Ветер с севера (СИ)

Ветров сдался. Этим серым глазам, в которых просьба о нежности была написана, как пером на бумаге. Этим губам, требующим, чтобы их целовали. Этой невероятной девушке, что плавилась сейчас в его руках. Становилась его новой кровью. Прорастала в него. Быстро, стремительно, неудержимо.
— Я видел тебя позавчера. На сопке. И придумал себе, что ты меня встречаешь из похода, — сказал вслух то, о чем думал последние двое суток.
Катя даже глаз не стала прятать. И счастливую улыбку, что никак не желала сходить с лица. — Я тебя встречала. — Когда-нибудь… Если… Ты придёшь на причал? — А мне можно будет? — Девушке командира всё можно. — А я твоя девушка? — Нууу… Я очень на это надеюсь, — улыбался Вадим. Ему хотелось предупредить, что на неё будет направлено много взглядов. Что ей, возможно, что-то про него будут рассказывать. И не всегда хорошее. И даже не всегда неправду. Хотелось защитить от всего плохого, что может с ней случиться только потому, что она рядом с ним.
В Вадиме боролось желание увезти её на край света, чтобы никто и никогда не обидел. И желание показать всем, какое чудо с ним случилось. Какая девушка теперь встречает его из похода. Какое редкое сокровище ему подарила Судьба.
Ближе к вечеру пришлось всё же объяснять Кате про склянки. Ветрову было удивительно, что некоторые вещи для него вполне обыденные и понятные, могут быть не знакомы нефлотскому человеку. — Все вахты на корабле по четыре часа, — рассказывал Вадим, — Исключения составляют те, кто на корабле в единственном экземпляре. Раньше били в корабельный колокол каждые тридцать минут, столько песочные часы отсчитывали. Теперь у нас другие системы оповещения. Но это традиция.
Катя хлопала глазами, слушала внимательно. Странно для внучки контр-адмирала. Но уточнять Вадим не стал.
Расставаться не хотелось категорически. И будь на месте Кати другая девушка, постарше, Ветров бы не удержался. Но сейчас даже мысль остановил. Не могло быть на Катином месте никого. Ни с одной другой за все годы службы он не ходил вот на такое настоящее свидание. Ни одна не смотрела на него так, как Катя. И ни одну не хотелось укрыть от всего мира.
Вадим привёл её к дому. — Не ходи наверх. Я сама. — Почему? — Я не смогу тебя отпустить. Это слишком… — Значит я приду завтра. Поедешь со мной в Загородный парк? На Ваенгу? — Завтра? Конечно. А сколько у тебя ещё дней? — Было четыре. Если ничего не произойдёт. — Мы будем тут ещё неделю. Оба замолчали, сцепив руки. Катя всхлипнула. — Катюш… Ты чего? — Я не знаю, как тебя по имени назвать. — Что? — не понял её Ветров. — Я весь день думаю, как тебя назвать по имени. Мне так хочется это сделать… А я не знаю, как. — А как тебе хочется? — мягко спросил Вадим.
Его аж трясло. Катя ведь действительно за целый день ни разу не назвала его по имени. Вообще никак.
— Вадим, — попробовала Катя на вкус его имя без отчества. — Вадя, — провела пальчиками по его лбу, разглаживая морщинку между глаз. — Вадюша, — кончики пальцев прошлись контуру мужских губ. Ветров не дышал. Не спугнуть бы чудо. Любимая девушка назвала его по имени.
  
Глава 41
 
41.
Как они ни растягивали время, четыре Ветровских выходных дня пролетели. Правда ощущалось, будто отдельная жизнь была прожита. В которой столько всего было впервые.
Этим двоим словно и не надо было друг друга узнавать. Они как половинки целого, сразу всё друг про друга чувствовали. Аж страшно становилось. Потому что не может быть просто так очень хорошо. За всё нужно будет платить.
Через четыре дня стало ясно чем. Расставаниями. Которых в жизни военных моряков много и разных. На любой вкус.
Вечером накануне выхода на службу, Вадим всё-таки пил чай у Склодовских. Людмила Викторовна заманила. Испеченным Катей песочные печеньем.
За столом даже не касались друг друга. Игорек, которому давно было пора спать, залез к Вадиму на колени. Обнял за шею. И минут через десять мирно уснул.
Ощущение от детских рук. Мирное сопение. Вадим замер. Не шевелится, боясь потревожить. — Вадик, давай я его возьму, — протянула руки Людмила Викторовна. — Не надо, ба, мы сейчас уложим, — Катя тихонько встала из-за стола.
 
