Ее чудовище (ЛП)

— Ты вся моя, детка. Нет ничего, чего бы я не сделал для тебя. Я чертовски сильно хочу тебя.
Она вскрикнула, когда Бист укусил ее за грудь, зная, что оставит след.
Он полностью овладел ею, обхватил руками за талию и трахал так сильно, что изголовье кровати ударялось о стену, вторя их крикам.
Бист довел ее до оргазма первой, прежде чем присоединился к ней, заполняя спермой. Девушка чувствовала каждый толчок, пока он изливался в ней. Бист уже давно не пользовался презервативом, а она все время забывала записаться к врачу. Хоуп быстро отметила все это в голове, чтобы покончить с этим вопросом. Меньше всего ей хотелось заманивать его в ловушку с ребенком, которого он не хотел.
— О чем ты думаешь? — спросил он.
Она улыбнулась.
— Я не могу сейчас даже пошевелиться.
— Хорошо, потому что я еще не закончил с тобой.
* * *
— Ты в порядке? — спросил Калеб.
Бист взглянул на брата, откинувшись на спинку кресла. Теперь он проводил дома гораздо больше времени, чем за его пределами, и Хоуп была тому причиной. Когда она была рядом, было невозможно оставить ее надолго. Мужчина не хотел оставлять ее.
— А почему должно быть наоборот?
— Твоя женщина ищет колледж, и я не знаю, беспокоит ли тебя разница в возрасте?
— Разница в возрасте?
— Она намного младше, Бист.
Он улыбнулся, когда Калеб сел.
— Разница в возрасте? Знаешь, когда я с ней, то не чувствую никакой разницы. Она не ребенок и не хихикает как маленькая девочка, пока я ее не пощекочу.
Калеб расхохотался.
— Ты щекочешь свою женщину?
— Иногда. Мне нравится заставать ее врасплох, и я не буду говорить об этом с тобой.
Он откинулся назад.
— Почему ты меня об этом спрашиваешь?
— Просто любопытно. Ты никогда не казался мне парнем, которому нравятся молоденькие.
— Мне не нравятся молоденькие.
Хоуп была первой женщиной, которая заставила его пересечь эту черту. Она была совершеннолетней, и он ни на секунду не сомневался, что если бы она не была таковой, то оставил бы ее в покое. Бист бы так и сделал.
Он мог натворить много мерзких вещей, но даже у него есть мораль и границы, которые он не пересечет. Те самые границы, как однажды сказал ему отец, делали его слабым.
Нет, его границы, его мораль — вот что делало его сильным.
— Почему Хоуп для тебя настолько отличается от других? — спросил Калеб.
— Откуда эти внезапные вопросы о женщине в моей личной жизни? — он соединил пальцы домиком, наблюдая за своим братом.
— Ты ведь ничего мне не расскажешь, пока я не скажу в чем мой интерес?
— Именно так это и работает.
— Ладно. Возможно, я познакомился кое с кем, ну или встретил кое-кого. Не будем вдаваться в подробности. Уверен, ты уже все знаешь.
Бист улыбнулся. Он знал, что его брат кого-то встретил и что она действительно молода. Не несовершеннолетняя, но, все же, вне зоны комфорта Калеба.
— Ее глаза, — сказал Бист.
— Ее глаза? Они просто карие.
Он усмехнулся.
— Когда смотришь на женщину, надо смотреть глубже. Не смотри только на сиськи и задницу. — Бист, казалось, смотрел сквозь него, вспоминая прошлое. — Сначала я заметил ее задницу. Она стояла у книжного шкафа в библиотеке, ее руки скользили по корешкам книг. Тогда я впервые увидел Хоуп. Она повернулась ко мне, и я увидел ее глаза. Они были темно-карие, и такие ранимые. Она испытала боль и вышла из боя живой. Она боец, моя женщина. — Бист улыбнулся, подумав об этом. — Я знаю, что это я ответственен за этот взгляд, но… я не мог отвести глаз. Я был пойман, порабощен этим взглядом. Она ушла, а я поймал себя на том, что все мои мысли были о ней.
— Я знаю, что ты узнал каждую мельчайшую деталь о ней.
— Я наблюдал за ней в кафе. Она просто была повсюду.
Он улыбнулся, вспомнив о маленькой кофточке ее рабочей формы, в которую она была одета.
— Чувак, ты говоришь так, будто влюблен.
Бист уставился на брата.
— Это тот случай, когда такие мелочи, как возраст, не имеют значения. Когда вы вместе, и ты жаждешь ее улыбки, или находишь себя очарованным чем-то, что действительно раздражает тебя в других, ты знаешь, что это также не имеет значения.
 
