Бастард (СИ)

— Все.
Рейнис, его маленькая принцесса. Барристан был тем, кто подарил ей черного котенка, а она обняла его за колени. "Балерион" — так она его назвала. Она была хорошей. Она была доброй. Этот кот до сих пор бегал по замку, а Рейнис была убита мясником.
Джон Аррен закрыл глаза. Он выглядел как человек, терпящий ужасную головную боль. Выдохнул.
— Есть еще кое-что, о чем я хотел бы поговорить.
Барристан молчал. Если Аррен хочет о чем-то поговорить, пусть говорит.
— Моя жена решила навестить свою сестру в Винтерфелле. Она напомнила мне о бастарде, которого Нед назвал моим именем. Вы ведь говорили о нем, сир? Я хочу знать, кто его мать.
Селми не сразу понял, что он сказал.
— Я не спрашивал лорда Старка об этом.
— Но вы были в Харренхолле. Я — не был. Если я не ошибаюсь в Неде, он зачал бастарда до того, как взял жену. И он привез его с юга — значит, и мать отсюда.
Барристан почувствовал, как его ударили в грудь. Теперь он знал, кем была мать бастарда. Старк забрал ребенка у нее из рук, и она не нашла в себе сил пережить это.
С трудом Селми разомкнул сухие губы.
— Эшара Дейн.
Джон Аррен открыл рот, чтобы спросить о чем-то еще, но Барристану хватило разговоров.
— Я сказал вам все, что знал, лорд-десница. Уходите.
Барристану хотелось ударить кулаком в стену. Хотелось отправиться на Север и зарубить Старка. Хотелось…
"Ты белый плащ, — сказал он себе, — Ты должен защищать короля. Роберт Баратеон лучше многих, он силен и справедлив. Ты должен защищать его, блюсти свои клятвы и помогать ему хранить мир в Семи Королевствах".
Сам того не желая, он вспомнил битву на Трезубце — там Роберт был похож на короля больше, чем когда либо — проклятье, он был похож на демона, расшвыривая солдат словно тряпичных кукол. Барристан тогда думал, что большая угроза исходит от Старка, холодного и беспощадного, но он ошибся — и это стоило жизни его принцу.
А ведь за день до этого Барристан сам настаивал на сражении.
"Они не согласятся на мир, мой принц, — говорил он, — а если согласятся — солгут. В них слишком мало чести и слишком много ярости".
Проклятый идиот!
Переговоры с Робертом Баратеоном казались глупостью, но Рейгар так не считал. Барристан удивился, когда вместо разъяренного великана на встречу явился Нед Старк — без Джона Аррена, без Хостера Талли, Черной Рыбы или Джона Ройса. С ним были трое, но Барристан знал только Рида, болотного лорда.
— Лорд Старк. — Рейгар казался разочарованным — видимо, он ждал разговора с Робертом Баратеоном, кого он мог бы убедить, кого он знал.
— Я не был бы лордом, если бы не твой отец. Где моя сестра?
Рейгар говорил гордо, с достоинством, он говорил, что Лианна пошла с ним по своей воле, что он заберет трон у своего отца, если восстание прекратится, что он забудет о том, что лорды вообще восставали.
Старк не поверил.
— Даже если ты соблазнил мою сестру, принц, даже если она обезумела, я не поверю, что она осталась с тобой после… — Старк сглотнул, и его взгляд потемнел. — После смерти моих отца и брата. Если ты говоришь правду, почему она не рядом с тобой? Если ты говоришь правду, почему она не сообщила мне? Если ты говоришь правду, то… То ты убил моего брата случайно. Но ты не говоришь правду. Моя сестра никогда бы не подвергла семью опасности. Спрошу еще раз: где она? Что с ней?
"Он в отчаянии, — понял Барристан, — в отчаянии, зол, потерян и хочет защитить сестру".
Ответ Рейгара стал его приговором.
— Она беременна.
* * *
Санса стояла по левую руку от матери и не могла совладать с улыбкой. Она хотела быть красивой, как мама, только вот два дня назад у нее выпал передний зуб, и улыбка стала некрасивой. В этом не было ничего страшного, Санса умела улыбаться одними губами — но сейчас возвращался отец, которого не было дома почти год, и ей хотелось гоготать и носиться по двору, как делала Арья.
