Остаться до рассвета (СИ)
— Но слуг у тебя нет, я помню. Что ж, если не боишься отравиться…
— Я крепкий, — заверил маг.
— Ещё требования будут? — уточнила девушка.
Озноб отступал, теперь она тихо злилась, жалея, что нет под рукой ничего тяжёлого. Против колдуна, конечно, так себе выпад, но хоть пар бы выпустила.
— Не соваться ко мне со своим лечением, — жёстко закончил Ар.
Она невольно посмотрела на повреждённую половину его лица.
— Как скажешь. Гулять тоже нельзя?
— Можно, почему. Заодно снег возле дома можно расчистить. Тут тебе и свежий воздух, и физические упражнения. Надо же…форму поддерживать.
От его ухмылки пальцы рук так и заныли: хоть чернильницу бы! Она бы не промахнулась. Кто дал колдуну право клеить на неё ярлык капризной изнеженной дамочки? Что он о ней знает?!
— Что ж. Если у тебя проблемы с магией, и кроме как на метель, ты более ни на что не способен, постараюсь помочь посредством обыкновенной лопаты. Если она у тебя есть, конечно.
Ар хмыкнул. Прежде чем с его языка слетел новый колкий ответ, ему в руки подстреленной птичкой свалилось письмо. Не нужно смотреть на подпись — на такой бумаге пишет Бастиан. Под взглядом Элге он прочёл королевское послание, дёрнул ладонью, обращая буквы в тающие янтарные искорки. Не сегодня, Тиан, не сегодня… Вот, кстати, ещё одна задача: взялся прятать девчонку, прячь и от королевского ока.
— Что-то важное? — настороженно спросила девушка.
Не отвечая, маг вышел на крылечко и вытянул руки. С пальцев сорвались струйки сизого дыма, расползаясь куполом, накрывшим дом и часть полянки.
Элге помешивала рагу, но мысли витали сильно в стороне от стряпни. Вернувшийся в дом Ар не утруждал себя ответами на вопросы, но ткнул пальцем в сторону кастрюль и поварёшек. Где взять продукты, она уже знала, из детского чувства протеста не стала уточнять, что он хочет, взялась готовить на своё усмотрение. Под пристальным, немигающим аметистовым взглядом собрала волосы в косу, закрутила узлом, закрепила на затылке, и принялась хозяйничать. Критикой и замечаниями после леди Бритты её не вывести из себя, а вот едкие подколки острого на язык отшельника могли вызвать вспышки гнева, который ей испытывать совершенно не хотелось.
…Если остыть, если не обращать внимания на неловкость и стеснение, то всё не так страшно. Здесь нет лишних глаз, никто не увидит, не сболтнёт лишнего. Следилки, на которые не поскупился свёкор, в лесу не работают, если бы вдруг какой «маячок» и пробился в Шелтар случайно — Ар сможет его обезвредить. И Бьорда он заверил, что на его территории никакой слежки не будет — он об этом позаботится.
…Не отдельный дом, конечно, в её распоряжении, а только угол единственной комнаты, но тоже не так плохо. Месяц-полтора — это не так много. Крепкие стены, надёжные запоры, тепло. Можно продолжать заниматься по прихваченным из дома учебникам и рабочим записям. Но всё же неловкость была, и затапливала её всю. Наедине с посторонним мужчиной, далеко не старым, не немощным, а разделяет лишь хлипкая несерьёзная ширмочка и печатный узор на его шее слева. А на двери его купальни нет замка. Что помешает ему врываться без стука? Смотреть-то он может, он же не печать слепоты на себя наложил… Вспоминать о том, что нелюбезный отшельник, в общем-то, уже имел возможность рассмотреть её всю, и ладно бы только рассмотреть, было ужасно стыдно, неприятно. Не вспоминать — не выходило. Сама обстановка располагала к тому, чтобы память начала издеваться. Элге пробовала мясо, добавляла трав, изучала содержимое баночек со специями, коих у мага набралась целая коллекция, и изо всех сил старалась думать о другом.
С Бьордом не удалось перемолвиться о более личном. Спросить про Вир. Как они живут? Удаётся ли налаживать отношения? К её своенравной сестрице, не умеющей забывать и прощать, трудно найти подход, но Элге от всей души желала господину директору подобрать ключик. Фиктивный брак не для него, он заслуживает настоящего. И Вир, при всех её заскоках, способна дарить тепло. И сама в нём нуждается, эта рано повзрослевшая девчонка, тянувшая на своих плечах столько проблем.
