Мир клятв и королей (СИ)

— Это Йоннет, — произнесла демоница не своим голосом, более высоким и звонким, в котором Пайпер удивительным образом ощущала отголоски Силы. — Такой я её помню.
— А она могла измениться? — осторожно уточнила Пайпер.
— Могла, — подтвердила демоница. Не найдя места рукам, уже не таких бледных и неаккуратных, а унизанных драгоценностями, демоница спрятала их за спиной. — Мы с ней расстались ещё до Вторжения.
Йоннет выглядела не старше неё — наверняка сказался тот факт, что сальватором она стала, будучи очень молодой, и за всё время не постарела ни на день.
Но было странно и неприятно смотреть на девушку перед собой, такую молодую и невероятно красивую, зная, что она бесследно исчезла в результате Вторжения. И то, что Сила теперь живёт внутри Пайпер, доказывает, что Йоннет погибла и что нет никакого шанса на её чудесное возвращение.
— Хорошо, — Пайпер нервно сглотнула, ещё раз скользнув быстрым взглядом по облику Йоннет. — А теперь… — ей пришлось остановиться и покоситься на господина Илира. Слышать он их не мог, иначе уже бы вставил своё слово, но его глаза, смотрящие на изменившую облик демоницу, говорили обо всём, что он чувствовал. Пайпер не была уверена, что поступает правильно, но не она ли недавно говорила Эйсу, что в новом мире они буду жить по своим, земным правилам? И пусть хоть черти придут за ней, она не откажется от этих слов.
Янтарные глаза Йоннет, ещё недавно бывшие чёрными с красными глазами демоницы, скользнули в сторону.
— Хебраска, — сказала Пайпер, и демоница тут же посмотрела на неё, — покажи мне Третьего.
Пайпер не знала, почему, но от лёгкой улыбки демоницы ей стало не по себе — будто та ждала, когда её попросят принять облик Третьего, и была безумно рада, что просьбу всё же услышала.
Клубы тумана вернулись. Стремительно исчезала одежда, в которой демоница видела Йоннет в последний раз. Волосы стали намного короче и потемнели до черноты, непослушными прядями упали на лоб. Фигура сузилась и вытянулась, стала такой же высокой, как и фигура Стефана. Кожа стала бледной, точно чистый лист бумаги. Алый камзол сменился на тёмно-синий, более скромный, лишённый даже ярких пуговиц, на плечах появился чёрный кожаный плащ, на поясе — ножны со сверкающим серебром эфесом меча. Лицо стало более вытянутым, прорезались скулы, был отчётливо виден прямой нос. Голубые глаза смотрели не с презрением или недовольством, а хорошо рассчитанной сдержанностью, смешанной с огромными дозами исключительного спокойствия. Но серёжка в левом ухе никуда не делась — лишь металл сменился с золота на серебро.
Пайпер пришлось задрать голову, чтобы повнимательнее всмотреться в лицо Третьего. Она не видела теней усталости или ноши, что была возложена на его плечи, но безудержного огня магии, то пылал в глазах Йоннет, не было. Только спокойствие. Словно всё, что произошло, происходит и будет происходить, Третий смиренно принял.
— Таким я его помню, — произнесла демоница хриплым глубоким голосом.
Лицо господина Илира, обращённое к Пайпер, изображало высшую степень недовольства. Было ясно: он согласился на разговор о Третьем исключительно потому, что юному сальватору следует знать свою историю, но на такое странное знакомство он не подписывался.
— Я ожидала… большей истерзанности, что ли, — растерянно пробормотала Пайпер.
— Это невозможно, — ответила демоница.
— Все великаны красавцы? — попыталась отшутиться Пайпер, но очень быстро поняла, как это глупо. В парнях она не разбиралась, даже представления не имела, какие у неё понятия о красоте, да и из великанов ей встретился только Гилберт. К тому же, взгляд Третьего казался не только спокойным, но и тяжёлым — она заметила это только сейчас, вновь задрав голову и вглядевшись в его голубые глаза.
— Я некрасивых великанов не видела, если честно, — ответила демоница. — Но я помню такого Третьего, а не истерзанного, потому что с ним я рассталась вместе с Йоннет.
