Река времен (СИ)

И вот когда уже счастливые замы с нетерпением ждали последнего дня своего управления, с шефом случился кризис.
Рано утром одна из старших археологов пробралась без спроса к шефу пообщаться. Воспользовавшись тем, что Марат отлучился, девушка вломилась в комнату, полная надежд и восторгов, чем изрядно напугала больную. Вид молодой женщины привел начальницу в истерику, и она с криком вытолкала до смерти перепуганную особу за дверь. А аспиранты узнали, что их всегда корректная начальница весьма искусна в идиоматических выражениях. Чем ей так не угодила старшая раскопа, так и осталось тайной.
В тот же вечер, проходя мимо открытого окна, Юлия Владимировна увидела в темном зеркале стекла свое отражение. Из темной глубины на нее глянуло совершенно чужое лицо. У этой женщины не было золотых локонов, больших лучистых, словно озера глаз. Эффект был настолько ярким, что той же ночью из первопрестольной был срочно вызван знакомый врач-психиатр. Результат терапии не заставил себя ждать, ведь человеческое существо способно смириться почти со всем.
***
Но все же, ее светлейшее высочество Юилиммин-даши, старшая дочь правителя Карешского царства теперь ненавидела свое существование каждый день. Это подобное раздобревшей корове тело было отвратительно неповоротливым! Оно с трудом слушалось приказов, напоминая строптивого раба. Но, в отличие от рабской скотины, его нельзя было ни продать, ни обменять. Зато зеркала здесь были просто божественны! Она уже перебила их штук двадцать, но все равно по каждому требованию ей приносили новое. И все же отражение оставалось прежним.
Скрашивал безумные будни только храбрый воин, неотлучно находившийся при ней. Всех правил этикета он, конечно, не соблюдал, но всегда был готов прийти на помощь. Его товарищ, явно чиновник, тоже служил как можно старательнее. Да и старая хозяйка этого тела явно относилась к этим юношам с симпатией, Юилиммин решила довериться ее ощущениям.
Странный мир оплетал царевну со всех сторон. Чудовище, встретившее ее поначалу в отражении, стало немного привычнее. Как сказал ей тот знаменитый знахарь: «Пытайтесь находить радость во всем!» И она пыталась.
Для своих лет у чужого тела была на удивление гладкая и приятная кожа и красивые зубы, а остальное, как царевна узнала все от того же лекаря, можно поправить. Лишний вес уходил как сквозь пальцы, так как местная еда была незнакомой и непривычной. 
Молодые люди, которых Юилиммин держала теперь подле себя, являлись ее учениками. Но чему их обучать? Царевна всегда уважительно относилась к жрецам и писцам. Да и ее обучали служению Иинат и даже Серебрянорогому*. Но учить кого-то сама – ни за что! Ей была с рождения уготована иная участь – укрепить своим брачным союзом границы государства. Придется им, видимо, заниматься самим.
Самым радостным фактом было то, что она в этом лагере была самой главной и ее уважали, хотя выражением должного почтения к ней никто себя не утруждал. Здесь не было ни слуг, ни рабов. Даже те люди, что были обязаны копать и носить землю, тут были свободными. Она могла с ними не общаться, могла презирать их, но обязана была им платить! Правда, право выгнать любого из этих работников у нее оставалось, чем она тут же и воспользовалась по отношению к наиболее непочтительным и вороватым. Но и здесь был подвох! Идее прогнать их всех ее помощники решительно воспротивились. Чиновник Пьетро мотивировал это тем, что других здесь найти невозможно.
Ее работа была не слишком простой и понятной, но многим отличалась от того, что требовали от нее наставники. Разговоры, договоры, бумаги она, сославшись на недомогание, спихнула на Пьетро. Сама же решила понемногу походить на раскопки, чтобы хоть как-то осознать нужность и важность этих археологов. Здесь тряслись над каждым черепком от ночного горшка, хотя посуды в этом мире хватало с избытком, и она была гораздо лучшего качества!
Местность выглядела немного знакомой, но никаких конкретных ассоциаций не вызывала. Только когда царевна оказавшись в скалистых предгорьях пика Солоницкого, в ущелье восточных Врат, ее память всколыхнулась и она, наконец, осознала, где находится. Воспоминания нахлынули на нее бурным потоком.
