Настоящая фантастика – 2010
Выругавшись, он бросился ей навстречу.
Шестая армия
«Ю-52» приземлился близ Калача, на аэродроме люфтваффе. Только через час после этого Дитрих пришел в сознание. Ганс, тяжело раненный в самолете, умер от обширной кровопотери прямо на летном поле. Его даже не успели доставить в полевой госпиталь.
К вечеру фон Брандт вместе со своими людьми был уже в штабе армии. К тому времени штандартенфюрер почти полностью восстановил свои силы. Он чувствовал лишь небольшую слабость, которая ни в коем случае не могла помешать его дальнейшей работе.
Прежде всего, Дитрих встретился с представителем Ордена. Тот передал барону подробную карту Сталинграда и вкратце ознакомил со сложившейся в городе ситуацией. Затем фон Брандт отправился на прием к генералу.
Паулюс жестоко страдал от дизентерии, что, конечно, не способствовало его хорошему настроению. Вяло ответив на приветствие Дитриха, командующий немецкой армией поджал тонкие губы и начал просматривать переданные ему бумаги.
— Что требует от меня рейхсмаршал? — буркнул он.
— Обеспечить поддержку людьми и техникой.
У командующего едва заметно дернулся левый глаз, но он взял себя в руки и ответил:
— Мы почти окружили русских и прижали их к Волге, но они постоянно контратакуют. Их солдаты бросаются на танки чуть ли не с голыми руками! Scheisse, мне вчера доложили, что наши колонны атаковал женский зенитный батальон! Если так будет продолжаться и дальше, то скоро мы завалим Сталинград мертвыми Иванами по самые крыши!
До войны фон Брандт никогда не встречался с Паулюсом, но из своих источников составил о нем мнение как о спокойном и выдержанном человеке. Так что такое поведение командующего весьма удивило Дитриха.
— Вас не призывают организовать немедленное наступление, — осторожно сказал он. — Рейхсмаршал лишь просит помочь мне.
— Чего вы хотите? — Паулюс отодвинул от себя бумаги и требовательно посмотрел на своего собеседника.
— Через пару дней мне и моей группе понадобится попасть в один из районов города. В какой именно, я пока сказать не могу.
— Линии фронта больше не существует в привычном понимании этого слова, — устало ответил командующий. — Наша авиация разбомбила город настолько, что сейчас по его улицам не везде могут проехать танки. Борьба идет за каждый дом. В штурмовых группах каждый солдат на счету.
— Герр Паулюс, вы дадите людей? — Дитриха начал тяготить этот разговор, и он задал прямой вопрос.
— Ждите решающего наступления. Я отдам соответствующий приказ. Вы и ваши люди сможете присоединиться к любой из групп.
Штандартенфюреру стоило больших усилий сохранить невозмутимое выражение лица, когда он покидал штаб армии. Внутри у него все кипело.
— Недоучка, плебей, трус! — Про себя Дитрих клял генерала на все лады. — Ну ничего, закончится война, Орден тебе это припомнит! Dreck!
Утешив себя таким образом, барон отправился на выделенную ему квартиру. Нужно было готовиться к поиску.
Ровно в двенадцать часов ночи на окраине Сталинграда Дитрих вместе с тремя помощниками начали ритуал. Первым делом специально доставленной из Берлина краской они нарисовали на земле квадрат со сторонами примерно в метр длиною. На каждую из вершин установили зажженную свечу, а внутри развернули карту города.
Как только эсэсовцы заняли свои места, Дитрих начал читать заклинание. Он то повышал голос, словно пытался перекричать грохот орудий, то понижал его до еле слышного шепота. Пламя свечей трепетало в такт его словам, иногда почти угасая, а затем выстреливая оранжево-красными вспышками.
Наконец штандартенфюрер резко вскрикнул и бессильно склонил голову. Его лицо стало мокрым от пота, но он не обратил на это никакого внимания. Несколько томительно долгих секунд ничего не происходило, как вдруг две из четырех свечей по диагонали погасли.
Языки пламени от оставшихся потянулись друг к другу. Они соприкоснулись примерно в полуметре от земли. Раздался громкий треск, и в следующий миг огонь погас, а над картой города, медленно вращаясь, возник желтый шар размером с кулак.
