Бастард (СИ)

Меч Старка пробил стальную кирасу Герольда, проткнул его тело насквозь и вышел из спины. Старку пришлось ударить его ногой в грудь, чтобы извлечь клинок. Освелл кинулся на него, но два яростных удара остудили пыл Уэнта. Он принял третий удар на дубовый щит, но тот попросту разлетелся в щепки, а затем Старк толкнул Уэнта к Эртуру, и тому в бок вонзился меч — один из соперников Дейна отвлекся.
Из северян на ногах остался лишь Старк, в залитой кровью кольчуге. Эртур рассек ему плечо, но тот этого даже не заметил. Он атаковал с такой яростью, что Дейну, едва ли не впервые в жизни, приходилось отступать. Руки дрожали от силы ударов, но, в отличии от Старка, он не пропустил ни одного.
Но, в конце концов, Старк все же достал его — меч врубился в кирасу прежде, чем Дейн поставил блок. Зажав его там локтем, он ударил Старка в живот стальным кулаком, и тот, наконец, отступил. Теперь Дейн атаковал, и в защите Старк был не так искусен, однако ударов пока не пропускал. Его сгубил случай — его меч был из обычной стали, а меч Эртура был лучшим клинком в Вестеросе. Меч Старка сломался.
Дейн сделал шаг вперед, намереваясь закончить бой и догнать отступающего противника, но Старк не отступил. Он отклонился влево и ударил.
Обрубки пальцев упали на камни рядом с Рассветом.
Старк выхватил из-за пояса кинжал.
Эртур вытянул брызжущий кровью обрубок вперед, и кровь попала Старку в глаза. Наклонившись, он поднял левой рукой Рассвет, и в этот момент его бедро пронзила боль. Кинжал прошел сквозь кость и вышел спереди.
Эртур упал на колени.
Старк стоял перед ним, окровавленный, сжимая в правой руке обломок меча, а в левой — кинжал.
— Где моя сестра?
Куорен открыл глаза.
Впервые прибыв в Ночной Дозор, он остановился в Черном Замке, и теперь тот каждый раз бередил воспоминания. Пальца на правой руке свело судорогой — как и всегда после сна.
Сегодня был теплый день теплого месяца — а значит, было холоднее обычного.
Когда Стена плачет, холоднее, чем когда идет снег, это он выучил еще в первый год службы. Ему рассказал об это лучший из разведчиков Сумеречной Башни, Манс Полудикий. Он же дал ему прозвище, известное теперь каждому черному брату. Эта шутка напомнила ему об Освелле. Наверное, с нее и началась их дружба. Манс знал земли за Стеной лучше любого другого, а Куорен был лучшим бойцом.
И вот, Манс теперь дезертир. Из-за зашитого шелком проклятого плаща!
Куорен сел на кровати. Надо избавляться от привычки лежать, проснувшись — это не подобает воину.
О оделся, привычным движением закинул меч в ножны, и вышел на воздух. Оказалось, утро давно уже наступило. Во дворе тренировались новобранцы, в кузне ковал очередное творение Донал Нойе, с кухни уже несло чем-то горелым.
Первым делом Куорен направился в домик мейстера. По счастью, Клидаса внутри не было — Куорен почувствовал бы себя неловко, выгоняя старика, на двадцать с лишним лет старше него.
Эймон Таргариен сидел у огня.
— Мой принц, — он преклонил колено, хотя тот ничего не видел.
— Принц? — проговорил Таргариен старческим, скрипящим голосом, — Здесь давно нет принцев. Я лишь мейстер, что служит Ночному Дозору.
— Как прикажете.
— Я рад тебя слышать, Куорен, — внезапно имя, которым он звался больше десяти лет, стало раздражать.
— Уж вы-то должны знать, что меня зовут не так.
— Нет-нет, присягу принял юноша по имени Куорен. Другого я не знаю, — Этому юноше тогда было за тридцать, — Ты можешь быть лучшим мечником, но лучший разведчик — Бен Старк, и его уши куда более чуткие, чем у нас.
— Как скажите.
— Зачем ты пришел, Куорен?
"Я искал сына Рейгара, — хотел он сказать, — и я не нашел". Но мейстер Эймон не был Таргариеном.
И, если быть честным, Куорен пришел за другим.
— Манс дезертировал.
— Ах, Манс… Я помню его еще мальчишкой. Он вырос в Ночном Дозоре, ты знал это? Он никогда не знал ничего иного. Лучшие из дозорных приходят к нам по своей воле, худшие — спасаясь от наказаний. И среди тех, и среди других бывают дезертиры. Я помню каждого за последние двадцать лет. Манс никогда не знал, что у него был выбор.
 
— Вы его оправдываете?
— Я дважды хотел дезертировать, Куорен. И каждый день я жалею, что не сделал этого. Манс не хотел жалеть.
Он отступил на два шага. Некогда Рейгар назвал этого человека умнейшим из людей, и теперь Куорен его понимал. Парой слов мейстер Черного Замка унял бурю в его душе, оставленную предательством друга.
— Это лето длится слишком долго, Куорен, — голос старик вдруг окреп, спина выпрямилась, звенья цепи зазвенели, — Я страшусь того, что придет после него. Все Таргариены были глупы, Куорен. Нам твердили правду раз за разом, но мы каждый раз слышали не то.
— Какую правду?
— Зима близко.