Река времен (СИ)

Его лицо было спокойным и уверенным, а фигура казалась выше и величественнее, чем в прошлый раз.
Увидев такого гостя, привстал даже владыка. А невозмутимый молодой посол одним жестом отправил вперед себя человека из свиты. Сановник деловито передал таблички одному из дворцовых чиновников и с поклоном попятился назад. Возникло небольшое замешательство, и по рядам пошел шепот.
Царевич же быстро обогнул вельможу, преодолел оставшиеся три шага и, вскинув над головой руку с массивным кольцом, склонил голову, но спины не согнул.
– Что ж, – отозвался владыка Кареша, пробегая глазами переданную табличку. – Мы рады принимать у себя наследника Самира, каким бы путем ты ни стал им. Но скажи, что за дела привели тебя опять в наши земли и так скоро?
Молодой мужчина выпрямился и опустил руку.
– Мой могучий отец, владыка Асармериб, – разнесся в тишине глубокий и уверенный голос Асмарраха, – шлет богатые дары и говорит тебе: «Моему сыну и наследнику пора жениться! Кто как не Маарш-а-Н'мах-Ишана имеет сокровище достойное его?» Знай же, о, царь, теперь я уже не тот, кто приходил к тебе раньше, но мой выбор неизменен. Я прошу для себя твою старшую дочь и готов заплатить за нее достойный выкуп!
О боги, ко мне только что официально посватались! И это когда я уже, считай, отдана за другого, хотя об этом и не оглашали! И как всего за пару месяцев он умудрился стать наследником, имея минимум трех старших братьев? Убил он их всех? Думаю, этот может! Мысли неслись галопом, ноги и руки похолодели.
Отец стоял, могучей горой возвышаясь надо всеми, и молчал, пожирая гневным взглядом бесстрашного наглеца, тот отвечал ему тем же, не отводя глаз. Мое сердце забыло, как биться, и пропустило пару ударов, так много силы было вложено в это немое противостояние. Казалось, что отец просто разорвет наглеца прямо здесь и сейчас. Даже прекрасное лицо Нинмах отражало искреннее удивление. Волна шепота нарастала. Наконец, владыка Кареша опустился на свое кресло и произнес:
– Прошу тебя, сын моего брата, будь моим гостем. Такие дела не решаются в спешке. Я буду говорить с тобой позже. Но, может быть, твой владыка поручил тебе и другие дела?
– Про все другие дела изложено здесь! – царевич поставил на ступень небольшую шкатулку.
– Этого я и боялся, – тихо шепнул за моей спиной Энмер-ани. – Твой отец теперь предпочтет меня ему.
– Не думаю, – быстро бросила я в ответ. – Асмаррах Самирский никогда бы не принял, а теперь и не может принять те условия владыки, на которые согласился ты. Он наследник великих земель. Это значит, он проиграл.
Я не стала озвучивать, что, скорее всего, этот мужчина не смирится с тем, как решено мое будущее, но что он предпримет – не понимала. И не знала, чем от него откупиться. Но что-то сделать придется.
А меж тем новоявленный наследник уже отыскал меня глазами и теперь улыбался. Я опустила глаза. Всеблагая, скажи, как мне быть?
***
Потянулись дни, полные напряжения и тревоги. Отец явно тянул с ответом на прошение новоявленного жениха, выбирая, как лучше поступить.
Мне же оставалось только ждать и молить Великую Мать о том, чтобы подсказала мне правильное решение. Но богиня молчала, в дыму курительниц мне чудились лишь всполохи огня, явно не сулящие долгой и счастливой жизни.
Спустя почти четыре дня владыка призвал меня к себе. К моему удивлению это был «семейный» ужин, на котором меня ждали только он и царственная Нинмах, на прекрасном личике которой отчетливо читалась явная обеспокоенность.
Первые полчаса мы молча вкушали пищу, наслаждаясь приятной музыкой, а потом отец резко хлопнул в ладоши и приказал всем удалиться. К моему удивлению, он выгнал даже мальчика с опахалом, который обмахивал нас, заставляя хоть сколько-то двигаться раскаленный дневной жарой воздух.
– Люди жалуются на эту проклятую жару, – как бы невзначай бросил владыка. – Воды Иреша совсем ушли и им нечем поливать урожай. Если так продолжится, то нам нечего будет есть. В степи тоже неспокойно, запах гари охотники почуяли уже у холмов. Это значит, что Шааху-Мере снова придут как шакалы просить зерна и мяса, а что я им дам?
