Начало пути - Игва (СИ)

— Ишь ты!
Васька самодовольно улыбнулся, а Фёдор ещё немного помолчал, будто пробуя на языке новые непонятные слова, пожевал губу, а затем попробовал самостоятельно озвучить произнесённое нашим умником:
— Окаянный титьковый пробор?!
Федькина кляча заржала, я и Васька старались от неё не отставать, на глаза наворачивались слёзы.
Отсмеявшись, я приобнял нашего помощника за плечи.
— Ты на него, Федь, не обижайся! — сказал я. — Он по–человечески разговаривать не умеет!
Но наш работник не обиделся. Видимо, после плотного общения с собственной женой Пелагеей, времяпровождение со мной и Васькой для Фёдора было вроде ласкового курорта, на котором мозг нашего работника отдыхал и расслаблялся.
У каменоломни мы работали вдвоём, пока Васька болтался без дела. Примерно к полудню наш праздно шатающийся пассажир чем–то обрадованный позвал меня посмотреть на чудо. Придя к месту его находки, я посмотрел на предмет его радости и спросил:
— Тебе чего, делать не фиг!? — я уставился на светившегося от счастья Василия. — Я‑то думал, ты алмаз нашёл, а тут камень какой–то!
— Игорь! Какой камень?! Это ж гипс!
Я радости Васьки не разделял. Гипс не золото, не серебро и даже не медь! Поэтому сплюнул и вернулся к работе. Везёт же некоторым бездельникам, пока я вкалываю, они камешки разглядывают. После скорого перекуса мы закончили погрузку камней для мельницы и отправились в обратный путь. Но, видимо, это был не наш день.
Как только телега свернула с дороги, ведущей к посёлку, так сразу же засела в напитанном дождями грунте и никакими увещеваниями не желала двигаться с места. Федька извёл старую лошадку, но та, как ни старалась, не смогла вытянуть увязшую телегу. Пришлось сгружать половину камней и помогать старой кляче тащить телегу по раскисшему чернозёму. Затем надо было возвращаться и грузить вторую часть камней. Мы возвращались домой уже в темноте, грязные по уши, но довольные тем, что дело сдвинулось с мёртвой точки.
Ранним утром меня ждал очередной подъём и новый этап тяжёлой работы. Через неделю мучений, сломав пару лопат, мы выкопали траншею для основания мельницы. Затем соорудили каменный фундамент и установили водяное колесо, в чём очень пригодилась кляча нашего косого работника и большой моток верёвки. И всё же спуск на воду сопровождался моим купанием в прохладной воде. К счастью, обошлось без воспаления. Хоть мельница и выглядела пока неполноценной, но уже радовала нас вращающимся водяным колесом. Васька с гордостью наблюдал, как вращается спроектированная его рукой огромная деревянная конструкция, закреплённая пока на голом фундаменте.
*** День 44 ***
Теперь настало время отправиться к мастеру в соседнее село. Опять пригодилась телега, запряжённая клячей. В дороге я смог немного передохнуть и расслабиться, пока Фёдор лениво погонял старую лошадку.
Кузнец Григорий оказался смышлёным, коренастым и мускулистым мужиком выше среднего роста. По здешней моде он носил усы и бороду, но видимо неплохо следил за ними, поскольку коричнево рыжая борода и усы были аккуратно обрезаны. Такие же волосы на голове были зачёсаны назад и обрезаны до средней длины, чтобы не мешали мастеру во время работы.
С густых бровей упала капля пота, кузнец подхватил полотенце и вытер им лицо. На руках, шее и плечах кузнеца перекатывались мощные узловатые мышцы. Голый торс, прикрытый кожаным фартуком, источал силу и усталость от работы. От широкой спины Григория исходил пар. Отбросив в сторону полотенце, он подхватил чашку с водой и отпил. Удовлетворённо крякнув, кузнец пояснил:
— Ничто так не освежает, как холодная родниковая водица! — он приветливо улыбнулся нам.
Только что, хмуря брови, он стучал тяжеленым молотом по заготовке, и вот он уже готов к приятной беседе с незнакомыми людьми. Мне это качество в нём понравилось. С такими людьми всегда приятно иметь дело.
Под его густыми бровями мигнули голубые подвижные глаза. Высокий открытый лоб пересекало несколько длинных морщин. Его бледное лицо блестело, но слушал он нас внимательно.
