Мир клятв и королей (СИ)

— Что происходит?
Девушка подняла голову. Несколько прядей её волос упало ей на лицо, но сквозь них Пайпер отчётливо видела, как светятся её глаза — зелёные, как сочная зелень, пылающие огнём, схожим с огнём Шераи.
— Демоны, — выдавила девушка, поморщившись от боли. — Демоны пришли за твоим братом.
  
Глава 10. Имей больше, чем показываешь
 
Эйс вопил, устраивал истерики, бил посуду и кромсал всё, что попадалось ему на пути, но Лео ему не верил. Родители записали его к врачу, а Эйс, только один раз по глупости своей согласившийся на это, в итоге швырнул во врача маминой сумочкой. Дома он попытался опрокинуть диван и вообще устроить в гостиной погром, но оказался недостаточно силён. Тогда он, придя к брату в комнату, выкинул все его вещи из шкафа, выразив всё своё возмущение в неприличных ругательствах, которые он пару раз слышал от дяди Джона.
Всё потому, что они утверждали, что никакой Пайпер Сандерсон не существует.
— Бред! — кричал Эйс, забравшись на спинку дивана. Он опасно балансировал и мог в любой момент свалиться на пол, но всё равно упрямствовал и не желал слезать. — Что вы мне голову морочите? Скажите, куда она делась!
Мать стояла в дверном проёме и тихо плакала. За все эти дни, что Эйс вёл себя, как сумасшедший, она ни разу не оставляла его одного. Из-за этого она почти не спала, и хотя Эйс чувствовал себя виноватым, он не мог успокоиться и оставить всё как есть.
Пайпер куда-то пропала, а они делают вид, будто её и не существует!
— Не беси меня, — прошипел Лео, стоя перед ним. Их отца, единственного, кто мог привести Эйса в чувство, не было дома, из-за чего Лео злился ещё сильнее. — Прекрати ломать комедию и немедленно успокойся.
— А ты сначала скажи мне, куда делась Пайпер, — вновь начал осаждать его Эйс. — Скажешь — тогда я успокоюсь. Да я хоть весь дом отдраю, только скажите, куда она делась!
— Сколько раз мне тебе повторять? Нет у нас с тобой никакой сестры. Не было у мамы и папы дочери, ясно? Мама не была беременна ещё одним ребёнком. Ни аборта, ни выкидыша, ничего такого не было. Только мы двое, слышишь? Так что прекрати вести себя, как идиот!
— Это ты ведёшь себя, как идиот! — закричал Эйс. Для пущего эффекта он хотел топнуть ногой, но вспомнил, что одно неверное движение может означать полёт на пол, и остался на месте. — Мы всего четыре дня назад были у дяди Джона!
— У нас с тобой нет никакого дяди Джона! — вновь повысил голос Лео. — Чёрт возьми, Эйс, не беси меня! Немедленно прекрати свою идиотскую истерику и извинись перед мамой.
— Но ведь я прав!
«Или нет?» — мелькнуло в его голове.
Кому принадлежала мысль?
Эйс четыре дня искал доказательство существования Пайпер, своей старшей сестры, и не мог обнаружить хотя бы одного. Словно её действительно никогда не было. Но ведь это невозможно. Он хорошо помнил её. Её внешность, голос, манеру поведения. Он помнил все её шутки и ругательства, которые сыпались из неё, когда, как она думала, её никто не слышит. Он помнил, наверное, каждую книгу, что была в её комнате.
Той самой, что сейчас была забита старым хламом и именовалось чуланом.
Куда делись все вещи Пайпер? Куда делись её фотографии, одежда, книги, любимые кружки и подушки, которыми был усеян весь диван в гостиной? Где хоть какое-нибудь упоминание того, что она живёт с ними? Почему в альбоме с фотографиями вместо неё пустое место, которое никто, кроме Эйса, не замечает?
Эйсу хотелось плакать.
Он думал, что выплакал всё, что мог, но ошибся. Он верил себе и своим воспоминаниям о Пайпер, но то, как на него смотрел Лео, заставляло его сомневаться в себе. С Лео Эйс всегда спорил дольше всего. Он даже подрался с ним. Отец их разнял и объяснил Эйсу, что тот не прав. Тогда Эйс попытался убедить отца, но тот оказался непреклонен. Он был единственным, кто мог ненадолго усмирить Эйса и подарить им всем хотя бы два часа тишины. С мамой всё было иначе.
У Эйса сердце сжималось, когда он видел, как она плачет. Он понимал, что причиной её слёз является его неожиданно изменившееся поведение и тот факт, что он никак не придёт в себя. Она плакала, потому что от её послушного и весёлого сына не осталось и следа. Плакала, потому что теперь Эйс только и делал, что устраивал скандалы и выводил Лео и их отца из себя. Когда Эйс видел, что мама плачет, он пытался успокоить её. Конечно, он любил её и не хотел, чтобы она страдала, но она… Она забыла, что у неё есть дочь. Или она не хотела этого признавать?
 