Во дворе собрались прочти все жители Винтерфелла, не было лишь сира Родрика и десятка гвардейцев, отправленных навстречу отцу. И, кажется, каждый из них улыбался. Улыбалась мама, сжимая плечо Сансы, улыбался Робб, Арья была настолько счастлива, что не могла устоять на месте, — только двухлетний Бран растерянно оглядывался и дергал маму за юбку, силясь понять, откуда взялось столько людей.
 
Солнце светило им в спины, согревая. Пели птицы, лаяла собака. Послышалось ржание.
Санса и сама начала подпрыгивать, когда в Западные ворота начали въезжать всадники. Что-то не так. Отец сидел на гнедой лошади и смотрел перед собой, рядом с ним ехал побелевший Родрик Кассель. За ним ехали несколько лордов, Санса уже могла их узнать. Джон Амбер, на чьем лице была неприкрытая злость, один из Мандерли — Санса поняла по размеру живота — угрюмо смотрел на спину своей лошади, за ними лорд Слейт и Халис Хорнвуд, Рикард Карстарк с сыном… тех, кто ехали за ними, Санса не узнавала. Она окинула их взглядом. Чего-то не хватало. А где Джон Сноу?
Отец слез с лошади, и мать сразу же заключила его в объятья. Санса видела его лицо, скорбное и растерянное, видела безвольно опущенные руки. Где Джон? Почему никто этого не видит?
Санса огляделась. Все улыбались, кроме Арьи, с непониманием и надеждой смотревшей на ворота, в которые продолжали въезжать всадники. Джон Сноу должен был ехать рядом с отцом — или сразу после всех благородных, если, наконец, начал соответствовать имени — но точно не с челядью в конце, почему Арья не могла этого понять? И все же Санса тоже посмотрела на ворота.
Последние два всадника въехали — одним из них был Джори Кассель, а вторым, видимо, какой-то болотный человек, уж больно маленького он был роста. Натянутый на глаза капюшон серого плаща скрывал лицо, но не черную кольчугу. За его левым плечом Санса увидела рукоять меча, а на предплечьях блестели стальные наручи. Когда все остановились, он начал слезать с лошади, но в этот момента Арья закричала: "Джон!", он вздрогнул и, зацепившись ногой за стремя, неловко упал.
"Это не может быть Джон Сноу, — подумала Санса. — Он хороший наездник, так все говорят".
Это было почти все, что она знала о Джоне.
Арья думала иначе — Джори поймал ее в двух футах от поднимавшегося человека. Он оказался еще ниже, чем выглядел, будучи верхом — пожалуй, лишь чуть выше Робба. Капюшон слетел, и Джон Сноу отер пыль с лица.
Он смотрел на Арью с отцовской печалью во взгляде.
"Он не должен быть настолько похожим на отца", — почему-то эта мысль принесла испуг.
Но она тут же заметила разницу — у отца никогда не дрожала нижняя губа.
Санса встала на колени вместе со всеми, чтобы мама могла вручить отцу замок, но Арье было плевать — она извивалась и кричала в руках Джори, оттаскивавшего ее от Джона Сноу. Ей удалось его пнуть — даже Санса знала, что от такого пинка будет больно, — но Джори не отпустил ее. Он держал ее, даже когда Арья до крови прокусила ему руку.
Отец на кого-то кричал — а он никогда не кричал, Джори уносил Арью брыкающуюся двора.
— Прошу вас, верните Сансу и Брана в их комнаты, — услышала она голос матери.
Септа взяла Сансу за руку. Она так иногда делала, Сансе не должно было быть страшно, но ладонь септы оказалась вдруг скользкой и влажной, и Сансу передернуло.
На обеде Джона не было, но был другой мальчик. Теон Грейджой, новый воспитанник отца. Он был еще тише и угрюмее, чем Джон Сноу.
Так вкусно Санса не ела со своих последних именин. Оленина, запеченная с яблоками и специями, вода с вишней, рыбная похлебка с овощами и лимонные пирожные в конце — Санса готова была поклясться, что съела столько же, сколько весит — но раньше за едой всегда шел разговор, а в этот раз все молчали.
Арья проглотила оленину и выпила вишневую воду, но больше ни к чему не притронулась, обиженно поглядывая на Джори и маму, постоянно при этом ерзая.
— Почему Джон не с нами? — спросил Робб, доедая.