 
Мы обрисовали те детали, которые хотели бы получить от него, чем немало удивили его. Наконец, когда Григорий понял, что от него требуется, то назвал цену — пятьдесят пять медяков. К сожалению, таких денег у нас не было. Из нашего заказа пришлось отбросить на будущее гвозди для мельницы, стоимость которых составляла большую часть цены нашего заказа. Оставшаяся сумма в 23 медные монеты была нам по плечу. Мы оплатили заказ и отправились к Марфе.
К моменту, когда настало время забирать заказ, мы ещё немного продвинулись в постройке мельницы. Когда мы снова приехали в кузницу Григория, чтобы забрать там две пилы, а также несколько крепёжных элементов, то кузнец встретил нас радушно, отдал готовый заказ и попросил заглядывать к нему почаще.
С помощью металлических изделий мы, наконец, собрали привод, а с помощью новеньких деталей добавили к приводу пилы. Получилась пилорама под открытым небом. Наша мельница была открыта всем ветрам, но зато главная её рабочая часть уже могла работать исправно.
*** День 51 ***
Мы немедленно запустили пилораму. Пропуская через пилы кругляк, мы довольно быстро распускали его на доски, немало удивив этим нашего косоглазого помощника:
— Ишь ты! — подытожил Фёдор наши усилия, когда мы получили в своё распоряжение первую партию из 64 досок отличного качества. Плюс небольшое количество обрезок, коры и стружки.
Теперь мы могли бы приступить к строительству мельницы, но я запретил использовать доски под это дело, поскольку вначале следовало получить первую прибыль и рассчитаться с частью долгов.
Поэтому мы загрузили телегу, после чего Фёдору надлежало отправиться на рынок в город Каменец и предложить эти доски на продажу. Нормальная цена сосновых досок на рынке составляла 3 гроша за штуку. Я проинструктировал Фёдора, чтобы он предлагал покупателям приобрести четыре доски по цене 10 грошей.
— Небольшой демпинг нам не повредит, зато первая партия уйдёт быстрее! — пояснил я своему очкастому товарищу.
Пока мы занимались следующей партией, приехал довольный Фёдор. Некий купец выкупил всю партию оптом и спрашивал, найдётся ли новая партия по той же цене.
В результате купец выкупил у нас четыре телеги досок, что даже с учётом таможенного сбора при въезде в Каменец позволило выплатить Фёдору жалованье, оплатить услуги его лошадки, вернуть деньги лесорубам за кругляк. Итого мы заработали 136 грошей за две недели. Получалось много работы и небольшой заработок. Хотя толку было значительно больше, чем раньше. Ведь я получил бы за две недели не более 120 медяков. На самом деле ситуация выглядела ещё выгоднее, если учесть, что распил, и продажа досок составляли всего 5 дней работы, а не 2 недели. Также у нас накопился внушительный запас досок, которые ещё следовало продать. Из двух недель работы девять дней мы строили фундамент, устанавливали привод и монтировали основную часть пильной мельницы. Кстати, в нашей мельнице до сих пор не было ни одной целой стены.
Самым счастливым из нас выглядел Фёдор. Похоже, он нашёл работу, которая приносила ему немалый доход. После выплаты первой зарплаты он ещё сильнее зауважал меня и Василия. Даже стал называть и меня, и Ваську — мастерами.
Утром следующего дня мы продолжили пилить доски и грузить Федькину телегу. Косоглазый помощник отправился в город и вернулся не скоро. На сей раз доски покупали неспешно. Тот купец больше не интересовался нашим товаром, а другие не спешили приобретать его оптом. Мы столкнулись с первой проблемой перенасыщения спроса. Всю следующую неделю Фёдор мучился с продажами. Часто за день доски не продавались, а ночлег в городе обходился недёшево. За это время я и Васька смогли расплатиться с лесорубами, поставили, наконец, в мельнице все четыре стены и соорудили дощатую крышу. Стены мы поставили по собственной технологии: дощатая часть внешней стены была набита на толстые столбы–брёвна. Внутренняя часть стен также была из досок, а пространство между внешней и внутренней стенами мы по настоянию Васьки засыпали смесью глины, опилок и соломы. Васька приговаривал, что зимой нам такое утепление, несомненно, поможет. Не хватало стёкол для окон, но мы пока ограничились ставнями, которые по местному обычаю делались и снаружи, и изнутри.