Книга пятая. Завистливое смирение (СИ)
Но нас даже после этого не отпустило. Стартовым звуком, послужившим началу общей суеты, криков, воплей, подброшенных в воздух лифчиков и чепчиков стал противнейший хруст, с которым лысый мужик в отвратно желтом костюме что-то сожрал из своего пакета. Вот тут-то всё и началось!
Почти все зарыдали навзрыд. Удержались только я, Саяка, лысый мужик, которому было пофигу, и куакарабилли. Датсуне Гику с плачем дошла до каменного круга, где, кинувшись грудью на пытающуюся встать Мимику, свалила ту на спину, улегшись сверху, а затем принялась страстно ту обнимать, попутно оплакивая соплями и слезами грудную пластину, бывшую у кошкодевочки вместо вторичных половых признаков. Фуому вяло шевелилась и напоминала камбалу после интимной встречи с китом.
На некоторое время я отвлекся, пытаясь аккуратно отцепить от себя рыдающего взахлеб Джаго, а затем снова отвлекся, когда у моей ноги прозвучал толстый приятный и пьяный баритон.
— Я ни о чем теперь не жалею! — гордо сказал опершийся плечом на мою левую ногу карлик, тут же поднимая бутыль чуть ли не с себя размерами. Сделав несколько внушительных глотков, он оторвался от неё, мощно и с хеканьем выдохнул, а затем задрал голову вверх, встречаясь со мной взглядом. Посмотрев, кивнул своим мыслям, а потом вновь твердо и толсто повторил, — Ни о чем! Она смогла! Она талант! Она настоящая звезда!
— А ты мне все равно больше понравился, — честно сказал я, вовсе не пребывающий в восторге от путешествия к единорогам и чебурекам, — Можно автограф?
— Конечно! — тут же заулыбался миниатюрный половинчик, — А свой дашь?!
— Дам!
Уходил он довольный и счастливый, унося с собой первый в мире автограф Героя по имени Мач Крайм. Да еще и выполненный на нашем запасном пиратском флаге, который я на всякий случай таскал с собой. Ну как можно скупиться, когда мне автограф вручили написанный на серебряной статуе самого Вадуна Шакололы, выполненной в полный рост?! Мелкий певец отменно приготовился к своей победе в Турнире!
Вслед за этими делами я как-то пропустил всю церемонию награждения, где оплаканная и зацелованная Мимика с стеклянными от переизбытка фиг знает чего глазами механически принимала Главный Приз от Бенджоу Магамами. Рядом с ней уже прыгала счастливая как не знай кто Матильда, щупала золотую пятую точку у Приза Тами, пищал Виталик и кошкодевочки, молча и сильно улыбалась Самара, не сильно, в общем-то, отличающаяся по адекватности глаз от самой финалистки. Один лишь Кинтаро отличился — стоял напряженный и взбудораженный, сверля взглядом… что? Ах да, то место, где сидел противный жрущий желтый мужик. Он было пусто.
— Я, Бенджоу Магамами, Организатор, объявляю Сладкозвучный Турнир законченным! — громко и с наслаждением рявкнул наш ректор, — И прощаюсь с вами со всеми! Меня ждут дела!!
Архимаг, его секретарша и Йорик, успевший крикнуть нам несколько приятных слов, радостно ломанулись к выходу из амфитеатра… но выйти не смогли. Там была пробка. Большая фиолетовая пробка из куакарабилли, что впервые вели себя не так, как обычно. Они пихались, ругались, толкались и стремились как можно быстрее куда-то. Бывшему Организатору пришлось подождать, пока все местные не просочатся и не исчезнут с наших глаз. Следом он сам повторил тот же фокус, но уже в компании торопливо попрощавшихся со мной хобгоблина и гоблина. У последних назревало одно ну очень серьезное дело, напрямую связанное с их будущим. И с подаренным мной кораблем.
Испытывая невыносимое желание срочно последовать примеру Магамами и покинуть этот тропический рай, я приблизился к своей празднующей группе и… с удивлением обнаружил, что все замолкают, расходясь по сторонам. В другом конце своеобразного коридора стояла в обнимку с полуголой золотой бабой Мимика. Съежившаяся, с разъехавшимися под разными углами ушами, с глазами на мокром месте. Не успел я и вякнуть, как она, дробно проскакав половину дистанции, прыгнула мне на шею, одновременно убирая Приз в инвентарь. Херак — и я стою с подвывающей победительницей этого проклятого Турнира, которая пытается своими хилыми ручками меня задушить! Ну… или просто крепко обнимает.
