Музыка Океании (СИ)

Музыка постепенно наполняла её, стирая волнение и дрожь. Мысли всё ещё витали где-то далеко, за сценой, рядом с её любовью, но песня вытесняла и их. Чувства и переживания перерастали в слова и голос, отдавали им свою инерцию. Творчество всегда работало именно так. Истинный шедевр мог родиться только из страданий и боли, гениальное исполнение песни могло получится, только путем перенесения мук на себя. Возможно, Ника ещё никогда не пела так превосходно, как этим вечером.
Царевне нужен герой,
Что сам шагнёт за край
И зарядит ружьё
Гранатом.
Разгонит чудищ рой,
И сотни хищных стай,
Чтоб пробудить её
Из мрака.
Зал аплодировал и подпевал ей. Она видела, как в толпе вспыхивают огоньки спичек и зажигалок. Это тронуло сердце Ники: Это для тебя, Эли, они показывают тебе путь из мрака ночи. Пожалуйста, найди его. Часть Ники, которая не до конца сдалась приливу вдохновения всё ещё переживала, но уже стала более подконтрольной, как будто отчуждённой от происходящего, не способной повлиять на реальность. Что случилось с Эли? Обморок? Кажется, она ничего не ела вчера вечером, а возможно, что и сегодня перед концертом. Если бы только обморок от переутомления и ничего действительно серьёзного. Мать Ники умерла пару лет назад от оторвавшегося тромба. Быстрая и внезапная смерть. С тех пор Ника ни разу не посетила её могилу. Они были в ссоре и не общались в последние годы жизни матери. Кирие Паллада, как она всегда требовала себя называть, отличалась очень сварливым нравом, не удивительно, что отец оставил их, когда Нике было десять лет. Мать очень негативно восприняла решение дочери «распевать глупые песенки со сцены», она любила музыку, но исключительно оркестровую, другой для неё не существовало в принципе. Ещё она не любила Эльпис, считая, что та плохо влияет на её дочь, а когда во время одной из ссор, Ника заявила, что они состоят в отношениях, Кирие Паллада признала, что дочери у неё больше нет. Ника переживала тогда, но не сильно. За своё детство она слишком устала от гнёта материнского авторитета, поэтому с головой окунулась в работу, творчество и Эльпис.
Но кому же под силу
Оживить вновь её?
Чтоб она пробудилась —
Не поможет никто…
Никогда
И никто
Не поможет никто.
Финальный припев зал полностью пропел вместе с ней. Ника стала чуть увереннее на сцене, она танцевала, стараясь почувствовать себя Эльпис и двигаться в точности, как та, повторяя её плавные божественные движения. На последних строчках, когда музыка пошла на спад, она подошла к краю сцены и взглянула в зрительный зал. Обычно она старалась этого не делать, её слишком пугали люди и их пристальные взоры, устремлённые на неё. Но только не в этот вечер. Если Эльпис не боялась смотреть своей публике в глаза, то и она не испугается. Она пропела им:
…будешь кружиться
До восхода
Нового дня.
Зал рукоплескал. Она видела их лица. Это действительно были люди, каждый со своей судьбой и историей. И они все не пожалели денег в эти тяжёлые времена на заре конца света, они пришли сегодня сюда, чтобы ненадолго забыть о проблемах. Музыка — это терапия. Когда бы не начался закат мира, музыка всё равно должна играть. Иначе зачем вообще жить, если кругом слышны только вопли ужаса?
— Спасибо за вашу поддержку, — сказала Ника. — Со мной всё уже хорошо, мы продолжаем этот вечер.
Она сыграла весь оставшийся концерт до конца. Исполнила ещё шесть песен Эльпиники. Волнение накатывало всякий раз в перерывах между композициями. Взглядом она всякий раз пыталась поймать Леду за кулисами, но та ни жестом, ни взглядом так и не дала понять, что с Эли всё в порядке. Это порождало новую бурю тревог. Ведь если той плохо, Леда точно не даст ей об этом знать до конца концерта. Но Ника же видела лицо Эли, открытые глаза. Кажется, она очнулась. Или ей показалось? Почему тогда Эли ничего ей не сказала? С другой стороны, молчание было привычной реакцией Эльпис на стресс. Она не относилась к той породе людей, что любят делиться своими проблемами с другими, даже с самыми близкими. Если ей было плохо, она просто молчала, в лучшем случае, отмахивалась одной-двумя фразами.