— Это то, что она делает? — спросил он.
— Когда она хихикает… все остальные раздражают меня, но с Хоуп я понимаю, что постоянно заставляю ее хихикать. Пытаюсь дать ей повод, услышать этот блаженный звук. Ее хихиканье не вызывает у меня желания убить ее. Я просто хочу позаботиться о ней.
Между ними повисло молчание.
— Ты не позволишь ей поступить в колледж, — сказал Калеб.
Он не сказал ни слова, глядя на брата, который запустил пальцы в волосы.
— Она не игрушка.
— Я никогда этого не говорил и не собираюсь держать ее на полке, чтобы временами поиграть.
Калеб уставился на него.
— Я думал, мы с тобой договорились, что ни одна женщина не заставит нас вовлечь их в наш мир. Наш стиль жизни… он не для них.
— Я отлично веду дела, Калеб. Никогда не было безопаснее, чем сейчас.
— Она хочет этого.
Подавшись вперед, он посмотрел на брата.
— С того момента, как она появилась в моей жизни, ты пытался вбить клин между нами. Мне это не нравится, и теперь это должно прекратиться.
— Никогда не видел, чтобы ты был так увлечен женщиной, Бист. Я знаю, что ты использовал Сару. Ты не выносишь эту сучку, и я тебя понимаю. Так много мужчин побывало в ее киске. Она никогда не будет скучать по тебе, если ты уйдешь. Хоуп, она другая, и она делает тебя другим. Дело в том, что я не вижу ее желания остаться с тобой. Она все еще ищет подходящий колледж. Она все еще хочет будущего вдали отсюда. Ты не можешь держать ее взаперти в своей клетке, сколько бы свободы ты ей ни давал. Ты падаешь в бездну. Будь осторожен, брат.
Бист смотрел, как его брат встал и вышел из кабинета. Откинувшись на спинку кресла, он уставился на компьютер. Она прислала копию заявления из колледжа. Хоуп не делала ничего такого, о чем бы он не знал. Бист знал, что она все еще хочет поступить в колледж и уехать из города. Он также знал, что каждое воскресенье она по часу ухаживала за могилой матери, в то время как могила отца оставалась ею нетронутой.
Иногда по ночам она просыпалась с криком, держась за бок, куда ее подстрелили. Между ними было много секретов, в основном с его стороны, но каждый раз, когда он собирался сказать ей правду, что-то происходило, и он откладывал это.
Время для его правды истекало. И ему не нужен был младший брат, чтобы понять это.
* * *
Смотря на витрину с часами и булавками для галстука, Хоуп прикусила губу, не зная, что подарить Бисту. Она уже собрала подарки для Калеба и Дуэйна, а также для некоторых мужчин, которые возили ее в школу и обратно.
В этом не было необходимости, но на Рождество это что-то значило. Это время чтобы дарить, и ей нравилась мысль о том, что для них будут готовы подарки. Бист уступил насчет дерева. Оно не было живым. Он не хотел беспорядка, поэтому купил простую, ненастоящую сосну, которая выглядела великолепно, когда она ее украсила. Калеб, Дуэйн и Бист наблюдали, как она украшает дерево, и, конечно, она не могла позволить им просто смотреть. Хоуп заставила каждого из них помочь ей, а потом они разделили горячий шоколад и сахарное печенье.
Временами они вели себя так, словно не знали и не понимали, что такое Рождество, и она была полна решимости сделать так, чтобы этот день они запомнил на всю жизнь.
Войдя в магазин, она нашла часы, на которые уже присматривала, и спросила продавца, можно ли взглянуть на них поближе. Это были по-простому красивые наручные часы, которые так напоминали ей Биста.
 
Ей завернули их в подарочную упаковку, и девушка вышла из магазина. Проходя мимо кофейни, она остановилась, почувствовав приступ тошноты. Она так удивилась, что вцепилась в стену и несколько раз глубоко вздохнула.
В то утро она проснулась и почувствовала себя нехорошо. Но не только в тот день. Нет, она чувствовала себя так последние пару суток, и ей не хотелось думать о том, что это означает.