Поманила Вадима за собой. Тот легко поднял ребёнка. Игорь даже не пошевелился. Понёс в кровать. Уложил бережно. Катя накрыла брата одеялом.
В темноте и тишине комнаты они стояли рядом со спящим ребёнком. Мечтали об одном и том же. Как будут стоять у кроватки собственного сына.
Вадим не посмел сказать об этом вслух. Куда Кате сейчас эти его мечты. Учёба должна быть на первом месте.
Катя не решилась рассказать, о чем подумала. Это будет слишком смелым заявлением. Для девушки совсем-совсем без опыта близости с мужчиной. Только вот так стоять в обнимку с Вадимом, было, кажется, интимнее секса.
— Вадюш, ты во сколько завтра на службу? — К восьми. — Ты можешь пройти под нашими окнами? Вот теми, которые на улицу? — Конечно. Ты что задумала? — Я просто… Вадь, бабушка каждое утро деда на службу провожает. Машет ему в окно. Вот я и подумала. Ещё три дня я тоже смогу…
Ветров думал, что задохнется в этот момент. Просто сердце разорвётся от эмоций. — Моя чудесная девочка, — шептал он Кате, обнимая её в тесном коридорчике, — Ты себе не представляешь, какой подарок мне делаешь.
Давно Ветров не собирался на службу в таком темпе. Кофе не лез в глотку. Вадим решил, что ничего, потом найдёт время перекусить. Сейчас главное было — добраться до заветных окон.
Он поднял глаза. Из окна четвёртого этажа ему махала рукой Катя. Домашняя. В халате и с распущенными волосами.
Сердце подскочило к горлу. Он снял фуражку. Понимал, что постоять вот так у него есть пара минут всего. Но оторваться было нереально. И никакие мобильные телефоны, которые они конечно все часы, что провели порознь, из рук не выпускали, не дадут этого ощущения. Живого лица в оконном прямоугольнике.
Из двора появился Склодовский. Увидел Вадима на тротуаре напротив. Проследил его взгляд. Впрочем, куда ж ещё мог смотреть Ветров? Значит провожает своего Норда Катя. Как образцовая морячка.
Владимир Максимович дождался Вадима. Поздоровались за руку. — Твоя взяла, Вадим Андреевич. Только уговор в силе. Сам ей все прелести жизни в гарнизоне за полярным кругом будешь живописать. И чтобы ни один волос… Понял меня?
Ветров кивнул. Он и сам за Катю под палубу кого хочешь закатает.
  
Глава 42
 
42.
Рассуждать о том, кому легче провожать, мужчине женщину или женщине мужчину, можно только если вы никогда не расставались с любимым человеком.
Ветрову пришлось прощаться первым. "Разящий" уходил с базы рано утром. Сколько Вадим ни уговаривал Катю поспать перед предстоящим полётом в Москву, она настояла.
На причал Ветров шёл мимо её окон. Катя помахала ладошкой, а потом жестами попросила обойти дом, подойти к подъезду.
Выскочила в халатике. Повисла на Вадиме. Прижалась. Потянулась за поцелуем. Мало их было всего пять часов назад.
Целовать её такую тёплую, домашнюю и родную хотелось бесконечно. Не выпускать из рук. Утащить в постель. Нежить и любить. Но это всё не сейчас.
— Катюша, я должен идти. Обещай мне, что… — Помолчи, Вадюш. Я пообещаю тебе всё, что захочешь. И сделаю так, как ты просил. Но я хочу, чтобы ты знал, что тебя на берегу ждут и любят. — Любят? Катя… Я… — Вадим давно собирался это сказать, — Я люблю Вас, Екатерина Александровна. Катя глянула на него серьёзно. Будто запоминала его лицо. — И я Вас люблю, Вадим Андреевич. Иди. С Богом. Отпустила его руки.
Катя поднималась обратно в квартиру с сухими глазами. Расплакалась, только когда улеглась под одеяло. Можно было ещё доспать пару часов. Но как тут спать, когда на губах ещё вкус его губ. И в ушах фраза, от которой мурашки табунами. " Я люблю Вас, Екатерина Александровна".
Вадим не помнил, как добрался до причала. В чувство его привели три звонка, возвещающие экипажу "Разящего", что командир на борту. Теперь ясно, почему женатые офицеры первые сутки боевого дежурства "невменько". И это они с Катей не женаты. И даже не близки так, как отчаянно хотелось обоим.