Начало пути - Игва (СИ)

В те дни Василий ходил сам не свой, затем выбрал время и отвёл меня в сторону:
— Игорь, я хотел поговорить о том, что случилось в шахте, а точнее до неё!
— Слушаю, — напрягся я.
— Я был неправ, признаю! Надо было проголосовать против этой авантюры. Просто я услышал, что ты разобрался сам с тремя орками, думал, что я и Святослав уж одного–то на себя возьмём!
Этот разговор я сам начинать не хотел, но раз уж Васька сам его начал…
— Вася, ты безрукий рукожопый инвалид! Если бы не каторжники, я бы там в шахте и остался гнить, да крыс кормить! Ума не приложу, как ты умудрился промахнуться с нескольких метров, ну и потом ты не особо был полезен. В будущем больше не пытайся строить из себя крутого бойца.
Мой товарищ покраснел от стыда и стойко выносил мою критику.
— Я хочу сказать, что всё кончилось почти хорошо. Главное, что мы живы! После всего, что случилось в шахте тебе следует принять себя таким каким ты и есть — умным парнем, который берёт своё не силой, а знаниями.
Василий, наконец, тоже заговорил:
— Знаешь Игорь, а ты прав! У тебя неплохо получается решать конфликты и бить морды. Но раз уж мы говорим на чистоту, то и ты должен признать, что слишком часто позволяешь другим решать там, где можешь взять ответственность на себя! Если ты наш лидер, то будь любезен рули по своему разумению, а не по подсказке тех, кто должен за тобой следовать и во всём слушаться!
*** Лето. День 77 ***
Каркасная технология строительства, которую мы применяли в Другом мире, позволяла нам быстро возводить и накрывать здания дощатой крышей. Сложнее всего было с фундаментом. Зато каркас мы делали из собственных брусьев. Дальше оставалось лишь набить доски с внешней и внутренней стороны, заполнив получившиеся простенки наполнителем из соломы и глины.
Все основные материалы для строительства были под рукой. Камни, солома, глина, брусья и доски.
Поэтому мы построили конюшню с размахом, как мы и запланировали с самого начала. К концу недели не только закончили её, устроив там сеновал, но и поселили там наших новых работников вместе с Травкой. Кроме того, мы принялись закладывать фундамент под склад. Лесопилка тем временем работала исправно, успевая перерабатывать весь лес, который сплавляли нам по реке лесорубы.
Изредка к нам обращались жители окрестных посёлков, покупали немного нашей продукции на двери, ставни, столы, лавки, полы, деревенскую самодельную мебель или на что–то другое. Количество готовых досок накопилось приличное. Тут были разные сорта и породы, плюс разная толщина досок.
А во вторник случилось чрезвычайное происшествие. Как бы между прочим Семён поделился интересными новостями:
— Староста–то наш! После того, как вы с клыкастыми нелюдями расправились, дежурство у моста через реку отменил! — неспешно вещал плотник. — А запрет свой, на то, чтобы за реку не ходить, значится, оставил.
— Ишь ты! — удивился Федька.
— Ага. И тогда Тамаркины сорванцы, те, что лазят повсюду, ну, те самые непоседливые и пронырливые до опупения их вдовствующей мамочки, полезли через мост на другой берег!
— И что? — спросил Павел, которому такой размеренный рассказ показался слишком медленным.
— И нашли там у поля спящего красного дракона! — неожиданно закончил свой рассказ Семён.
Я чуть не подпрыгнул и посмотрел на Ваську. Тот заёрзал на своём стуле.
— Ишь ты–ы–ы! — Федька был не на шутку напуган и чуть не полез под лавку прятаться.
— Староста Михаил поэтому гонца в город послал! К самому воеводе Мстиславу с поручением. — продолжил свой степенный рассказ Семён.
Он мог наслаждаться реакцией на свой рассказ, чем и занимался с превеликим удовольствием.
— Завтра утром ждут дружину Каменецкую, которая пойдёт дракона убивать!
— Ишь ты–ты–ты–ты! — косоглазый конюх был в восторге, но чувствовалась также определённая доля страха.
— А может, ну его, дракона–то! Может, пущай лучше спит!?
Все нервно рассмеялись, и разговоры постепенно сошли на нет. А я, посовещавшись с Васькой, решил отпустить работников пораньше. Это приятно удивило их, но никто из них с нами спорить не стал. Сами же мы сели поразмышлять. Дракона, нам было, естественно, жалко, а особенно мне.
