Лебединые одежды (СИ)

Она бросила пакет с замороженным горошком в миску. Горничная заберет вместе с испорченной одеждой. Оказывается, в доме работало множество народу. Как только за Орваром закрылась входная дверь, возникший неизвестно откуда официант принялся за уборку посуды после завтрака, повар прислал ей на утверждение завтрашнее меню, личная горничная поинтересовалась, довольна ли хозяйка состоянием ее одежды и не имеет ли каких-то пожеланий.
Никаких пожеланий, кроме льда и стакана водки.
Хильд попыталась познакомиться с домом, но это оказалось выше ее сил. Смотреть, как люди опускают глаза и отводят взгляды от ее разбитого лица было так стыдно, что она заперлась в комнате, похожей на небольшой кинозал, включила занимающий полстены телевизор и тупо пялилась на дурацкий старый фильм, где за спятившим ветераном вьетнамской войны гонялась вся полиция маленького американского городка. Мне бы его проблемы, подумала она.
* * *
Пришлось доставать из корзины косметичку. Удивительно, но ни тушь ни помада не засохли. Еще удивительнее, что работа на холодном ветру никак не отразилась на состоянии ее кожи, белой и гладкой, как фарфор. Разве что веснушки выцвели. Темная, почти вишневая помада, замаскировала прокушенную губу. Правда, она выглядела немного вызывающей рядом с ее светлыми глазами и волосами, но если ужин пройдет при свечах, то такой макияж будет вполне уместным.
Орвар придирчиво осмотрел ее с ног до головы от носков серебристых туфель до бриллиантовых заколок в высоко поднятых на затылке волосах. На секунду сжал губы. Ну, какого рожна тебе не хватает, с тоской подумала Хильд, в этом платье можно идти на открытие монастырской школы.
Он слегка согнул руку в локте. Немного поколебавшись, Хильд подошла и положила ладонь на его рукав.
— Идем. Машина ждет.
Машина оказалась лимузином с кожаным салоном, неестественным обилием хромированных деталей и полностью укомплектованным баром. Там даже была икра и устрицы на блюде со льдом! И тем более непонятно, зачем нужна была вся эта роскошь, когда машина проехала метров триста и остановилась у следующих по улице ворот, затем свернула, проехала еще столько же и остановилась перед крыльцом, до боли похожим на дом самого Орвара. Только знамя над входом было алое, и рисунок на нем совсем простой — золотая корона, коротко и ясно.
Орвар, как настоящий кавалер, обошел машину, открыл дверь с ее стороны и протянул ей руку. Хильд внимательно посмотрела ему в лицо и поняла, что сейчас не время показывать характер. Руку она приняла.
— Зачем столько хлопот? Мы могли бы просто пройти пешком.
— Не в этих туфлях, дорогая.
Ааах, он подхватил ее на руки, пронес несколько оставшихся до крыльца шагов, поднялся по ступеням и, словно хрустальную рюмочку, поставил перед дверьми.
Их уже ждали. Высокого мужчину с темными, почти черными волосами и глазами звали Хоконом, а его жену, сестру Орвара, Фрейей.
— Мой конунг, — на секунду склонил голову Орвар.
Хильд чуть не закашлялась. Конунг? Эти любители ролевых игр уже начинали действовать ей на нервы. Впрочем, Фрейя сразу же разрядила обстановку. Она взяла Хильд за руки и расцеловала ее в обе щеки, для чего маленькой жене конунга пришлось немного приподняться на цыпочки.
— Добро пожаловать, Хильд. Мы рады видеть тебя в нашем доме.
Она улыбалась так, словно действительно была рада. И ее улыбка ничуть не потускнела, ни когда Хильд рассказала, что она родом из маленького городка на границе с Норвегией, что родители умерли, когда ей было пятнадцать лет, что она получила образование в интернате, а последние три года работала на рыболовной шхуне. И да, даже получила квалификацию рыбака. И собиралась учиться на ихтиолога, но… Хильд бросила случайный взгляд на Орвара, поперхнулась и замолкла.
— Очень интересно, — сказала Фрейя. — А чем отличается пелагический трал от кольцевого невода? Всегда хотела узнать.
К тому моменту, когда было покончено с яблочным пирогом, Хильд слегка охрипла, а конунг Хокон выглядел немного ошеломленным, после подробного описания процесса приготовления хаукарля (1). Во всяком случае, из-за стола он встал с явным облегчением.
 