 
Ника точно знала, что должна отыграть концерт хорошо. В одном Леда была права, Эльпис это тоже было нужно. Они ведь сами придумали всю историю с Эльпиникой, решили, что будут меняться в случае чего. И вот этот случай действительно настал. Но сердцем Ника чувствовала, что должна сделать ради Эли большее. Идея пришла в голову в самом конце концерта. Ника даже не успела её как следует обдумать, она просто сразу поняла, что это будет единственно правильным решением.
И никакого «биса» сегодня, Леда. Пусть Пигмалион идёт к чёрту.
После последнего номера Ника махнула рукой служащим, чтобы оставили занавес. Она подошла к краю сцены и взглянула на зал, уже освещённым потолочными люстрами. Люди аплодировали ей стоя.
— Спасибо вам за замечательный вечер и вашу любовь. Ради неё мы все и стараемся, создавая нашу музыку, — Ника указала рукой на музыкантов у себя за спиной, чтобы публика могла почтить и их овациями. — Я понимаю, как сильно вы любите нашу команду и ждёте новых концертов. Однако, в последнее время их было очень много. — Зал погрузился в тишину, поглощая каждое её слово. Ника не могла этого видеть, но почувствовала спиной пристальный и испепеляющий её взгляд Леды. — И как вы могли заметить по сегодняшнему вечеру, иногда у наших сил бывает предел. К глубокому сожалению, я вынуждена объявить, что Эльпиника берёт небольшой перерыв. — В зале поднялся ропот. — Все заявленные концерты будут отменены. Разумеется, вы сможете получить свои деньги назад в кассах концертных залов. Мне действительно нужно немного восстановить здоровье, и мы с вами обязательно встретимся в следующем сезоне всего через несколько месяцев. Я очень надеюсь на вашу поддержку и понимание. Спасибо вам. — С этими словами Ника поклонилась и устремилась со сцены. В спину ей раздавались ободряющие крики и аплодисменты, но уже далеко не такие бурные, как прежде. Настроение у публики заметно увяло.
Настоящие фанаты точно смогут это принять, — решила она уверенно. — А с «Оморфией» я справлюсь. Теперь она точно знала, что выстоит любой ураган Леды, выдержит десяток её пощечин. Сможет противостоять даже самому Пигмалиону. Если речь шла о здоровье Эльпис, она готова была выдержать всё.
К её удивлению, организаторша не набросилась на неё, напротив, она не проронила ни звука. Просто стояла и таким взглядом смотрела на Нику, словно с той давно уже всё кончено. Девушка не собиралась с ней припираться теперь.
— Где она? — это было единственное, что буравило мозг Ники.
Леда молча указала ей на гримерку раскрытой рукой. Видимо, серьёзный разговор состоится позже. Ника бросилась бежать по коридору, расталкивая суетящихся рабочих закулисья. Наконец, она распахнула дверь.
Пигмалион уже был здесь. Сидел на табуретке возле кушетки, держа Эльпис за руку. Та лежала неподвижно, глаза чуть приоткрыты. Не пошевелилась, никак не отреагировала на появление Ники.
— Что с ней? — выкрикнула Ника, прерывая любые возможные реплики Пигмалиона.
— Врач осмотрел её. Давление очень низкое, потеряла сознание. Но почему-то не разговаривает. В остальном всё хорошо. Просто утомилась.
Ника сдержалась от того, чтобы наброситься на Пигмалиона и обвинить его в переутомлении Эли. Она села на край кушетки и постаралась заглянуть в глаза подруги. Её глубокие синие озёра, в которых плескались серебристые рыбки. Ответа в них не было, зрачки упрямо смотрели в пустоту, а сама Эли, кажется — в бездну космоса. Ника дотронулась до её щеки, погладила бархатную кожу под слоем грима. Затылком она чувствовала, как внимательно Пигмалион следил за ней, но она слишком много вытерпела за вечер, чтобы придавать этому значение.