ними всё равно играть было бы не интересно. Так что пусть будет по-честному.
— В утешение скажу лишь, что основа твоей личности не пострадает. Пусть ты ничего и не будешь помнить о прошлой жизни, но с самого рождения у тебя будет разум взрослого человека… как сейчас. Так и тебе, и мне будет проще.
Ну, хоть что-то. Не придётся постигать всё с нуля. Хорошо, я согласен родиться в Райноре.
— Прекрасно, — звенит от радости голос Райшенис. — А теперь внимательно слушай и запоминай.
Я же всё равно всё забуду.
— Не важно. Слушай и запоминай.
Хорошо.
— В прошлой жизни тебя звали Анар. На древнем диалекте Ардана это имя означает «Повелитель», что частично определяет твой путь. Частично, ибо в Райноре ты получишь новое имя. Имена в нашей вселенной несут сакральный смысл и влияют на своего носителя.
Прекрасно… Пфф, чего я радуюсь? Это ж всё равно игра, которая меня ни к чему не обязывает…
— И напоследок. Постарайся запомнить это, вбить в свою суть.
Постараюсь, хоть и не понимаю, как это сделать… ведь всё выветрится из памяти с новым рождением…
— Ты стоишь в тени Райшенис. Из чрева Тьмы ты придёшь в новую жизнь. Твой путь озаряет свет Сэнасера. Тебя защищает пламя Риданис. В твоём сердце бурлит ярость Гэргэрэта. Помни об этом в дни радости. Помни об этом в дни горя. Помни об этом в миг опасности. Помни всегда! Восемь должны стать как один!
Часть I. Новый мир.
Глава 1
Я открываю глаза. Холодно, в обнажённое тело впивается опавшая хвоя. Подо мной мокрая трава, веточки и прочий лесной мусор, устилающий влажную землю. Ещё и что-то больно упирается под лопаткой! Шишка или камень… Пытаюсь хоть как-то сдвинуться, чтобы так сильно не давило. Это нечто только разодрало нежную кожу. Твою мать! Как же больно… Так! Надо замереть и не двигаться!
Похоже, совсем недавно был дождь. Пахнет сыростью и терпким ароматом хвои. Сосны, раскинув надо мной широкие кроны, величественными гигантами раскачиваются да поскрипывают на ветру. Бррр! От его холодных касаний тело покрывается мурашками. И ещё я очень хочу есть — живот недовольно урчит…
Я бы встал, попробовал бы согреться, но могу лишь беспомощно дрыгать ножками да ручонками елозить по влажной земле и траве. Ни на что иное тело младенца не способно! Оно вообще плохо слушается; рот будто онемел, могу разве что открывать и закрывать его, сглатывая слюни, да дышать, конечности вообще какие-то ватные. Проклятье! Скверно… моё положение плачевное. Хуже некуда! Либо меня сожрёт зверьё, либо подохну тут от холода. Звать на помощь? Никто не услышит моего плача. Или услышит кто-то не тот. Но… что мне ещё остаётся? И вообще, почему я здесь? Как тут оказался? Меня бросили?
Будь я обычным ребёнком, уже давно бы орал от голода и холода на всю округу, созывая голодных зверей на пир. Всё это вопрос времени — рано или поздно какой-нибудь волк меня почует. Или кто-нибудь похуже… Не знаю, что за животные могут тут обитать. В моей ситуации мне ничего иного не остаётся — только орать и плакать, плакать и орать!
* * *Джарим рыщет по лесу. Всматривается в кусты, замшелые камни, стараясь увидеть то, что чуждо этому месту. Вслушивается в звуки соснового бора, глубоко вдыхает влажный холодный воздух, желая учуять что-то.
Как и девять остальных его собратьев, вышедших на охоту, Джарим облачён в тёмный балахон поверх одежды, сшитой из тёплых звериных шкур. Сапоги из волчьего меха мягко, почти бесшумно ступают по земле. В правой руке зажат церемониальный кинжал.
Джарим — один из Когтей Даррата — тайного культа, в котором люди поклоняются тёмному богу. Богу, который подарит им власть, богатство и могущество. Сила у когтей уже есть. Всё остальное придёт со временем — главное, придерживаться плана. А затем Даррат придёт в Ардан, и его последователи будут править всем.
Джарим слышит плач. Где-то справа. Да, так кричит младенец. Коготь одержимо скалится. Он первый нашёл цель. Он прикончит ребёнка, и тогда Повелитель — жрец Даррата и глава культа когтей — возвысит Джарима, приблизит к себе. О великий Даррат! Даже не верится, что именно ему, Джариму, так повезло! Убийца срывается с места к цели.
Вот он. Лежит на земле, слабый и беспомощный. Ревёт, плачет, да дрыгает ногами и руками. Даже не чувствуется в нём угрозы, о которой говорил Повелитель. Но… это сейчас. Если позволить ребёнку вырасти, то он может стать опасным. Поэтому его жизнь оборвётся здесь и сейчас.
Джарим подходит к младенцу, и его плач тут же прерывается — ребёнок перестал орать, и теперь с интересом изучает культиста. Так не бывает. Он должен был продолжать плакать или, если успокоиться, то постепенно, а не сразу, стоило лишь Джариму встать перед мелким.
— Ты с таким интересом смотришь на меня, — Джарим опускается на колени над ребёнком, медленно поднимает кинжал, — будто понимаешь всё происходящее. Я собираюсь тебя убить, — культист ехидно скалится. — Во славу владыки Даррата!
В глазах… в странных глазах младенца Джарим видит проблеск страха, но снова плакать тот не собирается. Лишь поднимает пухлые ладошки, будто собирается защититься…
— Умри же!
* * *Проклятье! Меня услышал самый опасный зверь — человек. Тут могло повезти, ко мне пришёл бы нормальный, но не повезло… на мой крик прибежал какой-то маньяк, в чьих глазах горит фанатичная одержимость, рот растянут в ехидной ухмылке, с губы свисает слюна, капает мне на грудь… как же мерзко и противно…
Он что-то самодовольно говорит, я его не понимаю.
Кинжал в руке уже занесён, сейчас стальное лезвие устремится ко мне! Страшно и обидно… Вот так быстро закончится мой путь в этом мире? Инстинктивно протягиваю к убийце ладони, жмурюсь, не желая видеть, как острый клинок вонзится мне в грудь…
Резкий ледяной порыв ветра, от неожиданности открываю глаза, и вижу, как голова маньяка с противным чавком отделяется от шеи, с глухим стуком падает на землю да откатывается куда-то в сторону. Из ровной раны, будто голову отрубили бритвенно-острым клинком, хлещет кровь, тело заваливается набок, окончательно упокоившись в траве.
Проклятье! Что произошло?! Теперь я ещё и весь в крови. Горячей… она хоть немного согревает, но это ненадолго. Она быстро остынет, начнёт вонять и точно привлечёт голодное зверьё!
На меня накатывает слабость, глаза против моей воли закрываются, и я проваливаюсь в забытье…
* * *— Галфал!
Маленький восьмилетний кадир отвлекается от затачивания ножа и поднимается со скамьи на зов.
— Адари, — улыбается он и машет рукой.
Галфал подбегает к сестре. В правой руке она держит меч в ножнах, левой — прижимает к груди закутанного в тряпьё младенца.
— Это кто? — удивляется Галфал, тыча ножом в сторону находки.
— Твой новый брат, — усмехается сестра. — Нашла его в лесу без сознания.
Она скрыла от младшего, что рядом валялось обезглавленное тело человека — одного из когтей Даррата — судя по ритуальному кинжалу, который культист так и не выронил. Сжимал мёртвой хваткой.