— Пойдем, Орвар, выпьем чего-нибудь покрепче.
Орвар бросил Хильд последний предупреждающий взгляд и покорно поплелся вслед за зятем.
— А мы выпьем кофе с ликером, — сказала Фрейя. — Какой предпочитаешь, Хильд, яичный или шоколадный?
Вообще-то она не пробовала ни того ни другого. На Овечьих островах и женщины и мужчины пили водку, разница была лишь в объеме (и количестве) стаканов, но раз такая важная дама, как Фрейя Инглинг считала, что Хильд достойна пить ликер среди всей этой роскоши, то кто она такая, чтобы возражать.
— Шоколадный, пожалуйста.
Некоторое время они молчали, затем Фрейя отставила чашку в сторону и тихо спросила:
— Хильд, что у вас с Орваром происходит?
Опасные нотки в ее голосе предупреждали, что жена конунга интересуется вовсе не романтической историей любви богатого бизнесмена и бедной сиротки.
— Что ты имеешь ввиду?
— Я имею ввиду твою разбитую губу.
Хильд поднесла руку ко рту в запоздалой попытке прикрыть следы. Поздно, Фрейя схватила ее запястье и заставила развернуться к свету.
— Что случилось?
— Н-ничего. Я сама… случайно.
— Знаю я эти случайности, — сердито пробормотала Фрейя, — в доме моего братца без его ведома даже муха не сдохнет. А это что?
Она дернула рукав платья Хильд верх, открывая багровые синяки. На второй руке обнаружились такие же. Фрейя по-кошачьи зашипела, когда из под высокого ворота платья показались четкие отпечатки пальцев. Она отодвинулась и уставилась на Хильд широко открытыми глазами. Та невольно сжалась, не зная, чего ожидать.
— Это Орвар?
— Я…
— Не ври мне, девочка. У меня встроенный детектор лжи.
Хильд закрыла глаза:
— Он.
— Убью, — тихим и страшным голосом пообещала Фрейя.
Хильд зажмурилась еще крепче. Наверное, пришла пора готовиться к смерти. Она вздрогнула, когда над головой прозвучало гневное:
— Орвар! Орвар Хорфагер!
— В чем дело? — Орвар появился, словно стоял за дверью. — Не кричи, Фрейя. Если у тебя проблемы с Хильд…
— Нет, братец, — сообщила ему сестра, — с этой минуты у меня проблемы с тобой.
— И все-таки успокойся, милая, — поддержал Орвара конунг, — и объясни нам, что случилось.
— Успокоиться? — Продолжала бушевать Фрейя. — Да в мире не хватит валерьянки, чтобы успокоить меня. Смотри!
Она дернула ворот платья Хильд, ткань треснула по шву и расползлась до самого плеча. Не готовая к такому внезапному нападению, Хильд чуть не опрокинулась на диван.
Хокон тихо присвистнул и перевел взгляд на Орвара. Тот стоял, набычившись и сжав кулаки:
— Не лезь не в свое дело, сестра. Это между мной и Хильд.
Он сделал шаг к дивану, намереваясь взять Хильд за руку, но Фрейя втиснулась между ними и с силой толкнула брата в грудь.
— Ну н-е-ет! — она встала на цыпочки и грозно посмотрела ему в глаза. — Я все про тебя знаю.
— Что ты знаешь?
— А все! И то, что эта девушка два года была твоей любовницей. Ты снял ей квартиру и прятал ее ото всех, как будто эта связь тебя позорила!
— Фрейя…!
— А когда она поумнела и сбежала, ты три года искал ее! Ты с ума сходил… — ее голос зазвучал мягче, но тут же обрел прежнюю силу: — А когда нашел наконец, то первым делом избил!
Орвар отвел глаза, он стоял, опустив голову, только круглый желвак проступил и шевелился на щеке.
— Я за тебя переживала, брат. Я думала, что ты нуждаешься в понимании и сочувствии. Но нет! — Фрейя чуть не ткнула указательным пальцем брату в глаз. — Ты нуждаешься в большой клизме!
 
Со стороны двери раздался придушенный кашель. Кажется, конунг пытался замаскировать смех. Фрейя зыркнула глазами на мужа, кашель стих.
— Так вот мое решение. Так как девица Хильд… Хильд, как звали твоего отца?
— Гримнир.