— Таким он был до Вторжения, — заключила Пайпер. Избавиться от ощущения, что перед ней стоит настоящий Третий, а не демоница, принявшая его облик, было трудно. Пришлось сосредоточить взгляд на деталях его одежды.
 
— Я знаю, что надеяться опасно… особенно мне, тёмному созданию, — пробормотала демоница. Её шёпот, звучащий голосом Третьего, казался слишком завораживающим. — Но я надеюсь, что если он не сгинул окончательно, он не сильно изменился.
«Возлагать надежды на Предателя вообще опасно», — мысленно отметила Пайпер. Она узнала о нём больше, чем рассчитывала, но не понимала лишь одного: кого именно он предал? Сигридцев, приведя тёмных созданий во время Вторжения? Или тех, кто до сих пор верил в него и его возвращение?
— Хебраска, верни свой настоящий облик.
Вместе с тем, как таял образ Третьего, исчезало недовольство на лице господина Илира. Оно осталось лишь в уголках его плотно сжатых губ, точно немой упрёк Пайпер, о котором она должна была догадаться и из которого должна была сделать соответствующие выводы.
Демоница вернулась к облику невысокой девушки с рогами и чёрными склерами, и Пайпер убедилась, что это её настоящий облик.
— Если ты хочешь сохранить эту власть, то не называй моего настоящего имени другим, — посоветовала Твайла, в очередной раз вцепившись в край своего платья. — Слух демонов лучше, чем у людей, и я услышу тебя за несколько миль — так что шепчи моё имя, но не называй его слишком громко, иначе потеряешь власть.
— Почему ты так доверяешь мне?
Этот вопрос терзал Пайпер с самой первой секунды их разговора. И ответ на него был озвучен раньше, чем Пайпер успела моргнуть:
— Потому что я доверю Силе.
Магии, которая не позволяет отличать правду от лжи, но и не натягивается до напряжения в нитях, когда тёмное создание заявляет подобное. Либо Лерайе спит слишком крепко и не может управлять взбунтовавшейся без её чуткого руководства Силой, либо уповает на слова Твайлы и верит, что Пайпер примет их.
Пайпер разрывалась в сомнениях, но вслух произнесла:
— Покажите мне кристалл.
Твайла, повернувшись к господину Илиру, приложила ладони к ушам. Несколько движений, которые проделал маг, как догадалась Пайпер, сняли барьер вокруг него.
— Она хочет видеть кристалл.
Старик, не меняя недовольно поджатых губ, каким-то образом всё же крикнул:
— Егерь, бегом ко мне!
Пайпер ожидала чего угодно, — от слуги до ещё одного демона, — и уже приготовилась к атаке, но сквозь стену, как совсем недавно это делал мейн-кун, проскочил ещё один кот, но на этот раз — совсем уж странный и поражающий своим внешним видом. Его шерсть была салатового оттенка и слабо мерцала, глаза — жёлтые, с расширившимися чёрными зрачками, а во лбу, точно под вибриссами, красовался круглый жёлтый камень.
Кот с радостным мяуканьем подскочил к господину Илиру, и тот, не тратя время на лишнюю ласку, опустил пальцы на жёлтым камень у него во лбу. Никаких чудесных преображений, рассеиваний чар или излечений таинственного камня, спрятанного во лбу кота с салатовой шерстью, не произошло — была только слабая вспышка света, в результате которой в ладони господина Илира оказался маленький прозрачный вытянутый кристалл.
Тот самый, что Пайпер видела у Йоннет и Третьего.
— Это…
— Мы спрятали его в этом драу, потому что на них часто не обращают внимания, — пояснила Твайла, перебив её. — Сначала кристалл хранился у господина Илира, но потом мы заметили, что на Егеря никто, даже гости господина Илира, не обращают внимания. Камень в его лбу отлично маскирует магию, исходящую от кристалла.
— Этот кот салатовый, — закончила Пайпер, указав на кота. — И его зовут Егерь. Почему кот салатовый и почему его зовут Егерь?
— Не знаю, — Твайла пожала плечами так легко, словно объект их обсуждения был слишком незначительным и не заслуживал того внимания, что ему оказывают. — Некоторые драу вообще необычно выглядят… В смысле, необычно для людей, — быстро исправилась она. — А вот имя я ему придумала. Егерю оно понравилось, вот он так и ходит.