 
— Что скажешь, Вася? — поинтересовался у товарища. — Что делать будем?
— Придётся твоего красненького дракончика спасать от агрессивно настроенных военизированных формирований.
Мы согласовали детали и как стемнело, убедившись, что работники в конюшне уже спят, переправились на плоту на другую сторону реки и пришвартовали его там. Сами же отправились через лесополосу на другой стороне реки к тропинке, которая шла вдоль поля. Через полчаса мы уже были в месте назначения. Самолёт стоял там же, где я его и оставил, двери были закрыты на ключ, внешних повреждений не наблюдалось.
Мы вызволили его из–под веток с увядшими листьями, а потом я вытащил заветную связку ключей от самолёта и открыл входную дверь. Васька тут же нахмурился, вглядываясь в еле заметную в темноте большую лужу засохшей крови, застывшую сразу у входа. Запах тоже был соответствующий. Затем мы прошли в кабину. Первым делом я вытащил фонарик, который у меня в самолёте, как само собой разумеющееся, хранился в ящике с инструментами, а затем проверил топливный бак. Бак был почти полон, но я не ограничился только показаниями приборов, полез в бензобак, применив для замеров щуп. Как я и думал: двигатели сожгли в худшем случае двадцать процентов топлива.
— Как же всё–таки сработал телепортер, если он всё время был внутри свёртка? — не удержался я от вопроса, который меня беспокоил.
— Я и сам не понимаю, но, похоже, молния, разряд, электричество… короче, что–то активировало прибор, из–за этого мы оказались здесь. — голос моего товарища был неуверенным, грустным и виноватым.
— Не вини себя, Вася! — я положил ему руку на плечо. — Твоей вины в этом нет! И, если честно признаться, то мне в этом мире уже начинает нравиться!
— Правда? — он улыбался, в темноте его зубы выделялись белыми пятнами на фоне лица. — Я рад, что ты тоже так думаешь. В этом мире есть мечи и магия, рыцари и орки, битвы и приключения! Я чувствую, что у нас тут большие перспективы, Игорь! У нас есть шанс выбиться в очень важных людей!
— Угу. — согласился я с ним, хотя до этого больше думал о том, как выжить, как адаптироваться, как вылечить товарища.
О том, чтобы вернуться на Землю речь уже давно не шла, но иногда меня всё же посещали мысли о благах цивилизации. Я вспомнил раскуроченный телепортер, который Василий признал нерабочим.
— Мы уже никогда не сможем вернуться назад?
— На Землю!? — Васька скептически усмехнулся. — Вряд ли. Понимаешь, Игорь, телепортер слегка испортился! Так что нечего и помышлять о возвращении назад. Даже если бы прибор был полностью в рабочем состоянии, телепортация могла бы привести к совершенно непредвиденному перемещению. Например, в точку Вселенной, где вокруг нас оказался бы только вакуум. Этот прибор является всего лишь прототипом, и он никогда не был полноценным надёжным и проверенным устройством.
— Понятно. — я поставил точку в этом деле, хотя переживания мои уже давно прошли, я успокоился и ещё весной принял свою судьбу, приведшую меня в другой мир, как данность, которую мы не в состоянии изменить.
Мы прошли в кабину самолёта, уселись в кресла, я помог товарищу пристегнуться и пристегнулся сам. Я радовался предстоящему полёту, поэтому уже другим тоном спросил:
— Готов к полёту?
Когда Василий кивнул, я завёл двигатель и самолёт приятно заурчал, словно он и вправду был моим ручным дракончиком, который радуется предстоящему полёту, так же, как и я. В полной темноте я развернул самолёт, ориентируясь лишь по приборам, а затем направил его прочь от лесополосы. Он начал свой разбег и только тогда, когда он преодолел половину поля и прилично набрал скорость, я включил прожектор. Взлетать в полной темноте было слишком опасно. Самолёт качнулся в последний раз, перед тем как оторваться от неровностей травяного поля, и взлетел. Обычной радости полёта я не испытывал. Вокруг темнота, местный спутник планеты, тоже, кстати, знакомое название — Месяц, пытался хоть как–то освещать поверхность. Я, в свою очередь, был слишком напряжён и опасался предстоящего приземления.