Он уменьшался буквально на глазах, тая, словно мороженое, выставленное на солнце. Вскоре от него осталась лишь едва заметная искорка, которая резко спикировала на карту.
Дитрих прочитал короткую благодарственную молитву и велел собираться. Ритуал был завершен. Когда они уже уходили, небо пронзила вспышка молнии. Впервые за последние пять недель пошел дождь. Он словно пытался смыть с лица земли все следы нечестивого обряда. Но это было уже бесполезно.
Сталинград, штурмовая группа
Тохма стоял над телом менгвы, прижимая к груди левую руку. Тварь, не боящаяся ни железа, ни огня, умерла от простого удара прикладом, успев-таки напоследок полоснуть Ивана когтями. Раны были глубокими, и полностью остановить кровь не получилось.
Стиснув зубы, не обращая внимания на туман, плывущий перед глазами, боец зашагал прочь от менгвы. Не хватало сил, чтобы поднять винтовку, но бросать ее было нельзя. Волоча трехлинейку по земле, солдат упрямо двигался вперед.
Иван плохо запомнил обратный путь. Память сохранила лишь несколько неясных образов. Вот он падает, услышав близкие взрывы. Что потом — неизвестно. Следующая картина — трупы красноармейцев, между которых спрятался Тохма, и немецкие солдаты. Они прошли так близко, что он, если бы захотел, мог бы дотронуться до них. Затем в памяти снова долгий провал, после чего перед глазами землянка, вокруг незнакомые лица, но это свои!
Через два дня Иван, едва оправившись от ранения, снова встал в строй. О судьбе его роты ничего не было известно, теперь тот район города контролировали немцы. Тохму определили в штурмовую группу.
К середине сентября характер боев в Сталинграде изменился. В обеих армиях начали формировать опорные пункты сопротивления. Их создавали в зданиях, приспособленных к круговой обороне. Вокруг домов, как правило, отрывались щели. Это делалось для того, чтобы укрыть гарнизон опорного пункта во время бомбардировок и артобстрелов. На подступах устраивались противотанковые и противопехотные заграждения, а также засады из истребителей танков. Состав гарнизонов был различным — от отделения до роты, усиленных противотанковыми ружьями, минометами, а иногда и артиллерийскими орудиями.
Основную тяжесть боев в городе приняли на себя штурмовые группы. Как правило, в их состав входили огнеметчики, которые выжигали солдат противника из подвалов.
Группой, куда попал Иван, командовал сержант Еремин. Дважды раненный, с невидящим левым глазом, он до войны жил в Сталинграде и работал на заводе «Красный Октябрь». Сержант прекрасно ориентировался в городе и не раз уходил со своими людьми буквально из-под носа немцев.
— Ну, что, братцы. — Еремин оглядел столпившихся вокруг него пятерых человек. — Нам приказано отправиться на площадь 9-го Января и занять Дом работников облпотребсоюза.
— Артиллерия поддержит? — спросил стоящий рядом с Иваном огнеметчик Седых.
Сержант отрицательно покачал головой.
— Действовать будем вместе с группой Гасаряна. Еще вопросы?
Собравшиеся молчали. Еремин пытливо оглядел каждого из них, словно ища какой-либо изъян в одежде, затем вздохнул и тихо, почти шепотом, сказал: — Идем.
Шесть темных теней беззвучно скрылись в проломе стены.
Площадь 9-го Января, Дом работников облпотребсоюза
— Scheisse! — выругался Дитрих, оступившись при входе в подвал. Не хватало еще сломать ногу, когда цель почти достигнута! Штандартенфюрер посмотрел на перстень, переданный ему Магистром. Камень светился ярко — алым огнем. Это был знак, они пришли именно туда, куда нужно.
Фон Брандт посторонился, пропуская солдат, затаскивающих пленниц в подвал. Эти одурманенные наркотиками коровы даже не понимали, что их ждет.
Штандартенфюрер обвел помещение торжествующим взглядом. Все-таки, несмотря ни на что, они дошли! Он выжил в сталинградском аду, когда смерть подстерегала из-за каждого камня, а солдаты гибли один за другим. От группы оберстлейтенанта Лемке, вместе с которой они сегодня продвигались по городу, осталось едва лишь половина бойцов, но их должно было хватить для защиты дома на время Обряда. А дальше… дальше все изменится!