Попала в лапы к дракону (СИ)

Но вот они встали друг против друга.
И церемония оглашения началась.
Рон произносил древние слова клятвы, а Дуайр через слово кивал и говорил:
— Подтверждаю.
И все это время старый камердинер, преисполнившись важности, держал её за руку. Когда Рон закончил, все уставились на нее.
— А мне что делать??? — шепнула она панически.
— О, мондье!.. — старик вытаращил глаза и тут же засветился улыбкой. — Просто скажите «да», мадам.
— Э…
— Вика, — с затаенной тревогой в голосе спросил Рон. — Ты согласна?
— Ах это? Да. Да, я согласна!
— Тогда дай мне руку.
И вот тут-то оно и началось.
Им обоим разрезали ладони и соединили так, чтобы кровь смешалась. Потом Рон пошептал что-то, и порез на её ладони вспыхнул огнем. Вика взвизгнула и уже хотела отнять руку, но он сказал:
— Потерпи, это недолго.
Это действительно оказалось совсем недолго. Ранка затянулась на глазах, а на её ладони образовалась огненная печать, которая потом впиталась и погасла. Вика еще удивленно смотрела на свою руку, а Рон уже прижимал её к себе и шептал на ухо:
— Ну, вот и все. Ты теперь герцогиня Меррийская. Моя жена.
«Как все?! — хотелось воскликнуть. — А кольцо?!»
Потом подумала — ладно, этот несносный, не воспитуемый и неотразимый чешуйчатый мачо только что подарил ей целую сокровищницу!
Правда, оно ей не было нужно, достаточно было одного букетика ромашек.
Но сокровищницу она решила тоже проинспектировать. Но после.
Потому что сейчас в зале уже разносили игристое и объявили танцы.
* * *
А в это время у Лакарда было еще дело, тоже достаточно важное.
Райдеры в бегах
Вопрос был важный, серьезный и безотлагательный.
Ибо. Было бы крайним легкомыслием оставить в тылу разъяренную фурию и надеяться потом жить долго и счастливо. По сути это все равно что усесться на дикобраза или на готовый взорваться фейерверк. Впечатлений потом будет много и самых разнообразных. А камердинер Камвелов имел некие планы на будущее, для осуществления которых нужна была тихая и спокойная жизнь.
К тому же, хотя бы просто из соображений мужской солидарности, он не мог вот так взять и бросить на произвол судьбы двух пострадавших райдеров. И, в конце концов, не мог же Лакард, великолепный организатор и повар от Бога, допустить, чтобы кто-то из его гостей остался без обеда! Даже если эти гости в данный момент были в самом незавидном положении.
В этих вопросах старый мудрый экспериментатор обычно руководствовался принципом — делай доброе дело и бросай его в воду, когда-нибудь выплывет.
* * *
Не сразу, но мессирам Герту и Мэриту все-таки удалось оторваться. И теперь они засели в скалах недалеко от реки, за которой и проходила граница. Но они не смели ни шагу ступить, ни даже носа высунуть, потому что где-то поблизости по берегу, словно призрак неотвратимого возмездия, разгуливала Исабель.
Ну и сам по себе этот последний шаг сделать было трудно.
Ведь перейти границу значило навсегда объявить себя изгоем. Угробить безвозвратно славу райдеров и оставить на произвол судьбы самое дорогое — сокровищницу. Да, у каждого дракона сокровищница запиралась кровью. Но мало ли умельцев на свете? Мало ли?!
В общем, все это было опасно, требовало времени на размышление и определенного мужества. И темноты. Под покровом ночи можно было попытаться проскользнуть мимо разъяренного чудовища.
Однако до темноты было еще далеко. Мессиры сидели в своем укрытии понурые, у них от голода подвело животы. И вдруг поблизости раздалось странное пыхтение и знакомое:
— О, мондье!..
У обоих райдеров мороз по коже подрал. Вскочили с вытаращенными глазами, ища, куда бы сбежать! Но в их убежище среди скал уже протиснулся Лакард. По счастью, он был один, без погони, и тащил большую корзину. Герт и Мэрит уставились на него, не понимая, что происходит. А старичок поставил корзину на землю, стал деловито расстилать салфетку и вытаскивать на нее еду в судочках. Потом взглянул на них и проговорил:
— Мессиры, прошу. Крабы. И чиппики.
