Жаркое свидание в Майами

Его движения были не совсем плавными. Он нервничал, его суставы затекли. Он старался держать Энджел в танце на уважительном расстоянии, но это продолжалось только до тех пор, пока другая пара не столкнулась с ними, подтолкнув Энджел в его объятия.
Он крепче сжал ее талию, чтобы не дать упасть, и, заключив в объятия, уже не мог отпустить. Она прижалась лбом к его подбородку.
После танца они направились к бару. Бармен обратился к Сандро:
— Еще один раунд, мистер Карденас? Вы тоже, мисс?
Как только Сандро дал ему добро, они устроились в тихом уголке бара.
— Как ты научился так петь? — спросила Энджел.
— Мой дедушка слушал по радио старые школьные болеро, рисовал и курил, курил и рисовал. По сути, это все, что он делал.
— У тебя прекрасный голос. Ты не думал…
— Нет, я сохраню свою основную работу. Спасибо. Но я доступен для частных концертов.
Она рассмеялась, избавившись от всей язвительности предыдущих двадцати четырех часов. Во всяком случае, Сандро надеялся на это.
— Мы можем начать все сначала, Энджел?
Напитки были поданы быстро. Она потянулась к своему стакану дрожащей рукой. Она так нервничала, когда они были только вдвоем у него дома.
— Я прошу слишком многого? — спросил он.
Она сделала глоток коктейля и опустила стакан.
— Нет, это не так. Мне бы этого хотелось тоже.
Чтобы скрепить сделку, он наклонился и поцеловал ее.
Когда музыка стихла, группа объявила перерыв на аукцион произведений искусства. Энджел вытащила телефон из сумочки.
— Мне нужно сделать фотографии. Это входит в мои официальные обязанности на сегодняшний вечер.
Несколько богатых людей пожертвовали произведения искусства из своих частных коллекций. Все они были приглашены на сцену, чтобы вызвать интерес к своим лотам. Сандро не сдвинулся с места.
Никто не мог заплатить ему за то, чтобы он ушел от Энджел. Хорошо, что ему не пришлось этого делать.
Она направила камеру на сцену и толкнула его локтем в бок.
— Ты разве не должен быть там?
— Я пел для них. Этого должно быть достаточно.
— Но мне нужна твоя фотография.
Он потянулся к ее телефону, переключил камеру в режим селфи, придвинулся достаточно близко, положил подбородок ей на плечо и сфотографировал их вдвоем.
— Вот, пожалуйста.
Она долго смотрела на экран телефона.
«Нельзя отрицать, что мы — красивая пара», — подумал Сандро. Доказательство было у нее в руке.
— Я имела в виду галерею, — сказала она тонким голосом. — Им бы очень понравилась твоя фотография с их искусством.
— Они ее не получат.
— Первый экспонат — серия фотографий под названием «Опустошение», — объявил аукционист.
— Здесь, чтобы представить его, находится художник.
Фотографом была молодая женщина с Багамских островов. На ней было простое белое платье, а волосы, заплетенные в длинные косы, ниспадали на спину. Поблагодарив Сандро за возможность обратиться к влиятельной толпе, она заговорила о важности регистрации разрушений, вызванных изменением климата.
— Мы не можем позволить себе прятать голову в песок. Будущие поколения будут судить нас за наше бездействие.
Торги начались с пятидесяти тысяч долларов. Ожесточенная война между тремя покупателями подняла цену. Коллекция фотографий была продана за сто десять тысяч долларов.
Энджел записала все это на видео, затем выключила телефон и бросилась обнимать Сандро.
Объятие было жестоко коротким.
— Вы договорились, что она будет здесь сегодня вечером? — спросила Энджел.
— Я просто позвонил ей.
— Как мило с твоей стороны! — воскликнула она. — Такое выступление действительно открывает перед художником большие горизонты.
Настроение Сандро упало. Все были такого мнения.
Она положила руку ему на плечо.
— Ты в порядке? Я что-то не так сказала?
— Все в порядке, любимая.
Энджел быстро отдернула руку. Она вздрогнула, будто ее обожгли. Он назвал ее «любимая». Она знала, что это ничего не значит, может быть, просто еще одно слово, которое он бросил. Но ее реакция была выше всяких похвал. Она спала с этим мужчиной, и все же такое использование нежности вскружило ей голову.