Что же такого сделала Пайпер, что все разом забыли об её существовании?
Но сегодня Эйс не был намерен останавливаться. Он чувствовал, что чего-то, да добьётся. Может, нового визита к врачу. Может, маломальской уступки. Но внутренний голос подсказывал ему, что сегодня, под конец четвёртого дня, когда никто, кроме него, не желал признавать существование Пайпер, что-то изменится.
Он больше не видел ни женщину с сиреневой кожей, ни странных мест, где она его сопровождала. Несмотря на беспокойство и страх, что его сестру все забыли, Эйс спал долго и крепко. Но, просыпаясь, он чувствовал усталость и опустошение, которое всё никак не проходило. У него были силы только на споры, которые он вёл до посинения. Когда же и они начинали истощаться, Эйсу казалось, что ещё немного — и он сдастся, признав, что никакой Пайпер Сандерсон не существует. Он уже несколько раз был на грани и был готов переступить опасную черту, когда что-то его останавливало. Внутренний голос шептал, что он должен продолжать бороться. Но принадлежал ли этот голос самому Эйсу, он не знал.
Наступил тот самый момент, когда силы начали оставлять его. Эйс мог до следующего дня спорить с Лео и вновь сцепиться с ним, но понимал, что это бессмысленно. Несмотря на абсолютную уверенность в том, что сегодня всё изменится, Эйс не чувствовал, что готов продолжать. У него болело горло, а в уголках глаз щипало. Взгляд матери, наверняка думавшей, что у её сына появились серьёзные проблемы с психикой, вынудил его замолчать. Лео ещё что-то говорил о том, что его младший брат должен немедленно сделать. Но Эйс, проигнорировав его так же, как тот игнорировал слова младшего брата, спрыгнул с дивана и подошёл к матери.
Её лицо осветилось чем-то, чего Эйс не понял. Она жалела то ли его, ставшего пленником ошибочных утверждений, то ли себя, не способную ему помочь. Эйсу было стыдно. Он заставлял свою маму плакать, волноваться, он лишал её сна, а иногда мысленно обвинял её. Он не имел на это права, но не мог остановиться. Он хотел добиться правды, а не слов о том, что «ему обязательно помогут». Эйс не сомневался, что помогут. Но вряд ли он поймёт, что в этом хорошего.
— Прости меня, — тихо произнёс Эйс. В тишине, наступившей после того, как Лео умолк, Эйс отчётливо слышал своё бешено стучащее сердце. — Прости меня, мама. Я не хотел тебя пугать. Просто я…
— Всё хорошо, мой дорогой, — проворковала она, утирая слёзы. Она наклонилась к нему и сжала его в объятиях, не замечая рассерженного взгляда Лео. — С людьми такое бывает. Мы… мы ещё раз съездим в больницу, хорошо? Мы сделаем всё, чтобы ты чувствовал себя лучше.
Может, она и не сказала этого напрямую, но Эйс понял: она считает его сумасшедшим. Но Эйс не верил, что люди могут так быстро сходить с ума. Однако если этой игрой он подарит ей несколько часов тишины, Эйс был готов притворяться.
— Ладно, — согласился он. — Я правда нехорошо себя чувствую. Но я верю в то, что говорю.
— Конечно, конечно, — услышал он её тихое бормотание.
Как только она убедится, что он уснул, Лео настоит на том, чтобы и она сама ложилась в постель. А после вернётся к брату и выскажет ему всё, что думает. Эйс был готов к этому. К чему угодно, лишь бы ненадолго успокоить маму.
Но ведь он действительно верил в то, что говорил.
«Или нет?» — вновь мелькнуло в его голове.
Нет, Эйс верил. Он всем своим существом чувствовал, что прав. Что-то произошло, это правда, но Пайпер не исчезла просто так. Её было невозможно вычеркнуть из жизни стольких людей. Где-то или у кого-то должны быть ответы, которые Эйс обязательно найдёт.