— Ты чего? — вслух недопонял я происходящее, убирая свой приз в виде серебряного пузатого карлика, — Ну чего ты?
— Ыыыыы…, - информативно поведали мне, продолжая удушение.
Тут еще и на плечо рука опустилась. Это была Саяка, зачем-то сделавшая серьезное лицо.
— Мач помог мне стать великой волшебницей золотого класса! — выдала наша мудрица.
— А меня сделал богатой и знаменитой! — одну из ног обняла улыбающаяся рыжая гномка.
— А я получила друзей! — висящую на груди кошкодевочку мягко пихнула внушительная грудь Матильды, тоже полезшей обниматься.
— #$#[email protected], - что-то пискнул филийский вжух, молнией залетая мне на голову.
— Ыыыы…, - вновь повторила бардесса, находящаяся в полном нестоянии.
— Мач Крайм — мечты сбываются! — решительно гаркнула Саяка, вызывая у меня дрожь в ногах и томление в животе.
На язык, конечно, очень просилось похвастаться серебряной фигуркой с автографом самого Вадуна Шакололы, но что-то мне подсказывало, что делать это будет неправильно. Поэтому стоял молча, как мудрый старый дуб, улыбался прилично, да гладил облепивших меня девчонок по головам. Ну что тут поделаешь, прямо детский сад, штаны на лямках. И ревут-то теперь все, даже у Самары глаза на мокром месте. Про Датсуне и говорить не стоит, вон как её Кинтаро поддерживает. И смотри, за что он её поддерживает! Еще и жмакает, паразит. А она-то и не против!
Не будет у меня тридцать третьей запасной, вот прямо чую.
Так, пора это всё прекращать! Я не хочу стоять на жаре, смоченный слезами прекрасных дев с видом на развозящую сопли кентаврицу и хамеющего в органолептическом угаре обычного японского шк… императора!
— Слушай мою команду! — громко гаркнул я, — Берем ноги в руки и бежим на Веритас! Пришло время покинуть Агабахабару!
— А меня с собой возьмете? — томно пискнула уже нехило так возбужденная Датсуне, извиваясь в клешнях у Кинтаро, — А то меня бросилиии…
— Возьмем! Шнеля-шнеля-шнеля!! — начал покрикивать я, приводя окружающих в чувства, — Напразднуемся, уплыв отсюда подальше! Я хочу назад, к нормальной жизни!
— Да!! — тут же очнулась Тами, — Хватит! Нас ждут приключения! Монстры! Деньги! Битвы!
— Убивать, убивать, убивать, убивать…, - тут же завыла хмурым голосом Саяка, причем, определенно в какой-то почти знакомый ритм. Удивительно, но подхватили все, включая Матильду!
Однако, потом все представительницы прекрасного пола выразили мне «фи» идеей скакать до корабля как оглашенные. По их солидарному мнению, победительница Сладкозвучного Турнира могла только шествовать, причем торжественно и победоносно. Это не было лишено определенной логики, поэтому я посадил Мимику себе на шею, наказав заботиться о продолжающем сидеть на голове Виталике, и возглавил нашу немалую процессию по направлению к гавани.
Шли мы… прямо красиво. Впереди весь такой рыцарственный я, напяливший почти полный доспех, на мне млеющая голосистая кошкоженщина, по бокам остальные «зловещие» члены команды, знакомые и друзья, а позади оживленно гомонящий табун из тридцати двух возбужденных и слабоодетых подростков с хвостиками и ушками. Процессия получилась очень красивая и внушающая!
…только зрителей не было. Улицы Поллюзы были совершенно пусты. Не было ни немногочисленных аборигенов, ни опоздавших на последний корабль гостей, ни куакарабилли. Вспомнив, куда делись последние, я нервно сглотнул, озадаченный плохими предчувствиями. Это что, получается, что я собственными руками сделал Поллюзу беззаконной? Без единого вмордураздатчика? Недоработочка, герр Мач Крайм, большая недоработочка, способная вызвать проблемочки… Нам бы до гавани бежать, там-то охрана железно есть!
И, конечно, стоило подумать о проблемочках, как они и повылазили.
В буквальном смысле. Нас зажали на широкой улице богатой части города, между высоких каменных домов. Сзади, спереди, даже с крыш неторопливо выползали, выходили и даже выхрамывали менестрели, барды, рэперы, певцы, танцоры диско и прочая творческая интеллигенция. Всех рас, видов и национальностей. Объединяли их две вещи: оружие в руках и мерзкая гадкая улыбка на лицах и мордах. Действовали они очень неспешно и уверенно, но понять почему было можно — даже с того места, где я стоял, можно было насчитать под две сотни голов.