 
Багровый и сизый драконы чуть не прослезились. Потом они ели и всхлипывали, а Лакард успокаивающе бормотал:
— Ну, ничего страшного, молодежи свойственно ошибаться. Поживете пока на нелегальном положении, отработаете, мессиры. Лет эдак пять.
И похлопал их по плечам. При этом оба вздрогнули и жалобно на него уставились.
— Сначала отработаете. А потом попробуем вернуть вас обществу.
— Кхммм… — прокашлялся Герт.
— Трехразовое питание я вам обеспечу.
— А… — промямлил Мэрит и оглянулся в сторону берега.
— Вопрос с мадам Исабель Морни я решу сам.
* * *
Просто, как истинный рыцарь старой закалки, Лакард не мог оставить даму в беде, даже (особенно) если эта самая дама представляет собой угрозу для окружающих.
Но подступаться к обиженной и жаждущей мести даме следовало крайне осторожно. Тут одних крабов и даже чиппиков было бы недостаточно. Даме следовало предложить нечто достойное.
Исабель он нашел на берегу реки. Дама сидела на валуне, подобрав под себя юбки, и смотрела на другую сторону. Юбки были изрядно истрепанные и подмокшие, а уже вечер. И, в общем-то, ночь недалеко, а идти ей было некуда.
— О, мадам… — проговорил Лакард.
Он незаметно подошел и теперь смотрел на нее сверху вниз. Женщина перевела на него хмурый взгляд, но старый рыцарь не срезался, сочувствие и понимание в его взгляде были искренними. Будь все иначе или почувствуй она унизительную жалость, Исабель бы вспылила. А так она просто отвернулась.
Да, она проиграла.
Но побежденной она себя не чувствовала!
Некоторое время царило молчание, потом старый камердинер тихо проговорил:
— Мадам, стоит ли вам искать мести здесь? К чему пытаться что-то доказать мужчине, который не оценил вас? Лучшая месть женщины — стать счастливой, добиться всего, что желалось. Но! Без него. И пусть, увидев вас, такую великолепную и блестящую, он будет локти кусать.
Сначала она сидела к нему спиной, потом повернулась и слушала уже внимательно. Под конец глаза дамы горели жаждой свершений.
«Аминь», — сказал про себя старый камердинер и осторожно начал: — По моим сведением, король Миндебарта, страны за рекой, недавно овдовел. Его сердце свободно. Он нуждается в утешении и любви, а его страна, кх-кхммм… в крепкой женской руке.
Теперь надо было выдержать паузу, пока информация уляжется.
И только после этого выдал главное, чтобы уж наверняка.
— Я мог бы переправить вас по своим каналам за реку. Там вас встретят и обеспечат всем необходимым. И на первое время вы получите неограниченный кредит.
Дама смотрела на него пристально, потом спросила:
— Что я буду должна вам за это?
— О, мадам, — разулыбался старик. — Ваше дружеское ко мне расположение.
* * *
Спустя некоторое время, когда уже стемнело, Лакард стоял на берегу и смотрел вслед исчезнувшему за рекой силуэту будущей королевы Миндебарта. Потом развернулся и, неловко семеня по валунам тонкими кривоватыми ножками, направился в сторону замка.
И надо было поторапливаться.
Потому что в замке в этот самый момент назревало еще одно весьма деликатное дело.
* * *
Рон и Дуайр сидели за столом в одних белоснежных рубашках, обрисовывавших их великолепные торсы. Сброшенные короткие дублеты, расшитые канителью и золотом, небрежно свешивались с подлокотников. Уже были съедены почти все вкусности и выпито море игристого вина, кузены успели натанцеваться и пройтись по очереди по спинкам стульев на спор. Счет был ровный.
И вообще, с тех пор, как Дуайр перестал клеиться к Вике, Рон немного успокоился и не рычал постоянно на инфразвуке, стоило тому только посмотреть в её сторону. Впрочем, сейчас он тоже тихонько рычал на инфразвуке, потому что Вика танцевала с одним из гостей, а ему не терпелось уже наконец схватить её в лапы и уволочь в спальню.