 
***
Вереница повозок и навьюченных волов медленно тянулась вдоль гор по берегу реки и по массивной, украшенной приветственными стелами насыпи поднималась наверх. Колокольчики волов мерно позвякивали, люди весело переговаривалась и смеялись. На всех были лучшие одежды, и атмосфера праздника ясно ощущалась в прохладном предрассветном воздухе. Навстречу из ущелья, клокоча в своих новых каменных берегах, стремился пенный Иреш– отец посевов и дар великого Аийя**. Его бурные ледяные потоки изливались в долину, вбирая в себя все прочие горные ручьи и принося жизнь всем обитателям Кареша.
Она совершенно отчетливо помнила этот день. Сиятельный владыка отец как раз завершил строительство восточной части великих врат, а его могучий царственный брат, владыка Кумиш-Шебеш из Хоннитского царства, – западной. Этот путь открывал беспрепятственный доступ для торговых людей и скреплял вечный мир между государствами. 
На высоких алтарных камнях весь день курились благовония и не смолкали священные напевы. Жрецы и жрицы восхваляли Богов, а восходящее солнце своими лучами раскрашивало врата, делая их еще более величественными.
Еще одним залогом такого укрепления отношений между государствами должна была стать она сама, но отец решил отложить ее замужество до поры зрелых лет. Именно там, под сводами сложенной из черно-красного гранита восточной арки, двенадцатилетняя Юилиммин-даша впервые увидела своего возможного супруга. Он был значительно старше ее и казался юной царевне страшным и свирепым. Только сейчас она, наверное, смогла бы по достоинству оценить его широкие сильные плечи, тело, где каждая мышца рельефно выступала под смуглой, лоснящейся от ароматных масел, кожей. Тогда же подведенные черным горящие яростью глаза и эта длинная, вьющаяся тугими кольцами грива иссиня-черных волос и борода очень напугали ее, но она собралась и выполнила все требуемые части ритуала. Страшнее всего было ехать с ним почетный круг на боевой колеснице, запряженной свирепыми черными лошадьми. Царевич словно тряпичную куклу втянул ее наверх и поставил рядом с собой. Его могучая фигура в крылатой накидке была подобна скале и тоненькая облаченная в белое фигурка принцессы совсем терялась на этом фоне. В тот миг на каменном лице благородного царевича Юилиммин увидела гремучую смесь брезгливости и снисхождения. «Ты об этом еще пожалеешь! – подумала она про себя, нацепляя на себя самую милую из своих улыбок. – Когда придет время, я заставлю тебя ползать передо мной на коленях, если Иинат благословит наш союз!» Со стороны же сиятельные отпрыски радостно улыбались, и люди вокруг них ликовали, приветствуя своих земных повелителей.
Теперь же от былого величия не осталось почти ничего. Только два столба отцовских ворот, как последние зубы во рту древней старухи, все еще желтели над пропастью. От огромной, строившейся почти десять лет насыпи не осталось и следа. Воды быстропенного Иреша падали и тоже исчезали в бездонной пропасти, не давая своей благодати долине. Владыки мира*** отвернулись от ее народа и лишили его своей благодати. Так вот почему она не узнала этих мест! Все сады и священные рощи исчезли, лишенные живительной влаги могучего потока и люди покинули эти места. Даже от былого русла почти не осталось следов, все покрывал принесенный Хозяином ветров песок. Но почему Боги отвернули свой лик от ее народа?
То, что местные жители теперь называли поселком, больше всего походило на становище диких кочевников, что частенько в зимние месяцы налетали из пустыни. Даже в их грубых и смуглых лицах Юилиммин виделось что-то знакомое. Но храбрые воины Кареша всегда прогоняли их, словно шелудивых пустынных псов, со своих земель. Теперь же эти люди были единственными обитателями этих засушливых мест. В небытие исчезли все жители Кареша, словно унесенные мощным грязевым горным потоком. Совсем как Тишрин-ани… Губы ее дрогнули и по щекам потекли слезы. Брат…