Мир клятв и королей (СИ)

Странный звук повторился, но на этот раз намного громче. Сквозь плач, вырвавшийся из горла соперника Данталиона, Соня различила слова:
— Убейте меня.
Алекс сжал локоть Сони, напоминая, что он никуда не исчезнет, и осторожно приблизился к Данталиону. Девушка, выждав секунду, подошла с другой стороны.
Соперником Данталиона, — вернее, соперницей, — оказалась Ифис Астракто, которую Соня едва узнала.
Её кожа была серой, болезненно блестящей, а глаза — бездонными пропастями, вокруг которых уже запеклась кровь. Губы женщины превратились в оскал ноктиса, зубы стали клыками, а пальцы, которыми она изо всех сил пыталась расцарапать колени Данталиона, прижавшие её руки к полу, превратились в когти. Клочья разорванной одежды слиплись с наполовину отодранными кусками плоти. Правое предплечье было разодрано до кости, на которой осталась внушительная трещина. Всё её тело, недавно прекрасное и невероятно привлекательное, сейчас походило на гниющий труп, наполовину разорванный стаей голодных собак.
Соня рухнула на колени и прижала ладони к лицу. Ифис, услышав это, резко мотнула головой в её сторону и зарычала. Данталион сильнее навалился на неё, ничуть не боясь ни зловония, ни крови.
— Проклятия, — прошипела Ифис вполне себе нормальным голосом. Соня слышала его не так часто, но успела хорошо запомнить. Этот прекрасный голос, больше похожий на щебетание птиц, звучал одновременно с рычанием, рвущимся с груди женщины.
Что-то щёлкнуло. Алекс достал пистолет и нацелил его на голову женщины.
— Они принесли проклятия, — продолжала шипеть Ифис, мотая головой из стороны в сторону. — Они были здесь! Они убили их! Убили их всех!
Её лицо, не имеющее глаз, остановилось на Соне, и та вздрогнула. Голос Ифис, продолжавшей бороться с инородностью, поселившийся в её теле, вновь донёсся до искательницы:
— Они прокляли нас всех, но моего мужа… Он был мёртв всё это время! Тот демон, командующий легионом… Он был в нём, был! И он проклял всех нас!
Её голос сорвался на рыдания. Данталион, бросивший быстрый взгляд на Алекса, выдал свою растерянность.
— Им нужна была книга, но мальчишка забрал её… Но он не справился. Мальчишка не смог меня убить, и тогда я… — она забилась всем телом, будто бы только сейчас поняла, что её насильно удерживают на месте. — Мой сын!.. Они заставили меня…
Она принялась биться головой об пол, но Данталион не пытался остановить её. Он молча ждал продолжения, как будто верил, что сказанное женщиной — чистая правда.
— Убейте меня! — проскулила женщина, продолжив мотать головой из стороны в сторону. — Убейте! Отдайте моё тело на растерзание ноктисам! Умоляю вас, я… они заставили меня! Мой Онер…
Соня осторожно повернулась в правую сторону. Там, возле самых ног Алекса, всё ещё державшего пистолет, лежал Онер Астракто — с пустыми глазами, обращёнными на Ифис и Данталиона, и разорванным горлом, из которого медленными струйками вытекала кровь.
До Сони только сейчас дошло, что Данталион не зря ничего не предпринимал. Он знал, что женщина скажет что-то ещё, и это что-то будет важным. И то, что она сказала, заставило Соню издать тихий вопль и вновь заткнуть себя ладонями.
Если верить Ифис, за ними пришли демоны. Они же превратили женщину в нечто, что уже не было похоже на человека, и заставили напасть на собственного сына.
Вот кого разнимал Данталион, когда они только оказались на пороге гостиной. Соня решила, что вампир обнаружил последнего демона, которого они могли схватить. Но оказалось, что это была одна из Астракто, начавшая пировать над телом сына.
— Мальчишка не смог, — прохрипела Ифис, вынуждая Соню вновь смотреть на неё. — Глаза — фиолетовые, а он не смог… Умоляю вас, пожалуйста…
И раньше, чем она успела закончить предложение, Данталион пророкотал:
— Стреляй.
Алекс выстрелил. Соня вскрикнула, подскочила на негнущиеся ноги и выскочила в коридор, где её и вывернуло.
