Начало пути - Игва (СИ)

Конь под ним гарцевал и никак не мог успокоиться. Фёдор скуксился и быстро закончил свой, едва начавшийся, спич скороговоркой:
— Того я не видал! Ирод как реветь начал, я испужался и… в дом побёг!
Михаил в отчаянии схватился за голову, старший гость выругался, а младший сплюнул на землю и спросил:
— Куда теперь, староста?
— К лесорубам! — ответил староста, и они ускакали по северной дороге.
До самого вечера мы волновались за судьбу нашего красного дракончика. Михаил и его спутники возвращались галопом. У мельницы они остановились, попросили воды для себя и для лошадей. Ещё раз допросили Федьку, но тот ничего нового им не открыл. Как оказалось, лесорубы никого не заметили, поскольку их лагерь находился возле реки, устье которой проходило по дну небольшой долины. Оттуда видеть наш луг они не могли, ведь с той стороны нашу посадку прикрывали обступившие лагерь холмы. Услышать нас они тоже не смогли, потому что до луга было далековато, а кроме того, река, протекая рядом с лагерем через валуны, сама по себе создавала немаленький фоновый шум.
Гости из города уже собирались в посёлок, как младший, прогуливаясь по двору, заметил фонарик. Покрутив его в руках, он с непередаваемым выражением на лице подозвал Ваську к себе и стал о чём–то с ним говорить. Меня прошиб пот. В это время Федька справился с обслуживанием лошадей, и старший гость велел всем садиться в седло…
Я вздохнул спокойно только тогда, когда они скрылись с моих глаз, но сразу же отвёл Василия в сторону и спросил, о чём тот разговаривал с младшим гостем. Оказалось, что диковинный фонарик вызвал сильнейшее эмоциональное потрясение у местного аборигена. Это китайское чудо техники состояло из металлического корпуса, в нём же было два стеклянных окошка, за которыми прятались ряды светодиодных кристаллов жёлтого цвета. Гость из города не мог понять, что сие такое и каким целям служит. Такой предмет даже в нерабочем состоянии казался невиданной роскошью. Металлический корпус, для удобства оснащённый рифлёной поверхностью, чёрные резиновые вставки, а также оргстекло, показались аборигену ювелирной работой.
— И что же ты ему сказал? — поинтересовался я, когда Васька закончил свой рассказ.
— Я наплёл ему, что сие чудо является твоей семейной реликвией и передаётся в твоём роду из поколения в поколение как символ старшинства. А то, что это на самом деле китайский фонарик, я ему, естественно, не сказал!
— Молодец, хорошо придумал! — похвалил я Ваську за сообразительность, и мы окунулись в свои привычные заботы.
На следующее утро мы увидели целую кавалькаду всадников. Впереди ехал мужчина в дорогой одежде на вороном коне невероятных размеров. Сразу видно, что этот человек был из благородных господ. Рядом с ним по левую руку ехал наш знакомый — младший из вчерашних гостей. Позади них держались другие люди, похоже, слуги господина, а также несколько рыцарей в крутых доспехах, ещё дальше ехала пара десятков стражников и две телеги с охотников с луками. Всего группа насчитывала около шести десятков человек.
— Василий! Разбирай фонарик, оставь только корпус, а начинку вынимай! — крикнул я товарищу, а сам пошёл встречать гостей.
Голова отряда, словно змея, свернула с дороги на каменоломню и заползла на наше подворье. Я стоял посреди двора и старался произвести у гостей самое благоприятное впечатление о нашем хозяйстве и о его работниках, а в особенности о его хозяевах.
— Этот высокий у них главный! — уверенно объяснял вчерашний гость, при этом слуга указал своим крючковатым пальцем на меня.
Я понял, что слуга этот не простой, а служит непосредственно господину. Выкрикивая слова громко и чётко, слуга старался не только для своего хозяина, а и для всех остальных тоже.
Судя по всему, передо мной на своём боевом жеребце восседал сам городской воевода Мстислав. Этот мужчина средних лет постоянно щурился. Русые прямые и густые волосы были собраны кожаным ремешком. Несмотря на богатые одежды, к седлу были прикреплены кавалерийский щит, метательные копья, кавалерийская пика и внушительная боевая секира на длинной рукояти. Всё оружие не новое, не раз использованное, но содержащееся в полном порядке. Поверх дорогих одежд у воеводы был одет металлический нагрудник не первой свежести. Лицо у него было обычное, но ухоженное, немного розоватое с крупными порами на коже.
 