Как отреагирует Виррис, которой всегда и во всём надо всенепременно знать правду? Она не знала, что муж отправился именно к Элге. Что скажет Бьорд, когда доберётся до дома?
— С таким лицом обычно прикидывают, не подсыпать ли в пищу крысиного яда.
Девушка вздрогнула от покалеченного хриплого голоса над самым ухом.
— Крысиный тебя, пожалуй, не возьмёт, — не осталась в долгу она.
А Ар дёрнул углом рта. Показалось или нет? Он хотел улыбнуться? Маг заглянул под крышку, принюхался.
— А о чём размышляла с таким убитым лицом?
Элге отвернулась, высыпала мелко нарезанную зелень, перемешала.
— Было время, сестра мне врала. Много лет. Теперь мы поменялись местами…
Маг ухватил зубами веточку петрушки.
— Ты тоже собираешься врать много лет?
Девушка, насупившись, стукнула по кухонному столу тарелками, следом сердито звякнули вилки.
— Расскажешь ей потом, когда можно будет. Мне кажется, она поймёт, — примирительно сказал Ар. — Пахнет съедобно.
Щёлкнув пальцами, он отправил посуду в комнату, туда же полетели выложенные Элге салфетки. Те вопросы маг оставил без внимания, не будет она больше спрашивать. Быт почти крестьянский, почти все запросы самые простые, шуточки хамоватые, а речь — правильная, с кофе знаком, ножом и вилкой пользоваться умеет.
…Может, научить пользоваться гребнем, привести в порядок встрёпанную шевелюру? — мелькнула дурацкая мысль.
А думать о будущем не получалось. Вообще никак. Картинки расплывались, мысли путались. Ближайшее будущее заканчивалось желанным сигналом распознавателя личности и совершенно осязаемым, будто уже держит в руках, перевитым шнуром документом с золотой печатью.
***
Несмотря на то, что это будет уже третья ночь подряд, что она проводит в лесном домике, именно сейчас для Элге начался условный отсчёт, именно сегодня ей стало особенно неуютно, беспокойно. Маг перестал смотреть в её сторону, погрузившись в свои дела, но она старалась не привлекать внимания, сразу после ужина ушла за ширму и долго сидела над своими записями. Упражнения, которыми Каннелия рекомендовала не пренебрегать, сегодня не удавались, и Элге приводила в порядок травник, пока не начали слипаться глаза. Но уснуть не получалось долго: мысли взрывали голову, а одеяло вдруг показалось совсем тонким, и она отчаянно мёрзла, свернувшись калачиком, обняв себя руками. Не спасало и свободное тёплое платье с удобными рукавами, которое девушка использовала вместо одежды для сна. Пыталась заснуть и сердилась на себя: какой из неё целитель, если не может прогнать зябкий холод, разогнать кровь, согреться?..
Ар хотел собирался поработать с книгой, добытой неугомонным величеством из чьей-то частной библиотеки, но величество проявило себя ещё и настырным. Огорчение отказом принять его венценосную особу Бастиан не продемонстрировал, но кое-какой законопроект посмотреть очень просил. Очень. Всенепременно. Даже щиты обошёл: свитки шлёпнулись на середину стола, аккурат в мягкий круг света, отбрасываемый одним из светильников. Маг фыркнул, но любопытство в итоге победило. И посмотрел, и вчитался, и ряд пометок под некоторыми пунктами сделал. Окна давно стали тёмными, смотреть в них всё равно что заглядывать на дно полной чернильницы. Вернув свитки в королевский кабинет, Ар приложил ладони к покрасневшим глазам, убирая жжение. Трудный день.
Девчонка съёжилась в сотворённой им неширокой постели, и так-то мелковата, а в позе младенца совсем крошечная. И гордая: не заикнулась, что мёрзнет. А вроде тёплое одеяло наколдовал. Маг поднял ладонь, притянул к себе одну из мягких меховых шкур, тихонько ступил за ширму и накрыл рыжую. Та немедленно спрятала в шкуру нос, вызвав на его лице слабое подобие улыбки.
***
Леавор горел нарядными цветными огнями, а душу Зоратта терзали сомнения. Верно ли поступил, рискнув доверить сомнительному отшельнику сестру Виррис? Может, правильнее было бы забрать Элге домой и пойти на открытый конфликт с Форрилями, упирая на желание самой Элге порвать с этой семьёй?