Всё тело дрожала от страх и отчаяния. Соня не помнила, чтобы когда-нибудь видела нечто столь ужасающее. О демонах она слышала всякое, — боги, некоторые истории о сигридцах были даже хуже, чем о демонах, — но с таким она столкнулась впервые. Тело и разум несчастной Ифис, её сын, погибший от рук собственной матери, и её муж, захваченный демоном…
 
Из глаз брызнули слёзы, но Соня не спешила их утирать. Взгляд упёрся в гостиную, где Данталион всё ещё сидел на женщине и держал её руки своими коленями, словно она могла ожить и напасть на них. Огибая трупы, к Соне двигался Алекс.
Он присел перед ней корточки и аккуратно утёр её слёзы. Соня попыталась сосредоточиться на том, о чём иногда трещала её соседка, — на красоте Гривелли, которой Алекс, в отличие от брата, совсем не хвастался. На его лице, кажущимся идеально пропорциональным, скулах и голубых глазах, в которых Соня очень редко видела злость и ярость. Даже изгиб бровей, казавшихся слишком тёмными на фоне светлых волос, по мнению соседки Сони был слишком идеальным. Вообще, если верить ей, то в Алексе было идеально всё: даже желваки, прямо сейчас игравшие на скулах, даже его странная привычка не замечать очевидного.
Соня пыталась смотреть на Алекса так, как смотрела её соседка, но не могла. Она хотела убедить себя, что слишком хорошо знала Алекса и привыкла к нему, но понимала, что обманывает себя. Перед глазами до сих пор стояло изуродованное тело женщины, а в ушах слышались её отчаянные рыдания.
— Эй, — Алекс взял Соню за подбородок и повернул лицом к себе, — теперь она в лучшем мире.
«Врёшь», — хотела возразить Соня, но язык присох к нёбу.
— Я знаю, что это не то, чего мы ожидали… Но мы сделали всё, что могли, — продолжил Алекс. Он положил руки ей на плечи, притянул к себе и заключил в объятия. — Всё хорошо. Всё уже закончилось.
— Тень, — рассеянно пробормотала Соня в плечо Алекса. — Там была тень.
Словно по команде, мимо них прошёл Данталион. Соня проследила за ним, направившимся к лестнице на второй этаж, и вздрогнула.
— Он сам, — сказал Алекс, неправильно поняв её движения. — Его нюх лучше нашего. Он сказал мне, что единственный живой, помимо нас, там, наверху. Мы подождём здесь.
Соня не рвалась покидать первый этаж, но и не хотела отпускать Данталиона одного. Однако была вынуждена признать, что он справится лучше их вместе взятых.
— Это правда сделали демоны?.. — прошептала Соня, немного отстраняясь, чтобы посмотреть Алексу в глаза. Тот кивнул, сильнее сжав челюсть. — Боги милостивые…
— Может, не такие уж они и милостивые, раз позволили этому случиться.
Соня судорожно выдохнула, до скрипа сжав куртку Алекса в пальцах. Будь здесь Рик, он бы принялся рвать и метать — Соня впервые была рада, что их напарника нет. Ей нужна была тишина, пусть и пугающая. Тишина, в которой она может прислушиваться к шагам Данталиона и бешено колотящемуся сердцу Алекса, встревоженному не меньше девушки. Свои чувства он прятал лучше, чем Соня, но постоянно забывал, что и ему нужна поддержка. Соня, всегда помнившая об этом, поразилась тому, что до сих пор не принялась успокаивать Алекса.
— Надо собраться, — пробормотала Соня, обращаясь и к себе, и к нему. Алекс кивнул, поджав губы, и немного отстранился, давая ей выбор. Соня хотела, до подозрительного сильно хотела не размыкать объятий, но сделала это, потому что их работа ещё не закончена. Данталион всё ещё где-то наверху, выясняет, кому принадлежит та тень, и ему в любой момент может понадобиться помощь искателей. Соня сомневалась, что её ножи и пистолет сделают что-то невероятное, но у искателей не было времени на сомнения.
Опираясь на руку Алекса, Соня поднялась на ноги. Она случайно скосила взгляд в сторону, где остался её поздний ужин, и едва не распрощалась с его остатками, но смогла себя остановить. Унять дрожь было намного сложнее, но и с этим Соня справилась. Несколько глубоких вдохов и выдохов, напоминание о том, что Алекс рядом, и ощущение оружия на поясе сделали своё дело.
Несколько осторожных шагов, сделанных вслед за Алексом, и Соня остановилась: наверху что-то происходило. Они не могли почувствовать мельчайшие всплески магии или её запах, но могли доверять своему слуху и нюху. Последний, к сожалению, был бесполезен, — весь дом пропах тёмной кровью. Может, кто-то и окружил дом барьером, поглощающим все звуки, но шестое чувство подсказывало Соне, что гробовая тишина вполне естественна.