— Здравия желаю, господин, и добро пожаловать на нашу лесопилку «Игва»! — я предусмотрительно низко поклонился высокому гостю, который ни много ни мало управлял ближайшим городом Каменцем и его окрестностями от имени самого герцога Турского.
Воевода Мстислав посмотрел на меня из–под коричневых бровей, сквозь тонкие прищуренные щели меня рассматривали проницательные голубые глаза. Взгляд у господина был уверенный и слегка ироничный.
Коричневая, но с редкими русыми волосами, борода подстрижена аккуратно. Такие же усы.
«Ох, и любит себя воевода!» — подумал я.
Отряд подъехал вплотную ко мне. Вначале остановился воевода, за ним и все остальные. Воцарилась тишина. Воевода молча рассматривал меня взглядом с высоты своего положения.
Я скромно ждал, пытаясь выбрать оптимальную линию поведения. Здесь и сейчас воевода может раскатать наши достижения мелким слоем до самой каменоломни. Или может отжать едва зародившийся успешный бизнес.
Этот человек умеет управлять, знает себе цену, подчёркивает свой статус, но при этом в нём нет ничего искусственного. В нём гармонично сочетаются богатые одежды и доспехи, скептицизм и внимательность к деталям, сила, ловкость и ум.
Его жеребец вытянул шею, зашевелил носом и втянул в себя воздух. Меня обдало его дыханием. Похоже, я пришёлся по нраву зверюге, она повела ушами, замотала хвостом и скосила глазищи на хозяина. Приняв какое–то решение, воевода повернулся вправо:
— Старосту сюда! — его голос был сильным, но воевода не пытался использовать его на полную мощность. Тембр оказался обычным, но приказной тон не терпел возражений.
Я испугался, раз воевода со мной не поздоровался, то в чём–то меня подозревает. Плохо дело.
А тем временем старик с книжицей у пояса, как я вначале подумал писарь, посторонился, и справа от Мстислава показался наш староста Михаил на своей кляче.
— Твои люди!? — спросил с нажимом воевода.
— Как же, господин воевода! Они прибились к нашему посёлку весной! Ребята странные, говорят издалека к нам пришли. Васька–то, вон тот, кучерявый парень, так вообще еле живой был. Чудной он, на глазах стекло тонкой работы носит. А этот, Игорь, у них за старшего. Мастера оба знатные, плотницким делом промышляют, беды от них не видели, пользы побольше было! Марфе–то, знахарке за помощь в лечении помогали, а недалече так и пол дубовый дощатый справили. Как пришли, люди говорят, вопросы чудные задавали. Слова умные знают, но не зазнаются! А недалече они орков побили, людей из полона на соляной шахте освободили, да некоторых с собой привезли.
— Значит, это были те самые удальцы? — спокойно поинтересовался Мстислав.
— Они самые! — закивал староста и замолк, замешкался с новой порцией информации, чем и воспользовался воевода.
— Так, это правда, что вы иноземцы?
— Правда, господин! — ответил я без запинки.
Следовало вести себя вежливо, особенно с человеком, который по прихоти мог легко изменить нашу судьбу.
— И откуда вы такие смелые да умные прибыли?
— Издалека мы. Край тот Землёй зовётся. — младший слуга нервно засмеялся, но его никто не поддержал, и он тут же затих, осторожно поглядывая на воеводу.
— Отчего ж покинули вы свой край?
 
— Лихие люди хотели отнять наше имущество, и даже жизнь. Пришлось нам бежать, куда глаза глядят.
— Отчего же они на ваше имущество глаз положили?
— Известно, от чего, господин! От зависти и от того, что сами не сумели честным трудом заработать себе на жизнь!
— А что же ваш воевода и вся ваша стража допустила на вас такое гонение?
— Не в нашем крае это с нами случилось, а в крае заморском, где стража разнеженная, а воевода ленивый, не то, что ты, господин!