 
После аукциона Джиджи, Роуз и Дженни набросились на них.
— Эй вы, двое! Вот вы где!
Алессандро позволил друзьям осыпать его поцелуями в щеки и даже попробовать напиток.
— Не забудь про завтрашнюю вечеринку в «Гараже».
— В клубе? — спросил Алессандро.
— Нет, — ответила Дженни. — Настоящий гараж.
— Это не обычный гараж, — сказала Роуз. — Он был спроектирован швейцарскими архитекторами.
— Звучит забавно, — сухо заметил Алессандро.
— Я буду там, — сказала Энджел. — Для галереи.
Алессандро сверкнул улыбкой.
— В таком случае это действительно звучит забавно, и я тоже там буду.
Отряд торжественно удалился с громкими прощаниями и воздушными поцелуями.
Алессандро повернулся к Энджел:
— Тебя подвезти домой?
— Я справлюсь, — сказала она, хотя на самом деле она имела в виду: «Отвези меня домой. Сейчас же!»
— Я ни за что не посажу тебя в такси, если ты вообще сможешь его найти.
— Что ж, спешить некуда. Мне не нужно уходить прямо сейчас.
Они прошли вглубь зала, туда, где был тихий закуток из искусственных пальм.
— Я хотел спросить тебя… — начал Алессандро, — я помог в реализации плана «забыть бывшего»? Потому как, если просто секс с другим тебя не успокоил, я могу предложить план мести.
Энджел смотрела на него, в висках пульсировала кровь, а в голове проносились совершенно незваные мысли, поэтому она не сразу поняла, что он сказал.
— Отомстить?
— Ты можешь опубликовать нашу фотографию.
Энджел нахмурилась. То, что Алессандро предлагал так использовать его известность, показывало его не в лучшем свете.
— Спасибо за предложение, — ответила она, — но я не собираюсь использовать тебя таким образом.
Алессандро закрыл ей рот поцелуем. Они повалились на ближайший шезлонг, спрятанный в ветвях. Он отодвинул шелковый лиф ее платья с рюшами и кружево бюстгальтера. Его зубы плотно сомкнулись на соске. Энджел хотелось закричать от удовольствия, но тут она вспомнила, где они находятся.
— Мы не можем делать это здесь!
Алессандро медленно отстранился от нее.
— Но мы делаем это!
Она обхватила ладонями его лицо.
— Если предложение в силе, давай выбираться отсюда.
Всю дорогу домой этот мужчина по имени «Живем один раз» ехал в кабриолете с опущенным верхом. Сегодня Сандро ехал на собственной машине, компактной «альфа-ромео», которая подходила ему гораздо больше, чем одолженный «бентли». Кожаное сиденье убаюкивало Энджел, а ветер дразнил ее волосы.
К тому времени, как они добрались до ее дома, Энджел была пьяна от желания.
Она провела его в гостиную, включила лампу и зажгла свечу на обеденном столе. В сущности, она не знала, что делать. Алессандро бродил вокруг, исследуя ее пространство почти так же, как она исследовала его. Если бы он искал признаки ее личности, то нашел бы только растения в горшках и картины в рамах.
Хотя ей и нравилась мебель, каждый предмет ее интерьера, все это принадлежало Крису. В Австралии ему это было ни к чему.
Энджел сняла туфли и бросила их на ковер под кофейным столиком середины века. Когда он подошел к одной из ее картин, простому, но красочному пейзажу, висевшему над ее столом, она решила быстро и легко отвлечь его. Ее голубое платье присоединилось к туфлям на полу. Алессандро, должно быть, услышал шелест шелка, потому что тут же повернулся к ней.
— Хочешь экскурсию по дому, бокал вина или… что?
Было что-то уникально вдохновляющее в том, чтобы быть на ее родной территории.
Алессандро повернулся к картине спиной.
— Вариант три, если ты не против.
— Вариант три — да, но ты слишком одет.
— Я позабочусь об этом.
Пока он раздевался, Энджел подумала, что лучше всего закрыть шторы. Она подошла к окну. Он схватил ее за талию, усадил на подоконник и снял с нее белье. Алессандро Карденас уже стоял между ее бедер — и, обнаженный, он был прекрасен.