 
– Милость Всеблагой безгранична, – промурлыкала Нинмах, легко касаясь кончиками пальцев его могучей руки. – Но не прогневали ли мы ее? Быть может, допустили ошибку или неправильно трактовали гадание?
Она смерила меня долгим, не сулящим ничего хорошего, взглядом.
– Не прогневайся, мой повелитель, но не отнимаешь ли ты у Великой Матери то, что предназначено лишь ей? – царица преданно смотрела своему супругу в лицо, ее глаза были полны искренности.
Я задохнулась от гнева. Эта разряженная стерва задумала упрятать меня в храм на веки вечные? Отец тоже нахмурился, но, к моему удивлению, не возразил супруге.
– В твоих словах есть доля истины, прекрасная. Вы должны усерднее молить Иинат о милости. Я желаю, чтобы ты лично проследила за тем, чтобы как можно скорее нужные подношения были совершены, – он обратил свой взгляд ко мне. – Ты же, дочь, поговори с мудрыми из старого храма. Возможно, старухи знают, как умилостивить богов.
Я покорно кивнула, но что толку в молитвах, когда даже на самых высоких пиках горной гряды растаял последний снег! Нас спасут только дожди, а в это время года тут с ними не густо.
Владыка же тем временем продолжал:
– Все происходящее заставляет меня задуматься и о том, что мир на наших границах все труднее сохранять и ссориться даже с далекими владыками нам невозможно, – он пригубил пива, подбирая слова. – Мои советники рассматривали вариант союза с Самиром. Это бы избавило нас от угрозы с их стороны, но надолго ли? Асармериб ненасытен и рано или поздно захочет взять под свой контроль Врата. Хоннит хоть ненадолго сдержит их, если наш союз с ними крепок. От кочевников в таком случае мы сможем откупиться или отбиться. А потому, я думаю, нужно как можно скорей выдать тебя, дочь моя. Тогда самирийцы хоть на время охладят свой пыл. Но твои приготовления еще не закончены.
– О, владыка, – снова замурлыкала моя мачеха, – а может быть лучше расстаться с одним сокровищем, чем потерять все?
В ее подведенных глазах снова было лишь искреннее желание помочь и ни грамма коварства.
– У тебя еще много дочерей и прекрасный сын. А умная жена всегда может направить мужа, – она бросила на меня недвусмысленный взгляд. – И из потенциального врага ты получил бы надежного союзника. Я слышала, что Асмаррах-ани хороший воин и уже не раз приносил своему отцу победу. Желая угодить желанной женщине, он пойдет на многое!
Вот ведь сводница! Хотя ее слова не лишены доли смысла, если бы Асмаррах меня любил, но он только желает. А наигравшись, просто выбросит, как ненужную игрушку.
– У тебя всегда была ясная голова, Нинмах-аша, но короткий ум, – ответил ей отец. – Наш юный царевич возвысился, но он еще не правит и не ему решать с кем вести войну. У Асармериба много сыновей и воинов, он легко заменит зарвавшегося мальчишку!
Владыка начал было сердиться, но тут же взял себя в руки.
– Но ты права, женщина может заставить мужчину перемениться. Возможно, если с ним поговоришь ты, царица, он изменит свое решение и выберет другую. Айетимм приятна и уже вполне созрела. Разрешаю тебе показать ее царевичу. Намекни ему, что моя старшая дочь уже обещана, и я никак не могу ее отдать, не нанеся обиды другому. Возможно, женские уговоры будут лучше прямого отказа.
Нинмах хотела было что-то возразить, но владыка не позволил.
– Я не изменю свое решение сделать Юилиммин-даши своей преемницей. Царевич Энмер же, как никто другой, подходит ей в спутники. Как только обряд посвящения Аннану будет закончен, я разрешу ваш союз и объявлю свое решение всем. Хорошо бы это сделать не позднее праздника урожая.
Отец поднялся, постановляя, что трапеза окончена. На его зов прибежали слуги, советники и музыканты, а нас он быстро отослал, не дав перемолвиться и словечком. А мне было, что сказать моей любимой матушке! То в храм меня сослать предлагает, то в дальние страны выдать! Эх, жаль, что у меня слишком заметная внешность, так и хочется пробраться в ее покои и чего-нибудь подслушать. Наверняка у нее не один «скелет в шкафу».